Хьелль Ола Даль - Человек в витрине

Гунарстранна медленно кивнул.

– Никто и не думал намекать ему о пенсии, – продолжал Карстен Есперсен. – Отец не мыслил себя без работы!

– Можете назвать хоть одного человека, который ссорился с вашим отцом?

– Легче назвать тех, кто с ним не ссорился. Отец отличался твердым и… упрямым характером. – Есперсен обрадовался, что наконец подобрал нужное слово.

– Значит, с ним было трудно иметь дело? Его можно назвать вздорным человеком?

– Предпочитаю другие эпитеты: настойчивый, неуступчивый… Решительный… Простите, я еще не привык говорить о нем в прошедшем времени.

– Он жил в этой квартире с вашей матерью?

Есперсен кивнул и нахмурился от смущения:

– Ингрид мне не мать, она вторая жена отца.

– А ваша мать жива?

– Нет… – Видя, что полицейские молчат, он продолжил: – Моя мать умерла, когда я был маленький… Папа женился на Ингрид больше двадцати лет назад, а она, в сущности, всего на семь лет старше меня. Теперь вы понимаете, почему я так отреагировал, когда вы предположили, будто она – моя мать?

– У вас есть братья или сестры?

Есперсен покачал головой.

– Значит, вы – единственный наследник?

– Ингрид тоже наследница. Возможно, в завещании… если оно есть… указаны и другие.

– Но вам об этом ничего не известно?

– О чем?

– Составил ли ваш отец завещание.

– По-моему, нет. Во всяком случае, я о завещании ничего не слышал. Но я могу дать вам телефон его адвоката. Она наверняка в курсе.

– Ваш отец был богатым человеком?

– В каком смысле «богатым»?

– Было ли общеизвестно, что у него водятся деньги?

Лицо Есперсена дернулось.

– Нет, вряд ли. Отец получал пенсию; кроме того, он назначил себе совсем небольшой оклад. Прибыль он делил с двумя моими дядями – Арвидом и Эммануэлем. Понимаете, они втроем владеют… владели магазином сообща… Наверное, у него на счете есть какие-то деньги, кроме того, эта квартира…

– И множество ценностей?

– Да какие там ценности – так, побрякушки, – пренебрежительно отозвался Есперсен, видимо вспомнив о том, что он коммерсант.

– Значит, делить придется в основном вещи, которые находятся в квартире и в магазине?

– О том, что придется делить, я как-то не задумывался…

– А вы хотя бы примерно представляете себе имущество вашего отца?

– М-м-м… наверное, сама квартира… магазин… вещи… несколько картин и… ну да, деньги на разных банковских счетах.

Гунарстранна переменил тему:

– Насколько мы поняли, после того как личность покойного была установлена, Ингрид Есперсен первым делом позвонила вам?

– Да, я приехал, как только смог.

Гунарстранна медленно кивнул.

– Она нам звонила еще раньше, ночью. – Есперсен жалко улыбнулся. – Ингрид хотела, чтобы я еще тогда приехал к ней… По ее словам, что-то разбудило ее среди ночи, и она увидела, что отец не ложился. Потом она решила, что в магазин проникли воры. Сюзанна, моя жена, успокоила ее, и Ингрид вроде бы снова заснула.

Гунарстранна окинул Карстена Есперсена задумчивым взглядом и подытожил только что услышанное:

– Ночью она почему-то проснулась, позвонила вам, но к телефону подошла ваша жена, которая ее успокоила… В какое время звонила Ингрид?

– В половине третьего.

Гунарстранна рассеянно посмотрел перед собой.

– Мы, конечно, обо всем побеседуем и с фру Есперсен, но все-таки… почему она звонила вам среди ночи?

– В их квартале последнее время участились кражи. Более того, мы… – Есперсен тяжело вздохнул, – мы ждали чего-то в этом роде.

Гунарстранна кашлянул.

– Чего именно?

– Кражи со взломом.

Заметив, что оба стража порядка изумленно смотрят на него, Карстен Есперсен робко кашлянул. Гунарстранна подождал еще немного, а потом спросил:

– Вы предприняли какие-то меры против воров?

– У нас, как положено, имеются защитные ставни на окнах, которые выходят на улицу, и, конечно, подключена сигнализация. Кроме того, отец каждый вечер обходил все помещения и проверял, все ли в порядке.

– Вчера ночью сигнализация не сработала.

– Д-да, – поколебавшись, ответил Есперсен.

– Как вы думаете, где был ваш отец, когда проснулась Ингрид?

– Все вполне очевидно, разве не так? Он был внизу. – Есперсен постучал указательным пальцем по столешнице. – Внизу, в магазине.

– Среди ночи?

– Конечно.

– Разве вас не удивило, что отец среди ночи вдруг спустился вниз? В конце концов, ему было под восемьдесят.

– Мой отец не был обычным человеком.

Гунарстранна кивнул и снова погрузился в раздумья. Затем он посмотрел на Карстена Есперсена. Тот сидел с рассеянным видом и смотрел в пространство.

– А где были вы? – поинтересовался инспектор.

– А? Что?

– Где были вы, когда звонила Ингрид?

Есперсен по-прежнему рассеянно смотрел в пространство.

– Довольно странно, – тихо ответил он. – Отец, мертвый, сейчас лежит там, внизу… Я не могу не думать о нем. Конечно, я испытываю горечь утраты… – Он немного помолчал, глубоко вздохнул и продолжал: – Ингрид, жену моего отца, сейчас утешает священник. А мы с вами беседуем за тем же столом, за которым мы вчера ужинали всей семьей, наслаждались общением в тесном кругу… А сейчас… мне нелегко рассказывать вам об отце, говорить, каким он… был. – Он скрестил кисти рук на столешнице. – В квартире и атмосфера стала другой. Возникает чувство… ну, может быть, не враждебности как таковой, но какой-то отчужденности. Да, деловитой отчужденности! И вот что еще пришло мне в голову. Стараясь понять, как изменилась атмосфера вокруг меня, я начал испытывать глубокую тоску. Внутри меня словно образовался вакуум. Разговаривая с вами, я все время ждал этого вопроса и боялся его… «Где были вы?» Вдруг ответ на этот вопрос приобрел значимость, важность, всю силу которой я себе даже не представлял.

Карстен Есперсен затих. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись. Есперсен покусывал нижнюю губу и о чем-то размышлял. Судя по его виду, продолжать он не собирался.

Молчание нарушил Гунарстранна. Он негромко покашлял, и Есперсен сразу встрепенулся.

– Где были вы? – повторил инспектор, глядя ему прямо в глаза.

– Дома. Ингрид ведь не первый раз вот так будила нас среди ночи. Сюзанна заранее предположила: Ингрид потребует, чтобы я к ней приехал. Ингрид… немного нервная, и потом, она всегда ужасно боялась, как бы чего не случилось с моим отцом.

– Вы слышали телефонный звонок?

– Нет. Я спал.

– Значит, вы не обсуждали звонок Ингрид тогда же… ночью?

– Да… то есть нет. Сюзанна мне рассказала сегодня рано утром.

– А разве вашу жену не встревожили слова Ингрид? Почему она сразу решила, что страхи Ингрид беспочвенны?

– Н-ну… понимаете… Ингрид… Одним словом, иногда она бывает истеричной.