Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

Тут же зазвонил телефон, и молодой женский голос произнес:

– Шарлотта Сильвер? С вами хочет поговорить Тодд Фелтнер.

Чарли почувствовала, что ее пульс участился, и поставила айпад на паузу.

– Шарлотта? Это Тодд Фелтнер. Заколебался писать сообщения, поэтому звоню. Я прилетаю в Лонг-Бич в пятницу днем. В восемь мой рейс на Гавайи, и далеко ехать не хочется. Может, встретимся в центре, в фойе отеля «Стандарт»? Я продемонстрирую тебе свои достоинства, ты огласишь список вопросов, и мы все решим. В два часа?

Чарли сделала глубокий вдох, вспомнила пиетет Джейка и собственный восторг, когда Тодд ей впервые позвонил, и ответила:

– Договорились. В два часа, мистер Фелтнер.

– Вот и отлично! – сказал он, каким-то образом сумев произнести это саркастично. – Зови меня Тодд. «Мистер Фелтнер» напоминает мне об отце, и твое счастье, что ты не имела удовольствия с ним встречаться.

– Хорошо, Тодд.

Прежде чем Чарли успела ощутить неловкость, Фелтнер объявил, что его помощница подтвердит информацию по электронной почте, и повесил трубку.

Она написала Джейку: «Все на мази», указала время и место и выключила телефон.

Когда Чарли, одетая в джинсовый костюм, вошла в фойе отеля «Стандарт», до встречи оставалось пятнадцать минут. Есть время, чтобы заказать стакан газированной воды и просмотреть свои записи. Чарли аккуратно напечатала девятнадцать вопросов – некоторые рабочие моменты, о которых она хотела узнать его мнение – на листе светло-голубой бумаги. Но когда она подошла к администратору ресторана, Тодд окликнул ее из-за столика возле конца барной стойки:

– Сильвер! Я тут. – Он не встал, когда она подошла. – Садись. Ничего, если я буду звать тебя Сильвер?

– Вообще-то, я предпочитаю, чтобы меня звали Чарли… Ты рано.

– Тодд Фелтнер, правило номер один: если не придешь рано, то опоздаешь. – И он загоготал.

Чарли не могла решить, что ей не понравилось больше: дурацкое правило или то, что он говорит о себе в третьем лице.

При росте в метр шестьдесят его сила в бытность теннисистом шла исключительно от мускулистых плеч и широких мощных бедер. Теперь, когда он был уже не молод, мощная мускулистая фигура превратилась в грушу: плечи сдулись, выросли огромный живот и зад.

– Что будешь? – спросил Тодд, подталкивая к ней меню.

Возле столика возникла девушка в кожаных брюках и коротких сапожках на шпильке. Чарли взглянула на телефон и увидела, что Джейка не будет еще тринадцать минут, а может, и больше.

– Э-э… пока просто чашку кофе, пожалуйста. – Она собиралась здесь пообедать, но хотела дождаться Джейка.

– Без кофеина, – рявкнул Тодд.

И официантка, и Чарли повернулись к нему с удивлением: он сам хочет кофе без кофеина или требует такой для Чарли?

– Для нее, – пояснил он.

Чарли заставила себя улыбнуться.

– Спасибо, я предпочитаю обычный. – Она повернулась к официантке: – С обычным содержанием кофеина, пожалуйста.

Тодд захохотал.

– Ладно, пока наслаждайся. Будешь работать со мной – распрощаешься с кофеином, как и со всем остальным, что хоть немного приятно. Но к этому мы еще вернемся.

Если бы вместо Тодда здесь была Марси, они бы уже ели картошку фри и хихикали над последними сплетнями о знаменитостях. Чарли лихорадочно подыскивала тему для легкой болтовни, чтобы заполнить время, когда перед ними вдруг возник Джейк.

– Надеюсь, я ничего не пропустил? – сказал он, наклоняясь и целуя Чарли в щеку. Тодд не встал, но Джейк обошел вокруг стола и хлопнул его по спине. – Рад тебя видеть. Спасибо, что нашел время.

Чарли всегда немного удивляло то, как профессионально держится ее старший брат. Белоснежная рубашка подчеркивала красивый загар, и весь его облик – модный темно-синий костюм, рубашка без галстука, дорогие часы и туфли – ясно диктовал: успешный голливудский агент. Никто никогда не догадался бы, что он живет в доме без лифта, в однокомнатной квартире в Гарлеме, и что единственным клиентом в спортивном агентстве, в котором он работал, была его собственная сестра.

Они еще даже не заказали еду, когда Тодд ударил кулаком по столу.

– Мы все – занятые люди, так что давайте сразу к делу. Сильвер… э-э… Шарлотта – ты чертовски хороший игрок с большим потенциалом. И пока – все. В турне ты уже почти пять лет, а Шлема у тебя нет, и в рейтинговой таблице ты никогда не поднималась выше двадцать третьего места. Плюс недавняя операция. Наверняка многие советуют тебе бросить спорт.

– При всем уважении, мистер Фелтнер, быть двадцать третьей лучшей теннисисткой в мире не так уж и плохо, – встрял Джейк.

Чарли ответила ему благодарной улыбкой, но очередной звук удара кулаком по столу так ее испугал, что она чуть не вылила на себя кофе.

– Неправильный ответ! – гаркнул Тодд. – Об этом ли ты мечтала, когда тебе было тринадцать, когда ты выигрывала все турниры, в которых участвовала, выказывая невероятное упорство и решимость и пробивая себе путь сквозь соперниц, как хренова газонокосилка? Стать двадцать третьей лучшей? Не думаю. И надеюсь, что нет, потому что это не чемпионский настрой. Думаешь, Штеффи Граф молилась попасть в двадцатку? Или Эверт, Навратилова, Шарапова или одна из сестер Уильямс когда-нибудь говорили своим тренерам, или папам, или своему отражению в зеркале: «Ох, надеюсь, я смогу когда-нибудь стать двадцать третьей лучшей среди девчонок?» – Последнюю фразу он произнес с насмешкой, имитируя пронзительный женский голос.

У Чарли вспыхнули щеки. Тодд Фелтнер прав. Она всегда мечтала о большем. Она не хотела после долгой напряженной работы остаться в истории тенниса всего лишь сноской внизу страницы.

– Да, я поняла, – тихо сказала Чарли.

– Если я вернусь в дело и стану тренировать женщину, я сделаю это только для той, кто обладает бешеной волей к победе. Ты такая, Шарлотта Сильвер? Ты готова сражаться до крови? Или тебе достаточно прыгать по корту в маленькой белой юбочке, с жеманными косичками, и улыбаться широко и ослепительно, чтобы все тебя обожали?

Тодд откинул магнитную крышку своего айпада, развернул его экраном к Чарли и начал перелистывать ее фотографии за много лет. Везде с косичкой. Везде с улыбкой. Всегда на втором месте.

– Сейчас мы сидим здесь лишь по одной причине: я думаю, что под образом милой девочки скрывается теннисистка, которая очень, очень хочет попасть в Высшую лигу. В первую десятку. А лично я здесь сижу потому, что у тебя лучший гребаный удар слева одной рукой, какой я когда-либо видел у бабы… э-э… женщины. У тебя есть инстинктивное понимание своего места на корте – поверь мне, этому нельзя научить, – и, по крайней мере, из того, что я могу видеть на записях, в тебе есть психологическая стойкость, чтобы подняться, когда ты в самом низу. Вот, Шарлотта Сильвер, почему мы здесь.