Амита Траси - Небо цвета надежды

После их ухода Сакубаи проковыляла в комнату, развязала амму и погладила ее по спине. Амма стряхнула ее руку. На щеках у аммы я заметила следы слез. Она обняла меня, и я разрыдалась. Сакубаи обхватила нас руками, стараясь утешить.

– Это ты их вызвала, да, Сакубаи? – спросила амма.

– Да. Ты же меня не слушаешь. Все надеешься, глупенькая, что отец Мукты вернется. А я не могу просто сидеть и смотреть. Мы должны следовать традиции.

– Я этого не допущу, – сказала амма.

– У тебя нет выбора, – возразила Сакубаи.

Много дней спустя случившееся стало казаться мне ночным кошмаром, плодом моего собственного воображения. Мне хотелось так думать. Хотелось считать, будто я уснула в лесу и видела сон, а потом меня разбудили пробравшиеся сквозь листву лучи солнца. Воздух был горяч и полон лесных ароматов – точь-в-точь моя жизнь до того дня. Я никак не могла взять в толк, почему наши гости так грубо обошлись с нами и зачем Сакубаи вообще пригласила их к нам в дом, однако в душе у меня поселился страх. Грудь сдавливало, сердце порой ни с того ни с сего начинало бешено колотиться, и даже в моем прекрасном лесу я не могла больше спокойно дышать.

Дома же наша жизнь теперь текла совсем неслышно. Готовя еду и смешивая специи, мы с аммой старались не смотреть друг на друга – боялись, что если взгляды наши встретятся, то воскреснут мучительные воспоминания о том дне. Сакубаи держалась в стороне. Чаще всего она сидела у себя в комнате и смотрела в окно или бродила вокруг дома, не обращая на нас внимания. Тишина вползла в наши жизни, запирая страхи и мысли в наших душах. Мы жили, как и прежде, делая вид, будто ничего не случилось.

Однажды утром я услышала нежный голос аммы.

– Мукта, Мукта, иди сюда, доченька! – звала она меня.

Она сидела возле очага, а за ее спиной кипел котел с рисом. Натянуто улыбнувшись, амма похлопала по полу рядом. Я присела возле нее, стараясь не шелохнуться, страшась, что малейшее мое движение все испортит. Амма обхватила мое лицо ладонями.

– Я обдумала все, что произошло в тот день, – сказала она. – Я позвоню твоему отцу. Мне неизвестно, где именно в Бомбее он живет, но в деревне осталась его мать – твоя бабушка, – и она обещала дать мне его номер. А потом мы с тобой поедем туда и поговорим с ним. Твой отец не похож на других мужчин. Он всегда помогает тем, кто нуждается в помощи. Уверена – он поймет, как сильно я мечтаю уберечь тебя от такой жизни. Я хочу, чтобы твоя жизнь сложилась иначе. Лучше. – Она печально посмотрела на меня и отвела взгляд.

Я ошарашенно кивнула. Мне и в голову не приходило, что мать моего отца жила в нашей деревне и что амма общалась с ней. Но расспрашивать вновь я не решилась.

– Я тогда не смогла защитить тебя, – прошептала амма, погладив меня по голове.

Я взглянула на нее, чувствуя, как разрывается мое сердце. Из глаз у меня брызнули слезы. Амма обняла меня, а я прижалась к ней. Не помню, сколько мы просидели там, возле очага, сжимая друг друга в объятиях, согреваясь теплом кипящего позади нас котла. Сквозь слезы я видела языки пламени в очаге – они взметались вверх и вновь опадали, предсказывая, что моя жизнь вот-вот изменится.

Проснувшись тем утром, я сперва растерялась. Несколько секунд смотрела в потолок, разглядывая пыльные лопасти вентилятора и вслушиваясь в позвякивание китайских колокольчиков. Выцветшие бежевые стены вокруг лишь еще сильнее сбивали с толку. Где же я? И тут я вспомнила. Я в доме, где прошло мое детство. В папиной квартире в Мумбаи, далеко-далеко от моей собственной скромной квартирки в Лос-Анджелесе. После моего возвращения прошло уже две недели. Две недели с того дня, как я оставила заявление в полиции. И до сих пор я не имела ни малейшего представления, где искать Мукту.

Я вздохнула, взяла с тумбочки сумку и достала список благотворительных организаций, который скачала в интернете. В списке было всего пять названий; эти центры занимались розыском похищенных детей. Я принялась обзванивать их. По первым трем номерам никто не брал трубку. В четвертой организации меня вежливо выслушали и обещали перезвонить, если обнаружат что-нибудь важное. По пятому номеру трубку снял мужчина, и я надеялась, что хотя бы он мне поможет.

– Мой отец обратился в детективное агентство, чтобы они нашли Мукту, – повторила я, сперва рассказав мужчине обо всем в общих чертах.

– Ясно. И вы говорите, что на звонки в этом агентстве не отвечают, так? – Голос у него был низкий и хриплый.

– Да. Я много раз им звонила, но трубку там не берут. И с того самого дня, как я приехала сюда, я без конца к ним езжу, но постоянно натыкаюсь на запертую дверь. Я просто… Я не знаю, с чего начинать поиски. Даже от полиции толку мало. Я здесь уже две недели, и ничего не происходит. – От отчаяния я искала утешения у совершенно постороннего человека, даже сама удивилась.

Мой собеседник вздохнул.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Тара.

– Тара. Попытайтесь все же связаться с детективным агентством. Возможно, им что-то известно. Отказывать не в наших правилах, но она исчезла одиннадцать лет назад, а мы занимаемся только делами не старше пяти лет. Наша организация появилась недавно, и сейчас мы стараемся расширить сферу наших услуг, однако вашим делом заняться не сможем. Говорить подобные вещи тем, кто разыскивает близких, неприятно, но факты таковы, что каждый час в Индии исчезает не менее десяти детей, и семьдесят процентов из них навсегда остаются пропавшими без вести. Существует также вероятность…

Он продолжал говорить, но я положила трубку, а потом встала, вышла на балкон и оглядела окрестности с высоты нашего второго этажа. На улице возле дома колыхалось море разноцветных зонтиков. Прохожие брели по колено в воде, чайвалла в киоске зазывал всех желающих выпить чаю с пакорой [20] Овощи в кляре из нутовой муки. , лоточник торговал жареной кукурузой. Когда он дул на угли, в воздухе плясали языки пламени. В детстве я обожала дождь – главным образом, за то, как он менял город, вдыхая жизнь в его шумную уличную суету. Мне тогда казалось, что укротить этот город под силу лишь дождю.

Я вспомнила, как пускала кораблики в сточных канавах, проложенных бомбейскими ливнями, как играла в крикет с соседскими мальчишками на мокром после дождя поле, как возвращалась домой, вымокшая и перепачканная, а ааи выговаривала мне за не подобающий девочке вид. Я закрыла глаза и увидела мою ааи, гнев в ее обычно ласковых глазах и бинди [21] Точка, которую наносят красной краской на лоб. , подрагивающую у нее на лбу. Иногда ааи приглашала к нам в гости соседок. Они располагались у нас в гостиной и начинали сплетничать, поднимая такой гвалт, что стены дрожали. Больше всех перемыть другим косточки любила круглолицая и острая на язык Мина-джи, мамина лучшая подружка.