Рене Нюберг - Последний поезд в Москву

Школьное здание, построенное на Малминкату, 14 в 1933 году, поначалу называлось Гинденбург-Хаус, следы этого имени, если присмотреться, можно и сейчас разглядеть на фасаде. Вне всяких сомнений, немецкая школа тогда заметно выделялась своей немецкостью, хотя и не была полностью нацистской. Об этом заботился директор Филипп Крамер, который всегда придавал особое значение христианским ценностям [20] Deutsche Schule, c. 113–121. .

Школа наша была воистину трехъязычной, поэтому для изучения родного (финского/шведского) и второго государственного языка классы были поделены на две группы. Остальное преподавание – от математики до рисования и музыки – велось на немецком. Примерно треть моего класса была шведскоязычной. Поскольку школа придавала особое значение финскому аттестату, финский язык в шведскоязычной группе преподавала Хенке Перльман – решительная дама, которая крепкой рукой изгоняла грамматические ошибки из учеников.

Хенке Перльман была еврейкой, в Зимнюю войну моя мать провела несколько месяцев в эвакуации вместе с ее старшей сестрой, Шевой Перльман. Мир тесен, а Хельсинки был еще теснее. Количество евреев в Финляндии по самым оптимистичным расчетам не превышало 2 тысяч. В 1930-м в Хельсинки жило 219 еврейских семей (1132 человека) [21] Ekholm , с. 14, 28, 35. .

Немецкие учителя, вернувшиеся с войны совсем молодыми, вспоминали о пережитом и рассказывали о Stunde Null [22] Stunde Null (нем.) – в военной лексике – час “Ч”; в переносном смысле – начало какого-либо периода, состояния, “новой эры”. – переломном моменте, наступившем после полного поражения Германии. О Холокосте [23] Холокост (др. – гр.) – всесожжение; преследование и массовое уничтожение евреев, живших в Германии, на территории ее союзников и на оккупированных ими территориях во время Второй мировой войны. в начале 1960-х заговорили. А политика преодоления прошлого началась в Германии, в Австрии же такой попытки и вовсе не произошло [24] Австрийская Вторая республика после 1945 г. ссылалась на лозунг, провозглашенный на Московской конференции в ноябре 1943-го, в соответствии с которым Австрия являлась “первой жертвой нацизма”. . Основательное копание в себе началось только после длившегося пять лет – с 1958-го по 1963-й – Франкфуртского процесса [25] Франкфуртский процесс – судебный процесс над старшими офицерами СС, служившими в лагере смерти Аушвиц. Проходил во Франкфурте-на-Майне. Также известен как “Аушвицкий процесс”. Самый продолжительный из всех германских судов. . Благодаря ему слово “Освенцим” стало символом уничтожения еврейского народа. Ранее же название этого концентрационного лагеря едва ли было известно в Германии [26] Немецкий фильм 2014 г. “ Labyrinth des Schweigens” посвящен начавшемуся в 1958 г. процессу, который лишь спустя несколько лет привел к так называемым судам по Освенциму. . Студенческие волнения 1968-го в Германии и последующее возникновение террористических организаций были в каком-то смысле отцеубийством. Немецкая молодежь взбунтовалась против старшего поколения, отказавшегося расплачиваться за свое прошлое.

Слово “Холокост” стало символом гибели евреев после одноименного американского фильма, вышедшего в 1978 году. В 1979-м слово было признано в Германии словом года [27] http :// de.wikipedia.org / wiki / Wort _ des _ Jahres _ ( Deutschland) .

Профессор Йельского университета Тимоти Снайдер подчеркивает в своей основополагающей монографии “Кровавые земли” [28] Bloodlands , 2014. , что в умах европейцев Холокост связан преимущественно с Освенцимом и гибелью западноевропейских евреев. На самом же деле основная тяжесть пришлась на территории восточнее границы Молотова-Риббентропа, откуда немцы не утруждались вывозить евреев в концентрационные лагеря: их уничтожали прямо на месте или же изнуряли непосильным трудом.

История в моей немецкой школе преподавалась на высшем уровне. Только позднее я понял, что благодаря в особенности нашему преподавателю истории и немецкого Вольфгангу Ванкелю я на всю жизнь получил прививку от какой бы то ни было идеологии.

Запомнилось написанное им на доске “уравнение”. Ванкель перечислил сначала заслуги Гитлера – от автобанов до искоренения безработицы. Потом взял перечисленное в скобки и написал перед ними, отделив знаком минус, слово “война”, которое сводило на нет все плюсы. Родившийся в Нюрнберге Ванкель во время войны находился в Норвегии, однако брат его погиб на Восточном фронте.

У преподавателей финского и шведского была важная роль. В их задачу входило вложить в нас знания о финском обществе и особенно о современной истории. С этим они блестяще справились. Хорошо запомнилась преподаватель финского, магистр Ауне Сёдер-ман, в девичестве Туомела. Во время войны она была на фронте, а после войны училась вокалу в Цюрихе.

Преподаватель шведского, Фолке Вагнер, был чудесным человеком, впоследствии он перешел работать в промышленность. Его отец прибыл в Финляндию в 1918-м в составе дивизии генерала Рюдигера фон дер Гольца [29] Рюдигер фон дер Гольц (1865–1946) – немецкий генерал, граф. В годы Первой мировой войны дослужился до должности командира Остзейской дивизии, действовавшей в Финляндии и Прибалтике. Во главе германского экспедиционного корпуса участвовал в гражданской войне в Финляндии на стороне законного правительства, оказывал помощь в организации финской армии. В начале 1919 г. вернулся в Прибалтику, где участвовал в создании ландесвера (вооруженных сил), воевал не только с большевиками, но и с латвийскими и эстонскими войсками. и осел в стране. С Фолке Вагнером мы читали “Рассказы прапорщика Столя” Рунеберга [30] Йохан Людвиг Рунеберг (1804–1877) – национальный поэт Финляндии, его перу принадлежит финский гимн Маатте (“Наш край”). Произведения Рунеберга переведены со шведского (именно на этом языке написаны все его произведения) на многие языки, в том числе на русский. по-шведски! Самого Фолке печалило только одно обстоятельство: он не мог позволить себе ничего шикарнее “Шкоды”, а коллеги-немцы гордо разъезжали на “Фольксваген-жуках”.

Ученик хельсинкской немецкой школы изучал немецкий и должен был глубоко погружаться в немецкую культуру и историю. Но в 1950-1960-х мы не отождествляли себя с Германией. Напротив, дух времени подчеркивал нашу финскую идентичность. Сам я не был знаком с Германией и впервые побывал там только студентом.

Став взрослым, я обычно тоже не рассказывал о еврейском происхождении матери. Во время работы в Министерстве иностранных дел я столкнулся с упоминанием о нем лишь однажды. Тот случай запал в память.