Жан-Патрик Маншетт - Стрелок (сборник)

Терье ничего не ответил. Феликс осушил стакан залпом.

– Люблю терпкий виски, потому что на вкус он как блевотина, – заметил Феликс, недобро глядя на Терье. На вид он выпил уже немало.

Оба сидели в бамбуковых креслах на террасе пресловутой «хижины». Она представляла собой довольно просторное деревянное шале на крутом лесистом склоне в сотне километров от Нозака. За соснами виднелась Атлантика. Океан был серо-стальным, белесое небо мрачнело. Ветер почти не дул. Было холодно, но не так, как глубже на материке. Феликс одет в джинсы, толстый белый свитер из грубой шерсти в резинку, на ногах – сапоги. Он предложил Терье пуловер, но тот отказался и держался в своем костюме не сгибаясь. Его спина не касалась спинки сиденья, локти упирались в подлокотники, сомкнутые ладони сжимали почти полный граненый стакан.

– Если систематически пьешь то, что изначально напоминает блевотину, то когда начинаешь блевать, вкус тебе привычен, – пояснил Феликс.

Двое мужчин внимательно смотрели друг на друга. Феликс улыбался, Терье – нет. Возле низкого столика с ребристой поверхностью стояло еще одно кресло – пустое. Анна вернулась из дома с серебряным шейкером в руке и села в него. На ней были толстый просторный свитер, вельветовые брюки и красные сапоги. Она наполнила стакан мужу, потом налила себе. Взглянула на Терье, потом уставилась в пол.

– Мы приезжаем сюда регулярно, потому что в Нозаке делать нечего, – сказал Феликс. – Что за дыра! Две фотовыставки в год, турниры по домино и прочее в том же духе. Фильм раз в месяц, в первый понедельник, в полночь – ну, ты понимаешь… Ты видел последнюю картину Олтмана?

– Что? – переспросил Терье.

– Последний фильм Роберта Олтмана.

– Это кинорежиссер, – объяснила Анна.

Теперь она смотрела в пространство: небо становилось темнее моря, смеркалось.

– А что ты думаешь о позиции Режи Дебре относительно прессы и интеллигенции? – поинтересовался Феликс, злобно разглядывая Терье. – А о «новом» французском детективе? А как ты считаешь – у джаза есть перспектива развития? Я лично сомневаюсь, наблюдая, как Шепп практически возвращается к бибопу, если вообще не к Бену Уэбстеру. А такой парень, как Энтони Брэкстон, заявляет, что он поклонник Ли Коница. Даже многообещающие вроде ребята, типа Брайана Мэриона или Чико Фримена… Если выбор: ничто или ништяк – лучше взять сало – как говорят в Оверни. Нет, серьезно, у одних легковесность, у других скука. Ну и пошли они все, по-моему. При этом я прекрасно понимаю, что это проявления одного и того же кризиса. Ты не согласен?

Феликс с шумом перевел дух. Терье сидел нахмурившись.

– Я не знаю, – ответил он.

– Отстань со своими глупостями, Феликс, – рассеянно прошептала Анна.

– А ты-то сам что любишь? – спросил Феликс у Терье, осклабившись. Он бросил взгляд на Анну, снова посмотрел на озадаченного Терье и уточнил: – Из музыки, например?

Терье пожал плечами. Феликс поднес стакан к губам и собрался опрокинуть его внутрь.

– Марию Каллас, – сказал Терье.

Феликс поперхнулся со страшной силой. Он закашлялся, срыгнул виски на подбородок и свитер, встал, отчаянно втягивая воздух с прозительным свистом, обошел вокруг стола, кашляя и спотыкаясь, стуча каблуками по полу терассы так, словно выколачивал себе бронхи и трахею. Анна посмотрела на Терье, тот поднялся и стукнул Феликса по спине. Потом молодая женшина внезапно повернула голову к двери в домик, потому что послышался легкий шум, как будто в кухне упало на пол что-то хрупкое. Анна покинула террасу, Феликс в это время с трудом пытался продышаться. Он побагровел, из глаз катились слезы.

– Да таких, как ты, вообще не бывает, – наконец сказал он Терье слабым и прерывающимся голосом. Феликс с трудом вытащил крупный белый носовой платок из кармана очень узких джинсов, промокнул глаза и подбородок, потом свитер на груди. – Ты кретин, – подытожил он восхищенно. – Вот оно что. Только кретин может пропасть на десять лет и воображать себе, будто… – Феликс прервался, махнул рукой и хихикнул. – Денег у меня было не больше твоего, то есть своих собственных денег. Но я умный. Не идиот вроде тебя. Ну и мне обломилось, кстати говоря.

Терье сунул кулаки в карманы пиджака и напряг руки, отчего голова оказалась странно втянутой в поднятые плечи. Он держался как человек, который борется с холодом или с каким-то дурным чувством. Феликс улыбался – грустно и зло, глядя в пустоту.

– Что я имею – то мое, – прошептал Феликс все еще хрипло и прерывисто. – А не твое. Все так. Ошибки не вышло. – Он намурил брови, казалось, внимательно размышлял. – Нет-нет, ошибки не было, – твердо заключил Феликс.

– За стол! – крикнула Анна из дома.

– Идем! – откликнулся Феликс, взглянул на часы и вполголоса добавил: – Черт, что это с ней? Я еще совсем не голоден.

Терье вынул руки из карманов, повернулся к Феликсу спиной и вошел в дом, шагнув прямо в просторную гостиную, где имелись обеденная зона, салон для отдыха и раскладной диван на случай ночевки заезжих друзей. Стены были из бревен, покрытых бесцветным лаком, мебель по большей части старинная и деревенская, местами для декора висела медная кухонная утварь. В камине горел огонь, который Феликс не так давно разжег и помешал угли шестидесяти сантиметровой медной тостерной вилкой, купленной год назад на антикварном развале в Ирландии. Терье глубоко дышал: его голубые глаза смотрели в пол. Феликс последовал за ним, предварительно опрокинув в рот остатки терпкого виски.

– Да что такое? Стол и не накрыт! – закричал Феликс, обернувшись к приоткрытой двери на кухню.

Дверь распахнулась полностью, в ней стала видна Анна. Черноволосая молодая женщина с прической а-ля Луиза Брукс, с красноватыми щеками и в темно-синем плаще-болонье левой рукой скручивала русые волосы Анны, а правой вжимала ей в ухо короткий ствол «Кольт спешл эйджент».

– Стоять! – велела женщина.

Терье мгновенно замер. Феликс сделал еще один шаг, остановился, округлив рот и хлопая глазами. Он чуть покачивался – от изумления или выпивки.

– Эй, скажите… – выдавил Феликс.

– Тихо, – раздался мужской голос.

Два типа, бесшумно прокравшись по терассе, проникли в комнату. Тот, что пониже, был самым толстым. Бежевая куртка аляска обтягивала ему брюхо, коричневая тирольская шляпа криво сидела на лысой башке. У него были толстые щеки, плохая кожа на лице, куча оспин и черных точек. На носу сидели очки. Коротыш быстро и очень тщательно обыскал Терье, но не нашел оружия.

Тем временем второй человек, худой, не старше двадцати двух – двадцати трех лет, с довольно длинными блестящими волосами, полногубым ртом и смазливой ленивой рожей сутенера или цыгана, закрывал все ставни. Он был одет в охотничью куртку защитного цвета и вязаную шапку с отворотами. В ту секунду, когда парень затворил последние ставни, толстый коротышка включил эклектричество. Терье незаметно приблизился к Феликсу.