Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

– Я знаю, что он ужасен. Я слышала все эти истории. Но он, без сомнения, лучший. А я хочу лучшего.

– Он никогда раньше не тренировал женщин.

– Может, он еще не встретил правильную женщину! Ты сам говорил мне, что он скучает без дела. Чем он занимается? Целыми днями загорает на Палм-Бич?.. Устроишь мне с ним телефонный разговор? Мне нужно пять минут.

– Конечно, я постараюсь, но, на мой взгляд, вряд ли он согласится. И потом, иметь Тодда Фелтнера в качестве тренера не такое уж удовольствие, Чарли. Я поддерживаю тебя на все сто процентов – если ты хочешь его, я сделаю все, что смогу, но, пожалуйста, не обманывай себя, думая, что он сказочный единорог, который домчит тебя к вершине рейтинга. Он настоящий живодер.

Чарли улыбнулась.

– Свяжи нас, хорошо? Я всем сердцем люблю Марси, однако мне нужно делать то, что лучше для моей карьеры. Пусть он станет моим живодером.

Бирчвудский клуб «Гольф и ракетка».

Август 2015 года

Чарли закрутила в пучок мокрые волосы и дохромала до своего джипа. До Бирчвуда ехать не меньше пятнадцати минут; выходит, уже опоздала. Она быстро наговорила на его голосовую почту извинения, сказала, что едет, и завела машину. И тут зазвонил телефон. Подумав, что перезванивает Джейк, Чарли, не глядя на номер, включила спикер кнопкой на рулевом колесе. В динамиках машины загремел незнакомый мужской голос.

– Шарлотта? Шарлотта Сильвер?

– Да. Будьте добры, кто спрашивает?

Говорю как девятилетка, подумала она. Отвечать на телефон этой фразой Чарли научила ее мать.

– Тодд Фелтнер.

Чарли ошеломленно молчала. Она попросила Джейка связать ее с Тоддом всего минуту назад и полагала, что это случится не раньше чем через несколько дней, а то и недель.

– Здравствуйте, мистер Фелтнер. Большое спасибо за звонок. Джейк сказал, что вы могли бы, вероятно…

– Я слышал, ты только что после операции?

Чарли была в восторге, что он позвонил, и старалась не думать о том, как грубо он разговаривает спустя всего десять секунд после приветствия.

– Да. Я смогу играть не раньше чем через несколько месяцев, но готовлюсь изо всех сил. Я только что вышла из реабилитационной клиники.

– Зачем?

Чарли даже посмотрела на свой телефон, лежащий рядом на пассажирском сиденье, как будто он мог как-то объяснить странный вопрос Тодда.

– Зачем? Что вы имеете в виду?

– Зачем ты убиваешься в реабилитационном центре? Может, я путаю, но твой брат говорил, что ты порвала ахиллово. У меня был игрок в две тысячи шестом году с точно такой же травмой, и он от нее не оправился. И он еще сломал запястье – как и ты, насколько я понял?

Ну и хам! Если бы это был кто-нибудь другой, Чарли спокойно сказала бы, что это не его дело, и положила трубку. Но Тодд все-таки являлся живой легендой: его ученики выиграли больше турниров Большого шлема, чем ученики любого другого тренера, его воспитанники занимали первые места в рейтинге, он возвращал игроков на корт после травм, наркомании, нервных срывов, даже химиотерапии – и они играли еще лучше, чем прежде. Если в мужском теннисе есть знаменитость, волшебник и гуру в одном лице, то это Тодд Фелтнер.

Чарли кашлянула.

– Да, у меня действительно был несложный перелом запястья. К счастью, запястье левое. Врачи говорят, что рука восстановится полностью, и это не повлияет на мой удар слева. Гипс скоро снимут.

– У тебя прекрасный удар слева одной рукой, – заявил Тодд. – Чистый и мощный. Он так же хорош, как твой удар справа. Редкость для женщины. Редкость для любого теннисиста.

– Спасибо, – сказала Чарли, надуваясь от гордости. – Очень приятно услышать такое от вас.

– Поэтому жаль, если тебе придется отказаться от спорта. Не совсем, конечно, но ты не будешь играть в престижных турнирах. Ты можешь полностью вылечить свои кости и сухожилия у самых лучших ортопедов, но психологически это тебя доконает. Я видел такое тысячу раз.

– Не понимаю, – проговорила Чарли, тщательно выбирая слова. – Вы тренировали Надаля после ужасной травмы колена, и он выиграл Открытый чемпионат США. Всего через год!

– Ты сравниваешь себя с Рафаэлем Надалем?

Чарли почувствовала, что краснеет.

– Нет. Конечно, нет. Однако кому, как не вам, знать, что игроки часто оправляются от травм, возвращаются в теннис и играют еще лучше. Я знаю, это будет сложно, но возможно. И я готова работать.

Чарли проверила зеркала и выехала на шоссе. Ее пульс участился. Кем он себя возомнил? Звонит сказать ей, что она обречена на провал? Но вдруг это правда? Если и Марси, и Тодд Фелтнер уверены, что она не вернется в большой спорт, не обманывает ли она сама себя, думая, что у нее получится?

– Дружеский совет: защити себя от разочарований и подумай о раннем уходе. Уйдешь изящно, на пике карьеры. На каком месте ты была в статистике до травмы? Двадцать два? Двадцать пять? Это чертовски здорово, это лучше, чем большинство игроков смеет даже мечтать. Уйди достойно сейчас, залечи свои травмы, и сможешь играть непрофессионально до конца жизни. Черт, ты даже можешь завести семью, если уйдешь сейчас. Это удается не многим теннисисткам.

Чарли стиснула руль вспотевшей рукой, мгновенно забыв обо всех званиях и достижениях Тодда Фелтнера, и, стараясь говорить как можно спокойнее и ровнее, ответила:

– Послушайте, мистер Фелтнер. Не знаю, почему вы говорите это, но позвольте мне кое-что прояснить. Я вернусь. Я попаду в первую десятку. И выиграю Большой шлем. Я даже думаю, что смогу стать номером один. Потому что я боец, я не тот большой ребенок, которого вы когда-то тренировали, мистер Фелтнер. Я не для того каждый день после школы работала по шесть часов и выполняла домашние задания при свете бардачка автомобиля, когда ехала домой после турниров, чтобы теперь сдаться. Я не ходила в кино, не ездила на экскурсии, пропустила выпускной и не болталась в торговом центре, не высыпалась, не напивалась, не целовалась с парнями на вечеринках. И не для того мой отец вкалывал день и ночь, обучая теннису богатых дамочек и избалованных детишек, чтобы я спасовала перед первой же трудной задачей. И, конечно, не для того я бросила колледж после первого курса – лучшего года в моей жизни, – чтобы теперь уйти из спорта. Я невероятно уважаю все то, чего вы достигли в своей профессии, и я мечтала о таком тренере, но теперь очень прошу: держите свое мнение при себе. Мне жаль, что я впустую потратила ваше время, мистер Фелтнер. Я ошибалась, вы мне явно не подходите.

– Шарлотта? Не вешай трубку. – Тон Тодда был твердым, но она слышала и примирительные нотки.

– Я сказала все, что хотела.

– А я нет. Считай, ты меня убедила.

– Простите?

– Я согласен тренировать тебя. Я сомневался, что в тебе хватит огня, однако теперь вижу, что хватит. Я твой.