Тамара Айленд Стоун - До последнего слова

– Обязательно нужно, чтобы ты вновь попала в «Уголок»! – наконец говорит Кэролайн, и я слышу в ее голосе искренность и ее же замечаю в выражении лица.

Ей понравились мои стихи !

Смотрю на нее с мыслью о том, что все это слишком чудесно, чтобы быть правдой. Откуда она взялась в моей жизни? Почему так добра ко мне?

– Но это же невозможно, – замечаю я. – Этот ваш «ключник» терпеть меня не может. Он на меня и не взглянет.

Вспоминаю его на сцене, и песня, которую он тогда пел, вновь начинает звучать в голове. Думаю о ее тексте, вспоминаю, куда он его приклеил. Если бы я попала в «Уголок», я отыскала бы бумажку с этими стихами. И непременно выучила бы их.

– Да брось, это же Эй-Джей, – отмахиваясь, проговорила Кэролайн. – Нет у него к тебе никакой ненависти. Просто ты сильно его ранила, и он не знает, как это пережить.

– Что?! – Мысли в голове тут же застывают. – Сильно его ранила ? О чем ты?!

Кэролайн молча смотрит на меня.

– Кэролайн. Как я могла его ранить, если мы даже толком не знакомы ?

– Еще как знакомы.

Мне вспомнилось, как он стоял в тот день у меня на пути, не пуская нас в «Уголок поэта». Мне тогда показалось, что я уже где-то его видела, вот только знакомых по имени Эй-Джей у меня не было, к тому же он невероятно симпатичный с этой его ямочкой на щеке и гитарой. Я бы непременно его запомнила, если бы мы и впрямь до этого где-то пересекались.

– Ты расскажешь мне правду?

Кэролайн отрицательно качает головой.

– Сама все узнаешь, – заверяет она.

Изумленно смотрю на свою гостью.

– Не хочу я ничего сама узнавать, Кэролайн! Расскажи мне всю правду. – Наверное, эти слова прозвучали слишком стервозно. Я совсем этого не хотела, но мне трудно поверить, что Кэролайн что-то от меня скрывает!

Она быстро смотрит на часы.

– Мне пора, – заявляет она, спрыгивает с кровати и идет к двери.

– А как же фильм?

– Может, в следующий раз. – Кэролайн тянется к дверной ручке.

Мысли проносятся в сознании с головокружительной скоростью, я не могу сосредоточиться ни на чем.

Я чем-то сильно его ранила. Кэролайн уходит. Но ей понравилось мое стихотворение. Мне приятно с ней разговаривать. Не хочу, чтобы она уходила .

– Хорошо-хорошо, – поспешно говорю я. – Не нужно мне ничего рассказывать. Только, прошу… останься.

Меня сводит с ума мысль о том, что я не знаю, в чем я виновата перед Эй-Джеем, но есть множество других тем, которые мне хотелось бы обсудить с Кэролайн. Я хочу расспросить ее о других поэтах. Об «Уголке поэта», о том, как он появился, и о том, что в нем происходит, а еще хочу, чтобы она прочитала мне что-нибудь из своих стихотворений. Хочу стать ей настоящим другом.

Она оборачивается и смотрит на меня. Я подскакиваю к прикроватному столику, хватаю синий блокнот и поднимаю его над головой.

– Я очень хочу вернуться в «Уголок поэта», но не знаю как. Ты мне поможешь?

Мама намазывает маслом тост для Пейдж, попивая кофе и отвечая кому-то на смс, и вдруг говорит:

– Не хочешь поговорить о том, что случилось вчера?

– Нет, мне уже гораздо лучше, – заверяю я ее и осушаю стакан с апельсиновым соком. – Я вчера поговорила с моей подругой Кэролайн.

– Кэролайн? – не отрывая взгляда от телефона, переспрашивает мама. – Кто это?

– Просто одна девочка из моей школы. Очень хорошая. Она заходила ко мне в гости после того, как я вернулась из спа.

Наконец мама переключает на меня все свое внимание.

– Серьезно? – спрашивает она, округлив глаза.

Стараюсь сохранять невозмутимость, как будто не случилось ровным счетом ничего необычного, но, когда вспоминаю Кэролайн, сидевшую на полу в моей комнате и помогавшую мне со стихами, у меня начинает кружиться голова.

– Да, я бы с удовольствием вас познакомила, но ей пришлось уйти еще до вашего возвращения.

– А Сью ты о ней рассказала?

– Угу. – Одной рукой хватаю тост, а другой легонько пихаю Пейдж. – Я в бассейн.

На следующий день мы с Оливией по пути на занятия по тригонометрии сталкиваемся с Эй-Джеем. Я, наверное, и вовсе не заметила бы, что он идет нам навстречу, если бы мой взгляд не привлекла его темная шапочка. Эй-Джей шагает, глядя себе под ноги и стараясь не отставать от других. И проходит всего в паре сантиметров от меня.

С субботнего вечера у меня из головы все никак не идут слова Кэролайн: «Нет у него к тебе никакой ненависти. Просто ты сильно его ранила». Я все никак не могу понять, в чем моя вина, а прошлой ночью, в половине третьего, я твердо решила, что воспользуюсь первой же возможностью узнать правду.

– Ой, я забыла учебник в шкафчике! – говорю я Оливии. – Встретимся в классе.

Она машет мне рукой, я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и спешу вслед за парнем в темной шапочке. Эй-Джей заходит за угол и останавливается у своего шкафчика. Держусь на приличном расстоянии и наблюдаю за тем, как он ставит рюкзак на колено и достает из него учебники.

Заметив меня, он коротко кивает.

– Привет.

Ни улыбки, ни взмаха руки. Лишь сдержанный кивок. Он запирает свой шкафчик.

– Привет! – говорю я и указываю рукой в сторону холла. – Я видела тебя в холле, но… Но ты, наверное, меня не заметил.

Он отрицательно качает головой.

– Я хотела поздороваться, – говорю я и впиваюсь ногтями в шею сзади. Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три . – И… поблагодарить тебя за то, что… разрешил мне побыть в «Уголке поэта» на той неделе.

Эй-Джей осматривается, проверяя, нет ли поблизости любопытных ушей и глаз, и шагает ко мне. Он на целую голову выше меня, так что, когда он опускает подбородок и смотрит на меня сверху вниз, я чувствую себя виноватой, хоть и не сделала ничего плохого. Он осуждающе приподнимает брови.

– Ты же никому не рассказывала про «Уголок»?

– Нет, конечно. И не расскажу.

Он по-прежнему стоит рядом. По-прежнему смотрит на меня так, будто пытается понять, не вру ли я. Расправляю плечи и выпрямляю спину.

– Я же обещала, что никому ничего не скажу. И сдержала слово.

– Славно, – говорит он, а после продолжительной паузы добавляет: – И не рассказывай.

– Не буду.

Он наконец делает пару шагов назад, и у меня появляется возможность его рассмотреть. Рассмотреть внимательно, во всех подробностях. Светло-русые волосы торчат из-под шапки. Глаза – необычного, коричневато-зеленого цвета – почти такого же, как футболка. В отличие от всех моих друзей-парней, которые очень следят за своей опрятностью, он выглядит неряшливо, но это только придает ему очарования. Пытаюсь разгадать, что выражает его лицо, но не получается, и меня это не на шутку тревожит, потому что он смотрит на меня так, что его отчего-то становится жалко. Он кажется милым и даже застенчивым и совсем не похож на того самоуверенного парня, которого я видела на сцене на прошлой неделе.