Тереза Браун - Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни

Это Дороти Вебб, которую любят все, потому что она очень дружелюбная и потому что в ее палате есть ваза с конфетами. Дороти пятьдесят семь, и она поступила к нам с лейкемией. После проведенной химиотерапии пошла на поправку, но мы продержим ее в больнице до тех пор, пока ее иммунная система не стабилизируется достаточно для отправки домой. Следующие полгода или около того она будет приходить раз в несколько недель так называемую закрепляющую химиотерапию: получать «ударную дозу» противораковых препаратов, чтобы продлить ремиссию. На сегодняшний день обо всем этом еще рано говорить. Хотя Дороти уже буквально сходит с ума от ожидания, пока ее состояние без изменений.

Шейла Филдс, моя третья пациентка, – настоящая темная лошадка. Она поступила сегодня в три ночи из другой больницы, как оказалось, с нарушением свертываемости крови – так вот к чему был «антифосфолипидный синдром».

Наш этаж специализируется на гематологии и онкологии. И заболевания крови, такие как у Шейлы, и различные виды рака крови, например лимфома и лейкемия, считаются проблемами гематологии – раздела медицины, изучающего болезни крови и их лечение. Рак крови вместе с объемными опухолями (к примеру, при раке легких, молочной железы или печени) также относится и к «онкологии», а некоторые врачи и вовсе называют лейкемию и лимфому «жидкими опухолями». Шейла – это возможность немного «отдохнуть» от рака, а также узнать что-то новое. Как и другие, я частенько забываю, что «гематология/онкология» – наша специализация – включает в себя болезни крови всех мастей. Кровь – это кажется проще некуда: порез кровоточит, потом затягивается, эритроциты переносят кислород. Однако у некоторых людей кровь бывает с серьезными и опасными дефектами, и Шейла может быть одной из таких людей.

Я выключаю телефон и пробегаюсь по своим записям – все выглядит как надо. Настенные часы показывают половину восьмого. Мне нужно поскорее разыскать Энди – ей явно не терпится отправиться домой спать.

Она ждет меня на сестринском посту. Молодая и хорошенькая, ее густые черные волосы собраны в пучок, а легкий изгиб изящной шеи выдает усталость. Она похожа на поникший цветок.

– Все без изменений?

– Агааа, – говорит она, пытаясь сдержать зевоту.

– АЧН Дороти еще не прислали.

Это про анализ на абсолютное число нейтрофилов, особенного типа лейкоцитов, играющих ключевую роль в борьбе с инфекциями. Чтобы мы могли отпустить Дороти домой, уровень ее нейтрофилов должен снова повыситься до нормального значения.

– Бедный Ричард Хэмптон – не знаю, что они собираются с ним делать.

– Но план-то уже какой-то составили?

– Я ничего такого не слышала.

– Что-нибудь еще по поводу Шейлы?

– Господи, неужели и правда была такая необходимость переводить ее сюда посреди ночи? Сложно было дать ей нормально поспать? – недоумевает Энди.

Признаюсь, раньше я недооценивала ее из-за внешнего вида. Глупо с моей стороны. Она чертовски хорошая медсестра.

– Ну ты же знаешь их: посылайте в Питтсбург, там разберутся, что делать, – пожимаю плечами я.

Она хмурится:

– Ага, черта с два!

– Иди уже домой, – говорю я ей.

Она кивает и напоследок еще раз заглядывает в свои записи:

– Ой, подожди, у нее еще боли в животе.

– В животе?

– Ага. Не очень серьезно, но ей больно.

Я сжимаю губы и задумчиво морщу лоб. Это может быть что угодно.

Я киваю.

– Увидимся, – говорю вслед. Она медленно уходит и снова зевает, уже не пытаясь это скрыть.

В больнице такое и называется дружбой. За нашим формальным на первый взгляд общением прячется нечто гораздо большее. «Иди уже домой», – сказала я Энди, вместо того, чтобы признаться, как я ей восхищаюсь, и пожелать всего хорошего. На подобное попросту нет времени.

Я смотрю на белую маркерную доску, от которой меня отделяет сестринский пост. На ней начерчена таблица в двадцать восемь строк, перед каждой из которых стоит номер одной из наших двадцати восьми палат. Сразу после номера палаты идут первые три буквы фамилии лежащего в ней пациента: закон, защищающий конфиденциальность наших пациентов, запрещает нам писать больше. В следующей колонке указан лечащий врач – то есть специалист, который несет ответственность за пациента и проводит утренний обход, однако вовсе не обязательно будет присутствовать в больнице в течение дня, чтобы разбираться с возникающими проблемами. Всю эту работу – повседневный медицинский уход – выполняют интерны и резиденты, медсестры, а также помощники врачей, чьи имена перечислены в остальных колонках следом за лечащим врачом.

Интерны и резиденты проходят в клиниках интенсивную медицинскую подготовку, которой предшествуют четыре года обучения в мединституте. Формально они уже являются врачами, однако именно во время практики они по-настоящему учатся, как ими быть. Первый год резидентуры именуется интернатурой, так что новоиспеченных врачей на первом году последипломной подготовки мы называем «интернами». После окончания первого года они уже становятся «резидентами». Резидентура – пора хронического недосыпа и постоянного муштрования: штатные врачи настолько интенсивно засыпают практикантов вопросами, что ответы в итоге заканчиваются даже у самых подготовленных интернов. В конечном счете после подобного разноса у всех на глазах они могут почувствовать себя крайне глупо, однако именно благодаря столкновению лицом к лицу со своим невежеством они и учатся чему-то новому и важному – во всяком случае, именно в этом заключается идея такого подхода. Большинство резидентов довольно-таки милые в общении, однако не все; многие представляют, как работать с другими людьми, но есть и такие, у которых с этим проблемы. Одни очень стараются, и многие, особенно в первые несколько месяцев очередного года подготовки, так и норовят себя проявить.

Интерны находятся в подчинении у резидентов, которые, в свою очередь, подчиняются старшим резидентам и клиническим ординаторам – врачам, которые прошли специализацию в определенной области. Резиденты на нашем этаже в будущем станут врачами различных специальностей, однако все клинические ординаторы занимаются именно гематологией-онкологией. У фельдшеров и помощников врача обязанности и привилегии во многом такие же, как и у врачей, только вот зарплата заметно ниже. Судя по тому, что я видела, уход за стационарными пациентами держится во многом на них. Подобно интернам и резидентам, они выполняют немалую долю повседневной медицинской работы в больнице.

В соответствии со сложившейся традицией, для фельдшеров, помощников врачей и медсестер указываются только имена, а для интернов и резидентов – только фамилии.