Анна Ромеро - Тайны Торнвуда

– Ты ведь понимаешь, с кем мы воюем, верно?

– Конечно.

– Тогда ты знаешь, что любой, кого правительство сочтет неблагонадежным для страны, будет интернирован. Такое случалось в прошлую войну и, думаю, снова случится в эту. Если твоего отца посадят в тюрьму из-за его национальности, ты останешься одна. Ты должна знать, как себя защитить. Поэтому будь внимательна сейчас. Давай попробуй всадить пулю в ствол вон того старого дерева.

Оружие дернулось в моих руках, в ушах зазвенело от оглушительного, с треском, хлопка. Я, дрожа, опустила револьвер.

Разумеется, я промазала. Нарочно, потому что тогда Сэмюэл снова должен будет проинструктировать меня, как взводить курок, целиться, задерживать дыхание и очень, очень мягко нажимать на спусковой крючок. Я решила быть безнадежным стрелком, чтобы у Сэмюэла не осталось иного выбора, кроме как упорно продолжать заниматься со мной. После третьей попытки от ствола эвкалипта, сбоку, взметнулся фонтанчик из кусочков коры. Сэмюэл издал радостный клич. По моему телу прокатилась волна удовольствия, что я доставила ему радость. Но когда рассматривала ущерб, нанесенный невинному эвкалипту, я ощутила такую сильную боль, что у меня перехватило дыхание. Я держала в руках смертоносную вещь, изобретенную и созданную с единственной целью – отнимать жизнь.

На войне – жизнь людей.

Среди них мог быть Сэмюэл.

Через четыре дня после инцидента с ежевикой я отклеила последний пластырь и оценила нанесенный ущерб. Моя кожа по-прежнему была расчерчена пересекающимися, покрытыми корочкой царапинами, покрыта синяками и ссадинами, но свой урок я усвоила. Никаких больше страхов из-за безумных фантазий.

Я приняла душ, переоделась и пошла в кухню. С момента обнаружения в четверг письма Айлиш я не провела ни одной спокойной ночи. Дело, вероятно, усугублялось и тем, что каждую ночь я спала, свернувшись калачиком, на кровати Сэмюэла. Мне до некоторой степени казалось извращением искать утешения в личном пространстве мужчины, которого обвиняли в убийстве. И тем не менее, как я ни пыталась держаться подальше от его комнаты, у меня не получалось.

Нагрузив поднос завтраком, я отправилась на поиски Бронвен. Занятия в школе начинались сегодня, и у меня закрадывалось подозрение, что я нервничаю больше дочери. Я не стала сообщать ей о Сэмюэле, не желая перегружать ее перед ответственным днем, и конечно, теперь переживала, что слишком с этим затянула.

Спустившись вниз, я прошла по дорожке глубже в сад. Воздух был теплый, кирпичи под ногами – прохладными и влажными. Гроза, разразившаяся прошлой ночью, оставила после себя ослепительно-голубое небо, усеянное пенистыми облаками цвета простокваши, а лужайка сверкала тысячами паутинок, покрытых капельками росы.

Было рано, еще не пробило семь. В Мельбурне мы еще лежали бы под одеялом, прячась от затянувшегося холода, потом, опаздывая, бежали бы к школьному автобусу. Но в Квинсленде в это время года рассвет наступает быстро и утра слишком великолепны, чтобы тратить их попусту.

Я нашла Бронвен на скамейке под палисандром, которую она назначила своим тайным убежищем. Сидела она, сгорбившись над помятой жестяной коробкой из-под печенья, отколупывая крышку. Лица не было видно за светлым занавесом волос.

Поставив поднос, я поправила кружку с дымящимся шоколадным напитком.

– Значит, ты готова к первому дню в школе?

– Да.

– Сумку собрала?

– Да.

– Милая, мне нужно кое-что тебе сказать.

Она не подняла головы.

– Конечно.

– Это насчет деда твоего отца… старика, который был хозяином этого дома. Он… В общем, люди говорят, что много лет назад он сделал кое-что плохое.

Это ее проняло. Он уставилась на меня широко открытыми глазами.

– Что?

– Полагают, что он убил человека.

У Бронвен засверкали глаза.

– Ничего себе. Он был беглым преступником и скрывался в буше? Мы проходили про них в школе. Как клево, что у меня такой родственник!

– Он не был беглым преступником.

У нее вытянулось лицо.

– О-о-о!

– Думают, что он убил твою прабабку. Я этому не верю. Разумеется, это было так давно, задолго до рождения твоего отца.

– Ты хочешь сказать, древняя история?

Я замешкалась, подыскивая слова:

– Ну я просто хочу, чтобы ты была готова, если вдруг в школе кто-то что-то скажет. Ты же знаешь, дети иногда могут быть жестокими.

Дочь пожала плечами и снова склонилась над жестянкой из-под печенья.

– Скорее уж мне будут завидовать из-за такого дома, мам. В любом случае, – добавила она, поддевая крышку ногтями, – смотри, что я нашла сегодня утром.

Я моргнула, в несчетный раз напоминая себе, что поколение Бронвен опережает остальных людей планеты на световые годы. Пришлось засунуть свой разговор о дедушке Тони в раздел слишком скучного и изобразить интерес к жестянке.

– Красивая, правда, мам? На крышке маленькая деревня в снегу, как на открытках, которые папа присылал нам из-за границы.

Жестяная коробка была прямоугольной, в пятнышках ржавчины, местами помятая, но в общем целая. На крышке – зимний пейзаж: снежные хлопья, горы, крохотная альпийская деревушка.

– Где ты ее нашла?

– Ой, да там, повыше на холме, есть такое большое дерево. У него полый ствол – так клево. Оно все покрыто хитиновыми оболочками личинок цикад – сплошняком, они там везде. Я набрала целый пакет, заодно, пока спускалась вниз.

– Ты забиралась на дерево? – неодобрительно спросила я.

– Я залезла не слишком высоко, – успокоила меня дочь. – В любом случае ветки образовали что-то вроде лестницы, это было легко. По пути вниз я обнаружила дыру, ведущую в пустой ствол. В нем кто-то выдолбил с одной стороны полку. В самом дальнем углу полки, засунутый так, чтобы никто не нашел, лежал старый холщовый рюкзак, полный всяких вещей. Там были одежда, косметика, щетка для волос и эта коробка. Рюкзак и все, что в нем, сгнило, я выбросила. Но коробка выглядит нормально, правда?

– Она немного помятая. Что ты с ней сделаешь?

Зажав жестянку между коленями, Бронвен подцепила крышку ногтями.

– Если смогу ее открыть, положу в нее оболочки цикад. Если ее отчистить, она будет… Ой!

Коробка выскользнула из ее рук и упала на землю.

Я подняла жестянку и перевернула. Внутри что-то глухо стукнуло.

– Интересно, что в ней, – сказала я.

– Деньги? Волшебные бобы?

– Карта сокровищ? – улыбнулась я.

Мы извели на коробку полбутылочки масла для швейных машинок, но крышка все равно не поддалась. Я обстучала ее по краю молотком, а когда не помогло и это, треснула об скамейку из кедра. В конце концов я сдалась, но Бронвен подцепила крышку ногтями и в последний раз дернула. Крышка со скрежетом отскочила.