Эдвард Сент-Обин - Патрик Мелроуз. Книга 1 (сборник)

Очаровательно старомодная этикетка аптеки Харриса на Сент-Джеймс-стрит гласила: «Опиум (Б. Ф. 0,6 гран), герцогине де Валенсе, принимать по мере надобности». Во флаконе оставалась еще пара десятков пилюль. Судя по всему, теща умерла, так и не пристрастившись к опиуму. Значит, сама отмучилась, подумал Дэвид, пряча флакон в карман твидового пиджака. Хотя, наверное, оно и к лучшему. Не хватало только, чтобы теща перед смертью стала еще и наркоманкой.

Он налил кофе в антикварную чашечку тончайшего фарфора, украшенного золотисто-оранжевыми петухами под золотисто-оранжевым деревом. Потом достал из кармана флакон, вытряхнул на ладонь три белых пилюли и запил их глотком кофе. Предвкушая расслабленный отдых под влиянием опиума, Дэвид вознаградил себя бокалом коньяка года своего рождения (он велел Элинор купить ящик драгоценного напитка в подарок себе любимому, чтобы смириться с подступающей старостью). Для пущего удовольствия он раскурил сигару, уселся в глубокое кресло у окна и, раскрыв потрепанный томик Роберта Сертиза, «Диковины и дурачества Джоррокса» {26} 26 …потрепанный томик Роберта Сертиза, «Диковины и дурачества Джоррокса»… – Первый из серии комических романов о Джорроксе, вульгарном лондонском бакалейщике и большом любителе охоты; серия была создана английским писателем Робертом Смитом Сертизом (1805–1864) и в свое время пользовалась огромным успехом. Чарльз Диккенс изначально задумал «Посмертные записки Пиквикского клуба» именно как подражание этим популярным книгам. , с привычным наслаждением прочел первую фразу: «Кому из страстных любителей охоты, живущих в городе, не приходилось откладывать самые важные дела – к примеру, свадьбу или, может быть, даже похороны благоверной, – чтобы с первым лучом солнца выехать следом за прославленной сворой фоксхаундов Суррейского охотничьего клуба…»

Спустя несколько часов Дэвид очнулся, чувствуя, как тысячи упругих нитей тянут его в бурные пучины сна. Он медленно поднял взгляд от горных хребтов и долин на брюках и уставился на кофейную чашку. Ее очертания окружало тонкое сияющее кольцо, а сама чашка парила над поверхностью круглого столика. Дэвид с взволнованным изумлением следил, как один из золотисто-оранжевых петухов медленно выклевывает глаз другому. Галлюцинация стала полной неожиданностью. Он встревожился: боль совершенно пропала, но исчез и контроль над собой.

Он с трудом выбрался из кресла, вязкого и тягучего, как сырное фондю, и двинулся по полу, зыбкому, будто песчаная дюна. Потом одну за другой выпил две чашки холодного кофе, надеясь прийти в себя до приезда Элинор с Николасом и его девицей.

Ему захотелось выйти на прогулку, но он задержался, любуясь лучезарно сияющей мебелью, особенно черным китайским шкафчиком, лакированную поверхность которого украшали яркие разноцветные фигурки. Паланкин двинулся с места, сидящий в нем мандарин качнулся, зонтики, которые держали над ним слуги в соломенных шляпах, потихоньку завертелись.

Дэвид оторвался от чарующего зрелища и вышел во двор, но так и не успел сообразить, поможет ли свежий воздух отогнать тошноту и вернуть самообладание. Вдали послышался шум автомобиля – Элинор подъезжала к дому. Дэвид вернулся в гостиную, схватил томик Сертиза и укрылся в библиотеке.

Анну высадили у дома Виктора, Николас пересел на освободившееся переднее сиденье, а Бриджит сонно растянулась на заднем. Элинор с Николасом беседовали о незнакомых ей людях.

– Я почти забыл, как здесь чудесно, – сказал Николас, увидев, как вдали показался особняк.

– А я совсем забыла, хотя сама здесь живу, – заявила Элинор.

– Не говори так, а то я совсем расстроюсь, – запротестовал Николас. – Быстро скажи, что это неправда.

– Хорошо, – ответила Элинор, опуская окно, чтобы выбросить окурок. – Это неправда.

– Вот и умница, – сказал Николас.

Бриджит не знала, что сказать о своем новом окружении. За окном машины виднелись широкие ступени лестницы, сбегавшей с холма от особняка с голубыми ставнями. Там и сям побеги глицинии и жимолости увивали стены дома, прерывая однообразие камня. Бриджит почудилось, что она уже видела все это, такое же смутно реальное, как фотографии на журнальных страницах. От наркоты она вообразила себя эротичной и притягательной, хотелось поласкать себя, а разговоры окружающих нисколько не интересовали.

– Франсуа заберет ваши чемоданы, – сказала Элинор. – Оставьте вещи в машине, он их принесет.

– Ничего страшного, я сам справлюсь, – возразил Николас, который намеревался, оставшись с Бриджит наедине, немного ее взбодрить.

– Нет, пусть Франсуа поработает, ему весь день нечем заняться, – настаивала Элинор, которой не хотелось оставаться наедине с Дэвидом.

Николасу пришлось удовлетвориться укоризненными взглядами на Бриджит, которая брела по дорожке, стараясь не наступать на трещины между каменными плитами, и даже не смотрела в его сторону.

В вестибюле Элинор обрадовалась отсутствию Дэвида. Может быть, он утонул, принимая ванну. Ох, напрасные надежды. Она пригласила Николаса и Бриджит на террасу, а сама пошла на кухню, попросить у Иветты чаю. По пути она выпила бокал коньяка.

– Неужели так трудно хоть как-то поддержать беседу? – спросил Николас, как только остался вдвоем с Бриджит. – Ты ни слова не сказала Элинор.

– Хорошо, милый, – ответила Бриджит, по-прежнему стараясь не наступать на трещины, потом громким шепотом осведомилась: – Это оно?

– Что?

– Ну, то самое дерево, под которым Элинор на четвереньках ела инжир с земли.

Николас взглянул на окна второго этажа, вспомнил обрывки разговоров, которые в прошлый визит подслушал из своей спальни, и, кивнув, поднес палец к губам.

Землю под деревом усеивали плоды инжира. От некоторых остались только черные пятна с крошечными зернышками, но многие еще не сгнили; пурпурные шкурки с белесым налетом даже не растрескались. Бриджит по-собачьи опустилась на четвереньки.

– Боже мой, – прошипел Николас, бросаясь к ней.

Тут дверь в гостиную распахнулась, и на террасу вышла Иветта с подносом, уставленным чашками и пирожными. Заметив, что происходит, она еще больше укрепилась в мнении, что у богатых англичан весьма странные отношения с животным миром. Бриджит с усмешкой выпрямилась.

– Ah, fantastique de vous revoir, Yvette [8] Ах, как приятно вас видеть, Иветта (фр.) . , – сказал Николас.

– Bonjour, monsieur .

– Bonjour , – мило поздоровалась Бриджит.

– Bonjour, madame , – твердо ответила Иветта, хотя и знала, что Бриджит не замужем.

– Дэвид! – выкрикнул Николас. – Где ты прячешься?

Дэвид помахал ему сигарой.

– Зачитался Сертизом, – сказал он, выходя из гостиной. Чтобы оградить себя от неожиданностей, он надел темные очки. – Привет, милочка, – поздоровался он с Бриджит, чье имя забыл. – Кто-нибудь видел Элинор? Тут за углом мелькнули красные брюки, но почему-то не откликнулись на призыв.