Йоав Блум - Творцы совпадений

Он остановился и повернулся к ним, его зеленые глаза будто улыбались, но только чуть-чуть.

– Вопросы?

– Мм, небольшой, – сказал Гай, – по поводу распорядка дня.

– Я не имел в виду, что сейчас можно задавать вопросы, – сказал Генерал. – Это был жест вежливости. Вы должны были ответить «нет». Все вопросы будут потом. Немного такта, пожалуйста.

– Ну… тогда нет, нет вопросов, – сказал Гай.

– Отлично, – сказал Генерал, – а теперь повернитесь.

Они повернулись. С этого места, куда они пришли, поднявшись вверх по тропинке, можно было видеть почти весь парк. Внизу, посреди лужайки кто-то повесил между двух деревьев растяжку, на которой было написано: «Удачи, выпуск 75».

– Ух ты, смотрите, – сказал Генерал, – как раз сегодня тут вечеринка выпускников курсов молодого бойца. Какое совпадение, правда?

За спиной поднималось солнце, отбрасывая тени на склон холма. Все четверо улыбнулись, но каждый по своей причине.

Гай провожал взглядом уходящую Эмили. Она все еще казалась ему маленькой и хрупкой, как в первый день курсов. Но если есть что-то, чему курсы научили его, так это то, что нельзя, просто нельзя пытаться охарактеризовать людей, используя только одно слово. Люди слишком сложны. Попадание в ловушку прилагательных – это первый этап, который искажает твое восприятие того человека, для которого ты организовываешь совпадение. Любые слова – это маленькие ловушки, но прилагательные особенно опасны, они как болото. Когда-то он смотрел на Эмили и на ум приходило только слово «нежная». С тех пор он немного повзрослел. В Эмили еще много чего есть.

По сути, она всегда была немного странной. Немного мистической, если все же позволить себе прибегнуть к словам.

Гай постоянно рассказывал о своей предыдущей работе, Арик тоже не скрывал ничего о своей прежней жизни, а иногда даже придумывал то, чего на самом деле не было, но Эмили… Эмили уходила от ответа каждый раз, когда Гай пытался выяснить, чем же она занималась до того, как попала на курс.

– Это тайна, – сказала она в конце концов, когда он буквально прижал ее к стенке.

– Ткач снов? – попробовал он угадать. – Я слышал, что у вас в психологическом отделе подписывают какое-то сумасшедшее соглашение о неразглашении. Я – могила!

– Я не могу сказать.

Или как в тот раз, когда она вышла из комнаты Генерала с заплаканными глазами, держа в руках маленький белый конверт.

– Что случилось? – спросил ее Арик. – Что тебе там дали? Это задание или что?

– Ничего, – ответила она.

– Все хорошо? – спросил Гай.

– Просто отлично, – сказала и быстро ушла.

– Мне кажется, она была в спецотделе по распределению удачи, – как-то раз сказал ему Арик. – Они еще более скрытные, чем мы. Работают с опасными веществами и все такое, ходят в специальных защитных костюмах на случай, если на них прольется удача или неудача. Им даже запрещено рассказывать, что такое подразделение существует.

– В жизни не слышал о таком подразделении, и мне правда кажется, что его не существует, – ответил Гай.

– Еще одно свидетельство, насколько они хороши, – сказал Арик.

– Арик, спустись на землю.

– Ладно, ладно.

С тех пор Гай играет по ее правилам. Так они и общались, как добрые приятели, у которых была одна запретная тема. У каких друзей нет таких тем? Но он всегда знал, что она не только и не настолько хрупкая. Ах да, нежная.

Он развернулся и ушел. Может, вернется домой, включит хорошую музыку, сядет на балконе и попробует понять, чтó пытается ему сказать утренний конверт.

А может… Может, лучше вообще об этом не думать и посвятить этот день прочистке мозгов. Почитать хорошую книгу, послушать какой-нибудь приятный послеполуденный джазовый концерт, выпить кофе с круассаном, любуясь красивым видом. Вот они, преимущества непрерывного существования, подумал он. У тебя есть возможность заниматься чем-то помимо работы.

Ему это безумно нравилось.

До того как стать творцом совпадений, до того как получить эту непрерывную жизнь, это тело, эту способность переживать настоящее как что-то, что было будущим мгновение назад, а через мгновение станет прошлым, – до всего этого, пока он был воображаемым другом, он и представить себе такого не мог.

Тогда он существовал как некий персонаж в воображении людей. Абсолютно реальный персонаж для них, со своим характером, особенностями поведения и тонким чувством юмора, или не тонким – по заказу.

Это были совсем другие ощущения.

Как-то раз он сел и составил список. Выяснилось, что за эти годы он успел побывать воображаемым другом для двухсот пятидесяти шести человек. Двести пятьдесят из них были детьми в возрасте до двенадцати лет. Еще пятеро были на разных стадиях помутнения рассудка или просто очень старые. Они были настолько одинокими, что у них не было иного выбора, кроме как придумать кого-то, кто будет рядом и просто обратит внимание на то, что они существуют. Еще одним был мужчина с потухшим взглядом, узник одиночной камеры, сидевший там уже долгие годы. Он потихоньку сходил с ума и, чтобы оставаться нормальным, вынужден был придумать себе друга, роль которого играл Гай. Он позабыл Гая в то мгновение, когда вышел на свободу.

Да, этим он и занимался. Играл роли. Или, может, раскрывал различные стороны самого себя. Когда ты воображаемый друг одинокого или грустного ребенка, ты не можешь позволить себе быть подавленным или отчаявшимся, даже если у тебя был не самый лучший день. Ты должен вычерпать чайной ложкой свою личность, будто углубляясь в холодный грунт, пока не доберешься до подземных вод, чтобы напоить ими страждущего.

Когда ты чей-то воображаемый друг, ты подчиняешься нескольким четко определенным правилам.

Первое правило гласит, что ты существуешь только ради клиента. Докучливые речи, попытки перевоспитать, проповеди – все это оставь на потом, на случай, если станешь человеком. Сейчас ты воображаемый друг, ты создан для твоего мальчика или девочки, и ты должен вести их туда, куда они хотят, а не куда ты хочешь. А это непросто. Много раз Гаю хотелось остановить ребенка-воображателя и закричать ему: «Нет! Не так!», или «Просто скажи!», или «Прекрати делать это!». Но он должен глубоко вдохнуть и напомнить себе, что ребенок – это капитан, а он всего лишь корабль.

Второе правило: тебе запрещено являться в одном и том же обличье больше чем одному клиенту. Гай сменил бесконечное множество образов и личин за эти годы, не говоря уже об именах. Иногда он менял только одну деталь, чтобы соблюсти правило. Он был то высоким и суровым, то маленьким и шаловливым, он играл сладких медвежат и бравых игрушечных солдатиков, он надевал на себя маски знаменитостей, героев комиксов, известных кукол. Он был крестьянином, волшебником, летчиком, капитаном корабля, певцом, футболистом. Его голос бывал тихим и сладким, зычным и командным, улыбающимся и приглушенным, убаюкивающим.