Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

– Да, ты не учишься в университете, но это же не значит, что ты не можешь читать книги по программе сама?

Я вспомнила, что мама часто мне говорила: «Все, что ты делаешь с легким сердцем, принесет тебе радость».

Или, как сказала по этому поводу Долл, единственный человек, которому я рассказала о случившемся: «Ты потеряла Хоуп, но нашла надежду» [11] Игра слов. Героиню зовут Hope, также это переводится как «надежда». – Прим. ред . .

Декабрь 1997 г.

ГУС

Чем короче становились дни, тем ближе и роднее Лондон. Осень вносила в городскую жизнь ощущение сопричастности. Когда мы выходили с вечерних занятий, было уже темно и городские улицы сверкали огнями сквозь дождь, а воздух пьянил пряными ароматами кафе и ресторанов. Толпы промокших горожан дружно жались под навесами автобусных остановок. Летом в Лондоне ты ощущаешь себя туристом, но если тебя застала в городе зима, значит, ты – местный.

Пятого ноября, в Ночь Гая Фокса [12] 5 ноября 1605 г., во время посещения королем Яковым I парламента, на него было совершено покушение группой заговорщиков во главе с неким Гаем (Гвидо) Фоксом, который должен был взорвать бочки с порохом, размещенные под палатой лордов. Заговор был вовремя раскрыт, и заговорщиков казнили. С тех пор каждый год 5 ноября (в Ночь Гая Фокса, или Ночь костров) в Англии зажигают костры, празднуя провал заговора и спасение монарха. , мы с Люси и Тоби присоединились к толпам горожан, что взбираются на Примроуз-Хилл [13] Холм в северной части Лондона, давший название окружающему его кварталу. посмотреть на шоу. Под нами раскинулась огромная освещенная карта Лондона. И пока мы охали да ахали, восхищаясь праздничным салютом, стало очевидно, что мы с Тоби оба симпатизируем Люси, а она делает вид, что не замечает нашего соперничества.

В первый же день каникул большинство студентов собрали вещи и отправились по домам. Люси не терпелось встретиться с родителями, Тоби – со школьными друзьями, Нэш летела повидаться с отцом, и только я с ужасом думал о предстоящем Рождестве в кругу семьи.

Я все время находил причину отложить отъезд. Утренние часы проводил в библиотеке, готовясь к зимним экзаменам, а дневные – в Национальной галерее, осматривая экспозицию от Ренессанса до Парижа на рубеже двадцатого века. А когда я обнаружил, что в Национальном театре утром можно купить дешевый билет на вечерний спектакль того же дня, я изменил маршрут пробежки на юг, пересек стальные воды Темзы и оказался в очереди у касс театра под пронизывающим ветром с реки.

За день до Рождества я вдруг вспомнил, что не купил ни одного подарка, и это позволило мне еще на несколько часов отложить поездку домой. Раньше мама сама покупала все наши подарки. От меня: шоколадки с мятной начинкой для мамы и конфеты с ликером для папы. От Росса: набор декоративного мыла и набор мячей для гольфа. Предполагалось, что мы потом возместим ей эти расходы из наших карманных денег, чего мы никогда не делали. От нас требовалось только упаковать подарки, но скотч, ножницы, подарочная бумага и ленты уже аккуратно были сложены на наших кроватях вместе с заранее приготовленными подарками. А утром в Рождество мама изображала удивление, открывая наши подарки. Но в этом году я решил, что мама должна искренне приятно удивиться, открыв мой подарок, хотя я не имел ни малейшего представления о том, что же ей подарить.

Я пошел в «Селфриджес», куда нас родители водили в детстве посмотреть на Санта-Клауса. Став постарше, мы с отцом и братом сидели в гриль-баре магазина, поедая сэндвичи с мясом, пока мама ходила по косметическим отделам. Потом ехали по Риджент-стрит, и мы с Россом, сидя на заднем сиденье, разглядывали праздничную иллюминацию.

Старомодные револьверные двери на входе напомнили мне, как Росс изо всех сил раскручивал эту дверь, пугая посетителей магазина. На первом этаже я нашел отдел товаров для мужчин, где подобрал для отца набор: фляжка и блокнот с отделкой из традиционной шотландки, уложенные в нарядную коробку, имитирующую дерево. В парфюмерном отделе я выбрал для мамы набор от «Ярдли» из талька и масла для ванн в красивой коробочке с лавандовой лентой и встал в очередь в кассу.

Передо мной стояла высокая женщина. В одной руке у нее была пара коробок, а второй она держала вертлявую девчушку. Ее подарочные наборы выглядели гораздо интереснее моих, и я начал сомневаться в своем выборе. Она так терпеливо разговаривала с ребенком, что я почти набрался смелости спросить ее совета по выбору подарка для мамы. Но пока она стояла перед кассой и рылась в сумке, девчонка кинулась прямо между ног покупателей и тут же исчезла.

И вдруг я оказался первым в очереди.

– Вам помочь?

Я взял нарядную серебристую коробку, оставленную той женщиной перед кассой, и сравнил ее со своей.

– Маме или подружке? – спросила кассирша.

Я почувствовал, что краска заливает мне лицо и уши.

– Маме, – пробормотал я.

Ее понимающая улыбка заставила меня сжаться от смущения.

– Тогда лучше возьмите набор от «Ярдли», – сказала она, забирая у меня коробку.

На секунду у меня возникло желание купить и второй набор из чувства протеста. А может быть, у меня молодая и модная мама? Или я подарю второй набор Люси. Мы же собирались с ней увидеться между Рождеством и Новым годом. Но я понятия не имел, какими духами она пользуется и пользуется ли вообще.

Папа приехал на машине, чтобы забрать меня от станции.

– Говорят, снег пойдет.

Он у нас был метеорологом-любителем, и в нашем коридоре даже висел барометр. Но сейчас он вкладывал в эти слова и другой смысл.

– Будем надеяться, что нет, – ответил я.

Всю дорогу домой мы ехали молча, глядя перед собой, словно в ожидании первых снежинок.

На входной двери красовался традиционный венок, в зале стояла живая ель, но гирлянда, которую мы с Россом сделали в то Рождество, когда оба заболели корью, была убрана с глаз долой. Мама вышла из кухни в праздничном фартуке. Руки у нее были в муке, так что мы не стали обниматься. Потом она оглядела меня с головы до ног, словно ожидая увидеть какие-то перемены.

За ужином в нашей чаще пустующей столовой папа пытался подловить меня на каверзных вопросах по анатомии. Я помню, когда Росс начинал учиться, отец тоже его закидывал подобными вопросами. Может быть, Нэш была права насчет неудавшегося хирурга? Росс был дерзким, не то что я, и не боялся поддеть отца в ответ. Моя же сдержанность только делала нападки отца настойчивее. Но когда мама воскликнула: «Гордон, да отстань же ты от него!», я подумал, что лучше бы он продолжал, потому что за столом повисла невыносимая болезненная тишина.

– Еще вина? – спросила мама.