Линкольн Чайлд - Реликт

Путь до следующего пункта занял у него всего четыре минуты. Это давало ему шесть минут, чтобы выкурить косячок.

Охранник свернул на лестницу, запер за собой дверь и пристально поглядел в темный подвал, откуда другая дверь вела во внутренний двор. Рука его потянулась к выключателю, но он вовремя спохватился. Привлекать внимание ни к чему. Осторожно спускаясь, он крепко держался за металлический поручень. По подвалу шел вдоль стены, пока не коснулся длинной горизонтальной дверной ручки. Толкнул ее, и в лицо ему хлынул холодный ночной воздух. Охранник закрепил открытую дверь, зажег сигарету и, высунув голову наружу, с наслаждением втянул в себя горьковатый дым. Легкий шум уличного движения доносился будто с другой планеты. Он с облегчением ощутил, как от марихуаны у него поднимается настроение – это поможет пережить еще одну долгую ночь. Докурив, он щелчком выбросил окурок в темноту, провел рукой по коротко стриженным волосам, потянулся.

Поднявшись до середины лестницы, охранник услышал, как внизу захлопнулась дверь. Остановился, ощутив внезапный озноб. Неужели он оставил дверь открытой? Нет. Черт, что, если кто-то видел, как он курил марихуану? Впрочем, чего бояться? Унюхать ничего невозможно, а огонек в темноте выглядел просто сигаретным.

В воздухе появился странный гнилостный запах, не имеющий никакого отношения к травке. Но нигде не мелькнуло ни лучика света, металлические ступени не издали ни звука под чьими-нибудь шагами. Охранник стал подниматься к верхней площадке.

Достигнув ее, он ощутил за спиной стремительное движение. Обернулся, и резкий толчок в грудь швырнул его к стене. Последнее, что он видел, – это как его собственные внутренности скользят вниз по ступеням. В следующий миг он перестал удивляться, откуда вдруг взялась кровь.

Смитбек сидел в кресле, глядя на четкий силуэт Лавинии Рикмен, читавшей за столом его измятую рукопись. Ярко-красные ногти барабанили по полированной столешнице. Журналист понимал, что ритм постукивания не предвещает ничего хорошего. За окном серело очень хмурое утро.

Комната не походила на типичный музейный кабинет. Беспорядочных стоп бумаг, журналов и книг там не было. Зато полки украшали безделушки со всего света: кукла сказочника из Нью-Мексико, бронзовый тибетский Будда, марионетки из Индонезии. Стены были окрашены в светло-зеленый цвет, пахло сосновым освежителем воздуха.

По краям стола миссис Рикмен правильно и симметрично, как кусты во французском парке, были размещены еще несколько экзотических вещиц: агатовое пресс-папье, костяной нож для бумаг, японская нэцкэ [3] Резная фигурка, носимая на поясе ( япон. ). . За столом восседала сама Рикмен, чопорно склонившаяся над рукописью. Смитбек находил, что ее рыжие кудри выглядят на фоне зеленых стен особенно отвратительно.

Постукивание то ускорялось, то замедлялось, когда Рикмен перелистывала страницы. Наконец она перевернула последнюю, аккуратно сложила листы и поместила рукопись в самый центр стола.

– Так, – сказала она с веселой улыбкой, – у меня есть несколько замечаний.

– О, – произнес Смитбек.

– К примеру, раздел о человеческих жертвах, которые приносили ацтеки. Он слишком спорный. – Рикмен грациозно послюнила палец и отыскала нужную страницу. – Вот здесь.

– Да, но ведь на выставке…

– Мистер Смитбек, на выставке эта тема представлена со вкусом. А здесь безвкусно. Слишком картинно.

Она перечеркнула страницу.

– Написано ведь совершенно правдиво, – возразил Смитбек, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– Меня интересует акцент, а не правдивость. Описание может быть совершенно точным, но, если придать ему неверный акцент, оно произведет ложное впечатление. Позвольте напомнить вам, что в Нью-Йорке много испанцев.

– Да, но каким образом это может оскорбить…

– Пойдем дальше. Этот раздел о Гилборге надо убрать.

Она провела черту еще по одной странице.

– Но почему…

Рикмен откинулась на спинку кресла.

– Мистер Смитбек, экспедиция Гилборга была вопиюще неудачной. Она искала несуществующий остров. Один из членов экспедиции, как вы старательно подчеркиваете, изнасиловал туземку. Мы сознательно избегали упоминания о Гилборге на выставке. Неужели так уж необходимо документировать неудачи музея?

– Но ведь его коллекции превосходны! – слабо запротестовал журналист.

– Мистер Смитбек, я не уверена, что вы поняли суть этого задания. – Наступила долгая пауза. Постукивание возобновилось. – Неужели вы полагаете, что музей нанял вас и платит вам, чтобы вы документировали неудачи и контроверзы?

– Но ведь неудачи, как и сомнительные случаи, неотделимы от науки. Кто станет читать книгу, в которой…

– Многие корпорации спонсируют музей, и этим корпорациям вполне может не понравиться кое-что в вашей рукописи, – перебила его миссис Рикмен. – И здесь упомянуты весьма темпераментные этнические группы, у которых могут найтись сильные возражения.

– Но ведь речь идет о делах многовековой давности…

– Мистер Смитбек!

Миссис Рикмен лишь немного повысила голос, но эффект был достигнут. Воцарилось молчание.

– Мистер Смитбек, должна сказать вам с полной откровенностью… – Она не договорила, быстро поднялась, обогнула стол и встала прямо позади журналиста. – Должна сказать, – продолжила миссис Рикмен, – что вы слишком долго не можете встать на нашу точку зрения. Вы пишете книгу не для коммерческого издателя. Говоря прямо, нам нужно благоприятное освещение, какое вы придали Бостонскому аквариуму в своей предыдущей книге. – Она обошла кресло, на котором сидел Смитбек, и с чопорным видом присела на край стола. – У нас есть к вам определенные требования, и мы вправе их предъявлять. Это… – Она начала загибать костлявые пальцы. – Первое: никаких дискуссий. Второе: ничего такого, что может оскорбить этнические группы. Третье: ничего такого, что может повредить репутации музея. Разве они столь уж непомерные?

На последней фразе дама понизила голос, подалась вперед и стиснула своей сухой рукой руку Смитбека.

– Я… нет, – выдавил Смитбек с почти неодолимым желанием вырвать руку.

– Отлично, значит, договорились.

Миссис Рикмен придвинула к журналисту рукопись.

– Теперь необходимо обсудить еще один небольшой вопрос. – Говорила она очень четко. – В рукописи вы несколько раз цитируете интересные комментарии людей, «близких к выставке», но не называете источников. В этом нет ничего особенного, понимаете, но мне хотелось бы иметь их список – для моих файлов, и только.

Она выжидающе улыбнулась.

Смитбеку это не понравилось.

– Видите ли, – сдержанно ответил он, – я бы хотел вам помочь, но не позволяет журналистская этика. – И пожал плечами.