Джайлс Кристиан - Викинг. Бог возмездия

«Интересно, что нам приготовил конунг Горм?» – размышлял Сигурд.

Поверх шерстяной рубахи он надел кожаный плащ, принадлежавший Зигмунду, – брат носил его до того, как получил право на собственную бринью; ноги Сигурда защищали наголенники, и полоски железа, отполированные до блеска, казались особенно яркими на фоне темной кожи, к которой крепились. Как и у большинства, у Сигурда был скрамасакс, длинный нож с односторонней заточкой, исключительно удобный для того, чтобы добить раненого врага; но в отличие от многих, на левом бедре у него висел меч – совсем простой, без серебряной нити вокруг рукояти или других украшений. Но он был прямым и обоюдоострым, и на то, чтобы его выковать, ушел целый лунный цикл. Оружие не из тех, что привлекает завистливые взгляды, но, вне всякого сомнения, способное снести врагу голову. Кузнец, который его сделал, выгравировал рунами имя «Серп Тролля» на клинке в том месте, где он соединяется с гардой, и Сигурд считал, что эта надпись лучше любых украшений из золота и серебра. Надежные деревянные ножны с железными пластинами на концах защищал кожаный футляр, внутренняя поверхность была отделана овечьей шерстью с направленным вверх ворсом, чтобы легче доставать меч. Жир в шерсти оберегал оружие от ржавчины, а завитки плотно удерживали его в ножнах. Ощущая тяжесть оружия на боку, Сигурд чувствовал себя на фут выше.

– Теперь ты мой второй сын и должен выглядеть, как воин, который уже убивал врагов по моему приказу, – сказал его отец утром, когда вручил Сигурду меч, который достал из огромного сундука с боевым снаряжением. – Но не забывай, что сегодня ты будешь находиться среди моих лучших воинов. Бойцов, мужественно стоявших в скьялдборге и отвечавших смертоносными ударами на удары неприятеля. У многих нет даже такого меча, и кто-то станет завидовать тебе из-за того, что ты владеешь тем, что не заслужил.

– Пусть они скажут мне это в лицо, – ответил Сигурд, не сомневаясь, что его слова вызовут гнев отца, но Харальд мимолетно улыбнулся, и юноша увидел в его улыбке своего старшего брата Торварда.

– Давай покажем Бифлинди, что у нас еще есть зубы, – сказал ярл и сжал плечо сына.

Сигурд вытащил меч, и перед его глазами возник диковинный рисунок, шедший по всей длине клинка, точно дыхание дракона, – знаки, такие же уникальные для этого оружия, как мечты, наполнявшие его душу.

– Если конунг предаст тебя, отец, я его убью, – сказал Сигурд, убирая меч в ножны.

От этих слов на лице ярла появилась волчья ухмылка.

– Если он предаст меня, он будет мертв, – заявил Харальд.

– Смотрите, – сказал Орн Клювонос, глядя на бледный желток солнца, пытавшегося пробиться сквозь тучи.

– Уже и так тепло, – заявил Фроти, надувая щеки и, видимо, жалея, что не взял только копье, прихватив еще и боевой топор с огромным клинком в форме полумесяца.

– Зато мы получим мед и женщин, – сказал Финн Ингварссон, хромавший из-за старой раны.

Они поднимались по Салефьелль, высшей точке острова Кармёй, что никому не доставляло удовольствия, учитывая, что они были в полном боевом облачении. Но Харальд решил не рисковать и отказался от более легкого пути вдоль побережья на «Олененке», где им помогал бы ветер, потому что, если б корабли ярла Рандвера поймали их в проливе, все они погибли бы еще раньше, чем успели бы проклясть норн и печальную судьбу, которую они для них сплели.

– После того, как конунг повел себя с нами во время сражения, боюсь, любая женщина, которую он к нам отправит, будет переодетым троллем со столовым ножом в руке, направленным на наши яйца, – сказал Асбьёрн, и кое-кто фыркнул в ответ.

– Думаю, по сравнению с тем, что ждет тебя дома, тролль – самое то, – заявил Орн Клювонос, и все дружно расхохотались, когда Асбьёрн ткнул концом своего копья в его щит, висевший на спине.

– Лично мне хватит меда, – перебил их Агнар, и его слова были встречены одобрительным ворчанием. – И серебра, которое конунг нам должен за наших братьев по оружию, – добавил он.

Все замолчали, когда у них в памяти, точно тухлая вода, заливающая лодку, всплыли лица друзей, которых им не суждено было увидеть живыми.

Чайки пронзительно кричали, солнце грозилось вот-вот выйти из-за туч, а рука Сигурда то и дело касалась рукояти меча – ведь после стольких лет тренировок владения смертоносным оружием он стал членом отряда воинов Севера, наконец получил шанс испытать себя, доказать отцу и брату, что достоин крови, текущей в его венах.

Когда они вошли в сосновый лес, спускавшийся с вершины горы, точно темно-зеленый плащ, соскользнувший с плеча великана, раздались раскаты грома, и тут же начался сильный ливень.

– Проклятье! – проворчал Фроти и, следуя примеру товарищей, поднял над головой щит из дерева липы, когда дождь превратился в град, который отскакивал от поверхности и металлических умбонов.

– Очень вовремя, – прокричал Ульфар, мужчина с толстой шеей, когда они вошли под сосны, чьи густые верхние ветки защитили их от ливня.

В обычных обстоятельствах они пошли бы по прибрежной тропе до самого Авальдснеса, но никто не возражал против решения ярла пройти этот участок пути лесом. Никто в отряде не хотел сейчас видеть пролив Кармсунд, чтобы в памяти снова всплыли картины страшного поражения или крики умирающих друзей. Рана была еще слишком свежей, а вода в море – красной от крови их братьев.

Глядя вокруг, Сигурд вернулся в детство, когда примерно десять лет назад отец по приглашению конунга Горма взял его на охоту в этот лес. Оба мужчины, в те времена близкие, точно братья, много смеялись и обменялись серебряными кольцами и дорогими клинками. Они говорили о строительстве кораблей, рейдах на север и запад, и Сигурда буквально распирало от гордости из-за того, каким уважением пользовался его отец у конунга. И не имело никакого значения, что они не убили лося в тот день.

В конце дня они пировали в великолепном медовом зале, и Сигурд стал свидетелем того, как его отец объявил перед всеми собравшимися, что его меч принадлежит конунгу, что он и его люди будут сражаться за Авальдснес, когда у конунга Горма возникнет в них нужда. В ответ конунг будет охранять земли Харальда и позволит ему оставлять себе любую добычу, которую тот захватит во время рейдов на земли общих врагов. Конунг также подарил ярлу Харальду корабль – тот самый «Рейнен». Чтобы скрепить клятву, Потрясающий Щитом надел на шею Харальда великолепный серебряный торк, хотя теперь Харальд редко его доставал.

– Ха, дело не в том, что он тяжелый, а в обязательствах, которые накладывает, – прошептал Улаф на ухо Сигурду как-то вечером в «Дубовом шлеме», когда мед развязал ему язык. – Никому не нравится находиться под чужой пятой, даже если она принадлежит конунгу.