Нора Робертс - Свидетель смерти

– Еще одно очко в пользу штатского.

– Я думаю, тебе следует придумать для меня какое-то другое определение. «Штатский» – это звучит так банально… и даже презрительно в твоих устах. Как насчет «внештатного специалиста по всем вопросам»?

– Ну да. Мой личный внештатный специалист. Не отвлекайся, умник. Они убили взрослых еще до того, как девочка успела подняться по черной лестнице. Она видела, как они вышли из этой комнаты и разделились. Каждый вошел в одну из оставшихся спален. На этом этаже есть еще две комнаты: кабинет и игровая. Ванная детей в конце коридора. Но они направились прямо в спальни. Исходя лишь из чертежей, они не могли быть на сто процентов уверены, какая именно комната является спальней.

– Нет, не могли. – Чтобы удовлетворить свое любопытство, Рорк заглянул в одну из комнат. Домашний кабинет: компьютер, мини-холодильник, полки с оборудованием, безделушки, семейные фото. Маленькая раскладная кровать, сплошь покрытая следами работы «чистильщиков». – Вот эта, к примеру, достаточно просторна для спальни.

Ева позволила ему бродить где вздумается. Он остановился в дверях спальни мальчика, и она увидела, как его лицо окаменело. Брызги крови на спортивных плакатах, подумала она, кровь на постели.

– Сколько лет было мальчику? – спросил он.

– Двенадцать.

– Где были мы в этом возрасте, Ева? Уж точно не в уютной комнатке, не в окружении своих маленьких сокровищ. Но, господи боже, чего это стоит – войти вот в такую комнату и прикончить спящего мальчишку? За что?

– Я собираюсь это выяснить.

– Ты это выяснишь. Ну что ж…

Рорк вышел из комнаты. Ему не раз приходилось видеть кровь. Да и проливать ее тоже. Но быть в этом доме, где семья жила своей обычной жизнью, увидеть спальню, где невинная мальчишеская жизнь была оборвана во сне… Он был потрясен.

– Кабинет не уступает по размерам этой спальне. Мальчик запросто мог бы оказаться в другом конце коридора.

– Значит, им пришлось наблюдать за домом или изучать его изнутри, чтобы точно знать, кто где спит. Если они наблюдали за домом снаружи, им пришлось потратить много времени, чтобы установить распорядок. Установить, где и когда зажигается свет. Но при наличии приборов ночного видения и других средств наблюдения они могли запросто увидеть, что творится даже за опущенными шторами. – Ева перешла в хозяйскую спальню. – Моррис говорит, что одна и та же рука убила экономку и обе жертвы мужского пола. Второй взял на себя женщин на этом этаже. Значит, роли они распределили заранее. Никаких разговоров, никаких лишних движений. Я даже подумала о роботах-убийцах.

– Слишком дорого, – живо возразил Рорк, – да и ненадежно в подобных ситуациях. И зачем посылать двух роботов? Зачем удваивать затраты и усложнять программирование? Всю работу мог выполнить один. Это при условии, что у тебя есть все необходимые средства, доступ к запрещенным роботам, которых нет на свободном рынке, не говоря уж об умении программировать их на взлом охранных систем и массовое устранение людей.

– Да я и не думаю, что это были роботы. – Ева перешла в спальню девочки. – Я думаю, это было сделано человеческими руками. И не важно, как это выглядит на первый взгляд. Каким бы холодным и бездушным это ни казалось, это было нечто очень личное. Нельзя перерезать горло девочке, если это не личное дело.

– Да, это очень даже личное дело. – Рорк взял ее за плечи и принялся растирать их. – Спящие дети им ничем не угрожали.

«Теперь в этом доме поселились демоны, – подумал он. – Жестокие призраки с руками, обагренными детской кровью. Те же демоны гнездятся в наших душах и постоянно нашептывают нам о пережитых ужасах».

– Может быть, дети были их мишенью, – предположила Ева. – Или, допустим, кто-то из членов семьи был потенциальным носителем компрометирующей информации, и они убили всех на тот случай, если носитель компромата успел поделиться с другими.

– Нет.

– Нет. – Она вздохнула и покачала головой. – Если убийцы боялись какого-то компромата, им пришлось бы удостовериться, что информация не ушла за пределы дома. Им пришлось бы угрожать, запугивать, пытать. Им пришлось бы проверять базы данных по всему дому, чтобы убедиться, что информация не загружена в какой-нибудь компьютер. У них было жесткое расписание: вошли, убили, вышли. Оно не оставляло времени на поиски чего бы то ни было. Все выглядит очень по-деловому. Но все равно это личное дело.

– Не так уж они умны, как им кажется, – пробормотал Рорк.

– Вот с этого места прошу поподробнее.

– Умнее было бы забрать ценности или разгромить дом. Тогда это было бы больше похоже на ограбление со взломом. Или порубать жертв в капусту. Тогда это выглядело бы как работа психопата.

Ева невольно засмеялась.

– А знаешь, ты прав. Ты чертовски прав. Так почему же они этого не сделали? Гордость. Они гордились своей работой. Да, это здорово придумано, это чертовски здорово. Это уже кое-что, а у меня ничего не было. Полный ноль. Я всегда знала, что не зря решила обзавестись тобой. Есть веская причина.

– Как говорится, чем богаты. – Рорк взял ее под руку, когда они начали спускаться по лестнице. – Но это неправда, что у тебя ничего нет. У тебя есть твоя интуиция, твои знания, твое упорство. И у тебя есть свидетель.

– Угу. – Еве пока не хотелось думать о свидетеле. – С какой стати тебе могло бы понадобиться уничтожать целую семью? Я имею в виду не тебя лично, я рассуждаю гипотетически.

– Спасибо за такое уточнение. Ты снимаешь камень с моей души.

– Свишер был адвокатом. Семейное право.

Рорк вскинул голову.

– Это любопытно, не так ли?

Они вышли из дома на улицу.

– А его жена была диетологом, консультировала семьи, у нее были клиенты, имевшие семьи. Предположим, Свишер проиграл дело – или выиграл – и тем самым разозлил своего клиента или его оппонента. Или, допустим, она нажала не на те кнопки, и чей-то перекормленный ребенок или взрослый клиент откинулся на ее диете. Дети ходили в частные школы. Может, они поцапались с кем-то из других детей. А у тех были обидчивые родители.

– Сколько путей перед тобой открыто!

– Да, только надо найти единственный верный.

– Кто-то из взрослых мог иметь роман на стороне с чьей-то женой или мужем. Мы знаем из истории, что это иногда сильно раздражает.

– Я эту версию проверяю. – Ева забралась в машину. – Но она не подтверждается. Похоже, у Свишеров был по-настоящему прочный брак, и превыше всего они ставили семью. Всюду ездили вместе, везде бывали вместе. Всей семьей. Впечатление такое, что у них просто времени свободного не было на внебрачные связи. Ведь секс требует времени.

– Бесспорно.

– Я ничего не нашла в их данных, среди их вещей, в их расписаниях, что указывало бы на любовный роман. Ну, пока не нашла, – добавила она, отъезжая от тротуара. – Никто из соседей ничего подозрительного не видел. Можно предположить, что один из убийц жил в этом районе, или у них было поддельное разрешение на парковку, или – господи боже! – они приехали на метро, черт бы его побрал, и взяли такси в паре кварталов отсюда. Никакого подтверждения всему этому я не нахожу.