Зои Сагг - Девушка Online. Статус: свободна

Я облегченно выдыхаю, позволяя беспокойству отступить.

Мы с Ноем формально – вчерашняя новость. Я просто обычная девушка, живущая обычной жизнью в обычной школе. Это то, чего я хотела с момента окончания тура. Не так ли?

– Пенни! БОЖЕ МОЙ, вот ты где. – Кира бежит ко мне, прерывая цепочку мыслей до того, как они зашли слишком далеко. Она начинает говорить о презентации, и я позволяю ей втянуть себя через школьные коридоры назад, в нормальную жизнь.

– Погоди, еще один.

– Пенни, уже без пяти семь…

– Знаю, но свет идеальный… – Я делаю последний снимок Эллиота: силуэт на фоне темнеющего неба. В этот раз мы не на пляже, а в парке Блейкерз, расположенном прямо перед нашими домами, неподалеку от ряда хорошеньких домиков, выкрашенных в пастельные тона. Мы живем на холме, и это значит, что из окон наших смежных спален на чердаке открывается прекрасный вид на парк и море за ним. В парке есть башня с часами, под которой мы с Эллиотом провели много солнечных вечеров, читая или фотографируя.

Эллиот немыслимо изгибается в позе мостика и подпрыгивает к звездам. Я лежу на животе на траве, снимая с низкого угла. Если не знать, что это Эллиот, то на этих фотографиях его можно даже не узнать. Мне удалось поймать заходящее солнце под изгибом его спины, солнечные лучи размывают все детали… но зато так он кажется внеземным, как будто свет исходит прямо из него.

– Ладно, закончила, – говорю я, опуская камеру. Сажусь и проверяю телефон. Нет никаких обеспокоенных сообщений от мамы, так что я прихожу к выводу, что Том, возможно, запаздывает.

– Дай глянуть, – говорит Эллиот, падая со своего мостика спиной на траву. Я склоняюсь над ним, показывая. – О, Пенни, как чудесно! Ты по-прежнему лучше всех. Это стоит отправить в галерею.

– Определенно, это станет главным экспонатом! Назову ее «Эллиот и солнечный мостик».

– Может, тебе стоит немного поработать над названиями, Пи.

– Принимается.

Эллиот мечтает, что однажды я открою гигантскую галерею – со своей личной выставкой, а не так, как в тот раз, когда мои работы были размещены среди фотографий выпускных экзаменов в нашей школе. В его представлении моя галерея всегда открывается в каких-нибудь значимых местах, вроде Лондона или Нью-Йорка, или даже где-нибудь далеко, в Шанхае или Сиднее. Его великие мечты обо мне всегда заставляют меня усмехаться и одновременно – трепетать от волнения.

В конце моей удивительной практики с Франсуа-Пьером Нуво он сказал мне, что я могу разместить несколько своих фото в его галерее… если они будут соответствовать его высоким стандартам.

Я посылала Мелиссе, офис-менеджеру Нуво, с которой я непосредственно контактировала, несколько фотографий Эллиота. Она сказала мне, что, хотя они и были хороши, в них чего-то не хватало.

– Я просто не вижу в этих фото тебя , – говорила она мне. – Ты почти у цели. Работай над тем, что тебя по-настоящему вдохновляет, над тем, что ты действительно любишь, и ты поймаешь это. Твои фотографии должны обрести голос. Нечто… исключительно твое.

Я не хочу ее подводить, так что моя цель – практиковаться, практиковаться, практиковаться, пока я не выясню точно, что является «исключительно моим». Потому что мои мечты так же грандиозны, как и мечты Эллиота.

Я хочу фотографировать до конца своих дней. Никогда я не была так полна решимости воплотить это в жизнь, как сейчас.

Что-то на периферии зрения привлекает мое внимание, и я резко поднимаю голову.

– Ной? – шепчу я прежде, чем успеваю прикусить себе язык.

– Что? Где? – Эллиот следует за направлением моего взгляда, но там никого нет. Кто бы это ни был, он исчез за холмом.

– Я могла бы поклясться… – Но что я видела? Вязаную шапочку, низко надвинутую на длинные темные волосы. Знакомую походку. Это мог быть кто угодно. – Не обращай внимания, – добавила я быстро.

Но Эллиота так просто не одурачить.

– Все нормально, Пенни. Мне тоже хотелось бы, чтобы он был здесь. Но вот кто здесь точно присутствует, так это Том. Давай уже пойдем домой, а?

– Конечно. – Я знаю, что веду себя глупо… Ной скорее всего в Нью-Йорке или, может быть, Лос-Анджелесе… где угодно, но не в Брайтоне.

Мне просто хотелось бы что-нибудь узнать о том, где он и чем сейчас занимается. По крайней мере, так я не стану сходить с ума.

– Давай, не тормози! – Эллиот кричит на меня. Я отстала, пока мы взбирались вверх по холму к дому. Это одна из проблем Брайтона: он практически весь состоит из больших холмов, а наш дом стоит на полпути к вершине самого большого из них.

– Слышала, сегодня папа готовит нашу любимую лазанью! – говорю я, нагоняя его.

Эллиот стонет.

– О боже, что он собирается положить в нее на этот раз?

– Понятия не имею. Помнишь, как он добавил ананас в один из слоев, чтобы получилось в гавайском стиле?

– На самом деле, эта мне понравилась! Я скорее думал о том случае, когда он услышал, будто в Мексике для соуса используют шоколад, и растопил плитку молочного шоколада в болоньезе!

– Было довольно мерзко, – соглашаюсь я. – Может, мне стоит сказать ему, чтобы продолжал готовить только завтраки.

– Нет, ты знаешь, мне нравятся эксперименты твоего папы, даже если они не всегда удаются. Я хочу сказать, кто еще мог додуматься, что подсоленные чипсы, положенные сверху лазаньи, сделают ее такой вкусной и хрустящей? Он должен запатентовать этот рецепт. Подвиньтесь, Джейми Оливер! [1] Джейми Оливер – британский шеф-повар и ресторатор, автор многочисленных бестселлеров о кулинарии и здоровом питании.

За разговорами о еде время проносится моментально, и мы подходим к дому раньше, чем успеваем это заметить. Эллиот даже не смотрит на свою дверь, а идет прямо к нам. Густой аромат трав и жарящегося мяса встречает нас, как только мы ступаем за порог.

– Пахнет просто потрясающе! – кричит Эллиот из-за моей спины.

В коридоре появляется папа, на нем съехавший набок поварской колпак.

– Сегодня у нас лазанья в греческом стиле! Фета! Орегано! Ягненок! Баклажаны!

– Значит, мусака? [2]  Рубленая баранина по-гречески с баклажанами в остром соусе.

– О нет. – Папа машет на меня лопаткой. – Это все-таки будет лазанья. И погодите, пока не увидите, что я положил сверху…

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не оливки! – Я морщу нос.

– Лучше… анчоусы!

Мы с Эллиотом стонем.

– Привет, счастливый народ!

– Том! – Я оборачиваюсь и вижу, как мой брат открывает дверь, а за ним входит его давняя девушка, Мэлани. – С днем рождения!

– Спасибо, Пен-Пен!

Он обнимает меня одной рукой и ерошит мои волосы.

– Эй! Прекрати, – говорю я, стряхивая его руку. Нырнув мимо него к Мэлани, горячо ее обнимаю. – Привет, Мэл, как дела?