Орели Валонь - У нас все дома

Густой белый туман. И какие-то звуки вдалеке. Бесконечно повторяющиеся звуки.

Где я? Уже там? Ничего не видно. Все как сквозь вату. Будто я внутри облака. Слышны голоса, вроде хора, и еще какое-то электронное пиканье. Бип-бип. Как в кассовом аппарате. Куда это меня занесло?

Во рту вязко и чувствуется привкус железа. Фердинан проводит языком по зубам, словно пересчитывая их. Дырка? Одного нижнего зуба не хватает!

У меня всегда были все зубы до единого! Да, все, кроме зубов мудрости. Может, это плата за вход? Не понимаю. Ничего не вижу. Ничего не слышу. Рот как чужой, тело тоже, и я вообще, кстати, его не чувствую. Я бы позвал на помощь, но не могу издать ни звука! Аууу?! Кто-нибудь? Помогите!

Откуда ни возьмись, возникает белый размытый силуэт, лица не различить. Длинный белый халат приближается и склоняется к нему. До него доносится эхо любезного голоса:

– Месье Брюн! Все хорошо. Наконец вы снова с нами. А вы особо не спешили! Ну вы нас и напугали.

Фердинан хочет кивнуть в знак согласия, но внезапно челюсть пронзает острая боль.

– Я забыл представиться: доктор Лабрус. Вы в рубашке родились, месье Брюн. Если бы не ваш рост и зеркало заднего вида на автобусе, вы бы сейчас тут не лежали! Автобус наехал бы на вас и задавил. Нет, такие везунчики, как вы, редкие птицы.

Зеркало, автобус, везунчики?!

– Если не считать вывихнутой челюсти, которую мы вам уже вправили, у вас все в порядке. Ни единого перелома. Вы отделались парой царапин и выбитым зубом. Просто чудо!

Фердинан ощупывает подбородок, странное ощущение. А доктор Лабрус продолжает:

– Да, мы наложили фиксирующую повязку. Через неделю сможете ее снять.

Фердинан начинает что-то понимать:

– Но если я не там, наверху, то где?

– В больнице Сент-Грас. На пятом этаже.

Фердинан совершенно сбит с толку.

– Но если у меня почти все в порядке, почему я ничего не вижу?

– Не переживайте, у вас компрессы вокруг глаз, надо, чтобы рассосались гематомы. Они-то и мешают вам видеть, но не стоит волноваться, мы их уберем. Результаты дополнительных анализов, сделанных по моей просьбе, довольно необычны: сахар, холестерин, печень и сердце выше всяких похвал! У вас железное здоровье и сердце как новенькое. Такое ощущение, что вы им никогда не пользовались. Хотел бы я быть как вы в вашем возрасте. Продолжайте в том же духе, и вас хватит еще на несколько десятков лет.

Так он жив? И проживет еще больше десяти лет?! Что бы там врач ни говорил, Фердинан полон решимости, как только выйдет из больницы, начать жизнь ровно с той точки, в которой он с ней распрощался.

Без оружия, без ненависти, без насилия”…

– А что, неплохая бы получилась эпитафия, – размышляет вслух Фердинан, увлеченно читая биографию вора Спаджари, противника насильственных методов. – Проблема в том, что ко мне это, в общем, не имеет отношения. Мне лучше что-нибудь вроде: “Наконец отстали! Без сожалений, слез и сучек”… Не факт, что “сучек” разрешат… С другой стороны, если это слово есть в словаре, какие проблемы. Надо проверить.

Фердинан хватает свой запылившийся “Ларусс”.

– Итак, на букву “С” есть… “собака”, вот уж некстати. “Сова”, нет, далековато. Так, так, так… О нет! “Сучки” в словаре нет. Ну, дают! Интересно, почему там куча слов, которые никто никогда не употребляет! Кому могут понадобиться “сысяки” и “сямбы”? Или, может, словарь устарел. 1993 год. Сучки уже существовали, разве нет? Что скажешь, Дейзи, тебя это тоже касается, между прочим! – С этими словами он повернулся к урне, стоящей на его письменном столе. – Ты что думала, я без тебя уйду? Попрошу, чтобы твою урну похоронили рядом со мной. Марион заартачится. Но, в конце концов, за свои деньги я делаю что хочу! Если “сучки” не пройдут, заменю на “заморочки” по примеру Азнавура.

Пора назначать встречу в похоронном бюро! Скоро пригодится. Хватит неудачных опытов с автобусом. Я нашел более прямой путь к тебе, Дейзи. Где телефонный справочник?

Звонок.

– Ну уж нет!.. Только не это!! Почему этот телефон просыпается всегда в тот момент, когда я сам собираюсь позвонить?!

– Да! Кто это?! A, Марион, это ты. Ты не вовремя, я занят. Давай попозже.

– Нет, папа. Это срочно. Ты должен меня выслушать.

– Ты опять о своем бывшем муже? Спасибо, не надо. Я твоими сердечными историями сыт по горло, нашла себе психолога! Кстати, тебе бы не мешало проконсультироваться… В Сингапуре есть психоаналитики?

– Нет, папа, я о другом. Мне нелегко это говорить, но ты не оставил мне выбора. Извини меня… Раньше с тобой хотя бы Дейзи была, и я не так волновалась. Если бы с тобой что-то случилось, она дала бы знать, нашла бы способ. Ну не мне, конечно, но хотя бы соседям. А теперь ты совсем один, на улицу не выходишь, не моешься, ешь кое-как и всем грубишь. И еще под автобусы бросаешься!

– Ты закончила?

– Нет. Что ты в следующий раз учудишь? Мне за тебя страшно! Я слишком далеко, чтобы о тебе позаботиться.

– А я и не прошу…

– Папа, ты не понимаешь. Я позвонила в один дом престарелых. Нам просто повезло, они могут принять тебя уже через месяц, у них есть комнатка, куда ты сможешь перевезти свою мебель. А чуть позже тебе дадут комнату побольше, когда…

– Это еще что такое? Почему я должен туда переезжать? Об этом и речи быть не может, Марион! Ты так просто от меня не отделаешься. Нечего за меня решать! И точка.

– Папа, я бы рада была найти другой выход, но ты представляешь опасность для самого себя и для окружающих. Если бы я услышала хоть один аргумент в пользу того, что тебе можно доверять, что ты собираешься изменить…

– В моем возрасте уже не меняются, поезд ушел. Что выросло, то выросло. Либо так, либо никак.

– Хорошо. Разговор окончен. Ты отправишься в дом престарелых. Они заберут тебя в первый понедельник следующего месяца. Эрик поможет, если что.

– Ты собираешься задействовать полицию? Лучше смерть, чем богадельня! И моя кончина будет на твоей совести, Марион!

– Папа! Это для твоей же пользы! Я тебя люблю и не хочу, чтобы ты себе навредил.

– Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Я себе навредил ? Меня чуть не раздавил автобус, и при этом я же еще и самоубийца? Ничего себе заявочки!

– Докажи, что ты встал на путь исправления, и я все отменю.

– Ну если ты настаиваешь, я попробую…

– Прекрасно, тогда я попрошу кого-нибудь периодически проверять твою квартиру, холодильник и личную гигиену. Этот человек будет посылать мне отчеты раз в месяц, и если я узнаю, что ты хамишь соседкам, не следишь за собой или сам себе копаешь яму, то попрошу Эрика отвезти тебя в дом престарелых. Бронь твоей комнаты я на всякий случай отменять не буду. Ты понял? Надеюсь, ты будешь благоразумен.