Марк Леви - Не такая, как все

– В офис или домой? – спросил он, взявшись за ручку лифта.

– Домой, пожалуйста.

Кабина поползла вверх.

– Я получила роль, Дипак. Запись начнется на следующей неделе, – сообщила Хлоя на втором этаже.

– Поздравляю! Хорошая роль? – спросил он на третьем.

– Главное – я обожаю эту книгу.

– Тогда я должен побыстрее ее прочесть, хотя нет, лучше подожду и послушаю, – ответил он на четвертом.

– Тот мужчина в лифте… – заговорила Хлоя на пятом этаже. – Это был клиент мистера Грумлата?

– Столько посетителей, всех не упомнишь…

Шестой этаж они миновали молча.

– Попытайтесь вспомнить: он взял пакет для Леклеров и поймал для меня такси.

До седьмого этажа Дипак делал вид, будто напрягает память.

– Я как-то не обратил внимания… Да, вроде бы вежливый молодой человек, услужливый…

– Мне показалось, он индиец.

Дипак остановил кабину на девятом этаже и отодвинул решетку.

– У меня принцип: никогда не задавать вопросов людям, поднимающимся в моем лифте, особенно об их происхождении: это было бы с моей стороны слишком неучтиво.

Он учтиво попрощался с Хлоей и поехал вниз.

Сэм положил трубку. Он насторожился: босс вызывал его к себе, не поинтересовавшись, занят ли он. Ничего хорошего такая срочность не предвещала. Сэм ломал голову, в чем причина, какой он мог допустить прокол. Раздумывать было некогда: Джеральд, секретарь босса, постучал в стеклянную перегородку и щелкнул ногтем по наручным часам. Все было ясно. Сэм схватил блокнот и карандаш и на ватных ногах поплелся коридору.

Мистер Уорд говорил по телефону. Он не предложил Сэму сесть, хуже того, отвернулся к окну, выходившему на Вашингтон-сквер-парк. Сэм слушал, как он рассыпается в извинениях и обещает собеседнику принять строгие меры. Только положив трубку, Уорд развернул кресло и уставился на Сэма.

– Явились! – вскричал он.

«Не к добру все это», – подумал Сэм.

– Вы хотели меня видеть?

– Вы совсем потеряли голову?

– Нет, – возразил Сэм, трогая свою макушку.

– Не советую шутить! Иногда вы меня смешите, но только не сегодня.

– Что стряслось сегодня? – робко осведомился Сэм.

– Что за оборванца мы представили сегодня утром одному из крупнейших наших доверителей?

Кусочки пазла встали на свои места: Сэм представил себе, как Санджай, одетый кое-как, с рассеянным лицом, неприлично опоздав, является на встречу с предполагаемым инвестором.

– Это привлекательное предложение, сулящее высокую прибыль.

– Сайт знакомств в Индии? А почему тогда не стриптиз-клуб в Бангладеш, раз уж на то пошло?

– Это совсем не то, что вы думаете… – промямлил Сэм.

– Лично я ничего не думаю! Мне важно одно: то, что понял наш клиент. «Дорогой Уорд, если я вкладываю деньги, причем немалые, в вашу консалтинговую фирму, то только потому, что я убежден: у нас с вами общие ценности, и среди них на первом месте – нравственность, которой я привержен не меньше, чем моим капиталовложениям…» Ну и так далее. Избавляю вас от подробностей этого тяжелого разговора. Ограничусь тем, что касается непосредственно вас. «Не желаю больше видеть этого вашего клоуна!» Довольно с вас краткого резюме, полная версия продлилась добрые четверть часа. Надеюсь, вам понятна точка зрения моего друга.

– Понятнее не бывает, – отрезал Сэм.

– Исполняйте! – распорядился Уорд, указав пальцем на дверь.

Сэм пулей вылетел из кабинета босса и столкнулся с Джеральдом, не скрывавшим удовлетворения.

– Как я погляжу, кое-кого тут погладили против шерстки, – проворковал он.

– Ты – сама элегантность! Ради таких шикарных брендовых шмоток стоило потратиться!

– Элегантность – мое внутреннее состояние, – парировал обиженный Джеральд.

– Ты успешно его скрываешь, старина.

Еще миг – и Джеральд сжевал бы от досады свой галстук, но Сэму не было дела до душевных мук секретаря. Слишком долго он терпел оплеухи от начальства. По утрам он отправлялся на работу скрипя зубами, по вечерам возвращался домой, кипя от ярости. Теперь чаша его терпения наполнилась до краев.

Своевременно пришла на ум индийская поговорка, которую любил повторять в Оксфорде Санджай: «Чтобы сосуд переполнился, нужно несчетное количество капель».

– Я все думаю: это действительно поговорка или цитата из прочитанного? – пробормотал Сэм. Джеральд, конечно, ничего не понял.

Так или иначе, сосуд был уже полон, и Сэм решил пойти ва-банк – не потому, что был прирожденным игроком, а из чувства оскорбленной гордости. Оттолкнув Джеральда, не дававшего ему пройти, он снова ворвался в кабинет Уорда.

– Один вопрос. Когда ваш друг вкладывает деньги в оружейную компанию или назавтра после выборов – в химический консорциум, известный как один из крупнейших загрязнителей окружающей среды, он тоже испытывает нравственные страдания? Можете не предлагать мне сесть, я постою.

С этими словами Сэм плюхнулся в кресло напротив онемевшего босса.

– Вы знаете, что такое инь и ян, орел и решка, так что поймете, куда я клоню. Как вам известно, двое клоунов, изобретшие ноутбук, без которого вы шагу ступить не можете, начинали в гараже, мастеря что-то из бракованных деталей, найденных в мусорных баках «Локхида». Кем они были – старьевщиками или гениями? Позвольте, я расскажу вам кое-что о том, кого вы обозвали оборванцем, – кстати, даже среди этой публики встречаются симпатичные ребята. Санджай – выходец из семьи, превосходящей богатством нашу фирму, дом, где он жил, смахивал на дворец. Ему было двенадцать лет, когда умер его отец. Его опекунами стали дядюшки. Когда ему исполнилось восемнадцать, его отправили в Оксфорд, там мы и познакомились. Вернувшись в Индию, Санджай сделал два открытия. Первое относилось к отцовскому завещанию. Вследствие каких-то замшелых семейных правил он мог вступить в права наследования только в возрасте тридцати лет. Само наследство – это гостиничный комплекс в самом центре Мумбаи. Второе, что открыл, вернее, осознал Санджай, – это жесткость, если не сказать жестокость, его дядьев, преследовавших единственную цель: не подпускать его к управлению отелем-дворцом, который они, в сущности, присвоили. Они были полны решимости продлить опекунство и после его совершеннолетия. Они все так устроили, чтобы распоряжаться его жизнью по собственному усмотрению. Несколько лет после возвращения из Оксфорда Санджай мог бы ходить послушным барашком и ждать, пока ему достанется законное богатство, но вместо этого он ушел, хлопнув дверью. Вам может показаться, что это просто храбрый поступок, не имевший особых последствий, но, когда остаешься без гроша, без крыши над головой, вдобавок на улицах Мумбаи, – это нечто совсем другое. Вы отчасти правы, сравнивая его с бродягой: он и вправду какое-то время ночевал под открытым небом. Но мой друг – борец, достойный и гордый человек. Он стал работать, нашел приличное жилье и, главное, не потерял свою неутомимую жажду знаний. Ему все на свете интересно, он не пасует перед испытаниями. Кажется, это восхищает меня в нем больше всего. Работая официантом в баре, он встретил бывшего одноклассника. Тот поделился своей безумной идеей, Санджай ее развил, проект вырос в бизнес – отличный бизнес! И вот теперь возникает простой вопрос: сколько таких, как ваш важный клиент, равнодушно прошли мимо того самого гаража, где двое оболтусов, с виду хиппи, возились с бракованными деталями, и теперь кусают локти оттого, что тогда не остановились? Санджай вернул себе долю в «Мумбаи Пэлас», и ее вполне достаточно, чтобы обойтись без нас, но он не хочет идти наперекор своим родственникам. Если бы мне выпала хотя бы четверть от того, что пережил он, я бы только и думал, как бы им напакостить. Но он не такой: в Индии превыше всего уважение к старшим. На мой взгляд, соблюдение этого кодекса чести смахивает на тяжелую форму мазохизма. Обратите внимание, это похоже на наши с вами многолетние отношения. Ну а теперь карты на стол: вы заглянете в гараж или прошествуете мимо? Если второе, то я уже сегодня вечером освобождаю свой кабинет.