Питер Кэри - Вдали от дома

– Не думаю, что имел честь.

– Никакой чести, – подхватил он, и я узнал по таким же злым глазкам отца Беннетта Эша.

Миссис Бобс завела двигатель.

– Я знаю, где ты живешь, – пригрозил Эш, открывая пассажирскую дверь. – Залезай, – скомандовал он, и я услышал, как жестоко жизнь срезала с него мясо и оставила со шнуровым ремнем и в севшей безрукавке.

– Я вывешу тебя из окна, хренов балт.

Миссис Бобс включила первую передачу. Я захлопнул дверь. «Форд» яростно прошелся по лужам, проехал по перерытой бульдозером земле и выскочил в ворота.

– Что это было? – спросила она.

Я не решался подать голос для ответа.

– Боже, ну и ублюдок.

Миссис Боббсик ехала аккуратней, чем раньше. Она замедлилась, затем замедлилась еще. Обогнув овал Дарли, съехала на обочину.

– Вот, – сказала она.

Подала мне платок.

Если она думала, что я плакал, это было не так, но я не мог взглянуть на нее прямо. Наконец я признался ей в том, что обещал никогда не упоминать.

– Он такой же родитель, как и вы, – сказал я. – Если бы он поступил, как я, то сел бы в тюрьму.

– Полагаю, у него мерзкий сын.

– Он всего лишь мальчик.

Я бережно свернул платок и отдал ей. Она взяла меня за руку, и в жесте, который удивил нас обоих, поднесла ее к губам.

Однажды я поцеловала отца Слокома в его лысое темечко.

В другой раз я поцеловала мальчика-телеграфиста, потому что мне сделали предложение. Из этого ничего не вышло. Я поцеловала мороженщика. Еще я проехала от Джилонга до Барвон-Хэдс в запасном колесе «модели Т» и получила предупреждение. Я могла выпасть и погибнуть, но после эту историю рассказывали всякий раз, как к нам приходили гости. Когда отец работал овцеводческим агентом, мы часто бывали в Киппенроссе, которым владели Робинсоны. Как-то во время сбора урожая миссис Робинсон отправила меня на выгул с эвкалиптовым чаем и сконами [17] Сладкие булочки, традиционно выпекавшиеся в Шотландии и на юго-западе Англии, но очень любимые и австралийцами. Их часто едят с маслом, сливками и джемом. для мужчин. Я обнаружила их в центре ста акров пастбища, среди стогов сена. Было так жарко, что я спряталась от солнца в стог. Папа с трудом нашел меня спящей – в какой-то момент моя нога высунулась из сена. Меня искали несколько часов.

Моя мать была поцелуйщицей. Она целовала меня в маковку, когда я молилась.

В любом случае я поцеловала не руку, а запястье. Мои губы лишь слегка коснулись тонких светлых волос, и я заметила морщинистые костяшки, словно его пальцы тоже хмурились. Рука была худой, очень изящной и темной у костяшек и под ногтями, но мне не требовалась исповедь на Гисборн-роуд, чтобы ощутить к нему жалость. Я видела, как он пялился своими голубыми глазами из окна спальни. Именно об этом я думала, когда поцеловала его несчастную печальную руку. Я хотела сказать этим: вы хороший человек, что бы вы ни сделали. Мне никогда не разрешали завести лошадь, но я подумала, что он похож на лошадь, которая прижимает к голове уши, запертая в стойле.

Когда я вернулась со свалки, мне нужно было распаковать груду картонных коробок, а еще были двое детей, которым требовалась своя доля любви, милым солнышкам. У Эдит все хорошо, но у Ронни день не задался. Я поняла это прежде, чем увидела, что его класс отпустили и он вышел из ворот в шортах и одном гольфе. Как можно потерять гольф и сохранить ботинок?

Эдит стояла за ним, качая головой.

Я спросила Ронни, не дразнил ли его кто.

В ответ он исполнил глупый танец, посреди улицы, перед всеми. Он выглядел безумным, тыча пальцем то в свою голову, то в попу, высовывая язык. Непозволительно беспокоиться о том, что думают о вас люди, но я взяла его за руку и потащила домой, а Эдит поспевала за нами, повторяя: «Что ты собираешься делать?»

Конечно, я должна была усадить их обоих, и испечь им печенье, и налить по стакану молока, но мне нужно было позвонить знакомому в «Дженерал Моторс Холден», пока Коротышка не вернулся домой. Если бы он меня застукал, я бы заработала алую букву или дурацкий колпак.

Трудно представить, будто громадная компания вроде «ДМХ» знала всех людей, которые продавали автомобили конкурентов, но они знали моего Коротышку благодаря его репутации. «Они» – в смысле, мистер Данстен. Данстен сказал, мой муж был «классным», как лучший стригаль, который может постричь четыреста овец в день. (Число мериносов совсем другое, конечно.) Откуда-то мистер Данстен знал всю бухгалтерию Коротышки, словно счет в крикете: столько-то продаж в Уоррагэле, столько-то в Сейле. Я была рада слышать, когда только начала общаться с мистером Данстеном, что тот хотел взять Коротышку «на борт». Как и я, он верил в будущее с «холденом».

Он был весьма прям со мной, или мне так казалось. Он не скрывал вопрос денег. Если вы хотите быть дилером, у вас должны быть дом, мастерская, механики, запасные детали. Он поделился примерами их «программы кредитования», по которой они бы финансировали наш товар в шоу-рум.

Коротышка уже имел похожий разговор с «Фордом», и в результате мы уселись за стол: заполняли формы, собирали банковские счета и налоговые декларации. Он ни разу не усомнился, что мы получим франшизу «Форда». Кто откажет продавцу с его репутацией?

Я опасалась его уверенности: ему будет больно, если откажут. Мне пришло в голову, что я улучшу наш счет, если вынужу Беверли наконец-то продать общее наследство. Она долго им пользовалась, и я сказала об этом Коротышке, но, возможно, он подумал, что не станет брать деньги у женщины. В любом случае иметь дело с Беверли – невелика радость. И я оставила затею.

Но когда я сообщила об этом имуществе мистеру Данстену, он очень обрадовался. Очевидно, он поручил оценить наш старый дом, потому что, когда я позвонила в другой раз, он уже знал, что тот находится прямо в заливе Корио и от него открывается «мощный» вид. Забавно, залив Корио всегда вызывал у меня меланхолию.

Я никогда не видела, какая у Данстена дверь в кабинет, но он подчеркивал, что она всегда открыта. Мы могли получить кредит на девяносто дней в акцептной компании «Дженерал Моторс». «Форд» между тем хотел знать о нас все больше и больше. Пришла пора ввести Данстена в курс дела, и я усадила Ронни слушать сериал «Супермэн», а Эдит должна была нарисовать картинку для школы, так что я закрылась в кухне.

– Да? – сказал оператор.

Я сообщила ей, что мне нужен междугородный звонок в Мельбурн. Он начинался с букв «ХП». Хамбаг-Пойнт.

– У вас Бахус-Марш, 29?

Я подтвердила.

– Должно быть, вы миссис Бобс.

Я не знала еще мисс Хоар, но в каждом городке есть такой персонаж, который подслушивает всех день напролет. Я слышала ее дыхание на линии, когда телефон звонил в кабинете Данстена в «ДМХ». Коротышка убил бы меня, если б узнал.