Глэдис Митчелл - Тайна Камня друидов

– Хорошо, мама, – ответствовал отпрыск тоже в пятый раз. Со вздохом заложив «Лохматую обезьяну» О’Нила красочной открыткой, он оставил книгу на пианино и последовал за матерью вверх по ступенькам.

– Спокойной ночи, старина Джим, – сказал он, выходя из комнаты.

Джим Редси поднял голову от своей книги и кивнул. Вид у него был болезненно-неуверенный.

Поднявшись по лестнице, миссис Брайс Харрингей остановилась.

– Спокойной ночи, Обри, дорогой. Постарайся вовремя спуститься к завтраку завтра утром. Помни: пунктуальность – вежливость королей. Не перестаю восторгаться этим правилом! Ты ведь сделаешь над собой усилие, правда?

– Непременно. Спокойной ночи, мама, хорошего сна! Кстати, хочешь, я пошарю у тебя под кроватью?

– Ну что ж… – нерешительно протянула миссис Брайс Харрингей. У этой сильной особы имелась одна слабость: страх перед грабителями, прячущимися у нее под кроватью.

– Договорились! – добродушно бросил Обри, вошел вместе с ней в комнату и включил электричество.

Состоятельный Руперт располагал собственной электростанцией и содержал для ее обслуживания электрика. Торжественно заглянув под мамашину кровать, Обри приблизился к окну, приподнял нижний край уже опущенных горничной матери жалюзи и выглянул наружу. Час был поздний, но пока еще не совсем стемнело. Виднелась беседка и бесформенные тени – розы и цветущие клумбы. Внезапно на гравийную дорожку упал луч света. Из библиотеки внизу вышел мужчина и зашагал к конюшням. Понаблюдав за ним, Обри выключил свет.

– Ради бога, Обри, отойди от окна и дай мне лечь! – капризно взмолилась миссис Брайс Харрингей. – Вот и Луиза. Спокойной ночи, дорогой!

– Спокойной ночи, мама, до завтра.

Сын выскользнул из спальни. Горничная проводила его тем особенным взглядом, который был у нее предназначен для всех без исключения особей мужского пола, после чего занялась хозяйкой.

Обри шмыгнул в свою комнату, там переобулся в спортивные туфли на резиновой подошве, избавился от костюма и натянул вместо него шорты и фуфайку, после чего на цыпочках направился к двери, не обращая внимания на учиненный в комнате кавардак. Быстро, стараясь не шуметь, он спустился вниз и проник в библиотеку. Там было темно, но сильный запах роз, наполнивший комнату, свидетельствовал о том, что окна открыты настежь. Боясь опоздать на представление, Обри вышел на гравийную дорожку, с нее свернул на лужайку, по которой можно было передвигаться совершенно бесшумно, и побежал к гаражу и конюшням.

– Элементарно, Ватсон! – сказал себе Обри, увидев у входа в конюшню зажженный керосиновый фонарь. – Вот ты где, дружище Джим! Сейчас посмотрим, для чего тебе лопата. Уж не ограбил ли ты сейф старины Руперта и не намерен ли теперь зарыть добычу? Какую игру ты затеял?

Найдя убежище в густых кустах, Обри плюхнулся на живот, стараясь не задирать голову, и стал терпеливо ждать. Пришлось раздавить паучка, в панике забравшегося ему под рубашку, потом призвать к порядку не вовремя зачесавшееся левое ухо и затаить дыхание, чтобы не выдать себя.

Ждать пришлось недолго. Голос, безошибочно опознанный мальчиком как принадлежащий кузену Джиму Редси, глухо выругался, обладатель голоса со звоном уронил лопату на кирпичный пол конюшни, после чего на фоне звездного ночного неба выросла крупная черная фигура. Редси быстро зашагал прочь, неся в левой руке фонарь, а на правом плече лопату. Он словно очень торопился по какому-то секретному и чрезвычайно важному делу.

«Обулся так же, как я, – подумал Обри, обратив внимание на то, как бесшумно движется Редси. – А вот идти по краю лужайки глупо: завтра любой осел сможет проверить, куда он ходил!»

Он отпустил Джима на три десятка шагов вперед, а потом, скользя, как кошачья тень – гибко, почти не касаясь земли, – устремился за ним следом.

Когда окна дома остались далеко позади, Джим перестал прятаться в тени и двинулся через парк. На открытой местности Обри пришлось постараться, чтобы не быть обнаруженным. Время от времени Джим Редси останавливался и оглядывался, будто интуиция нашептывала ему, что за ним следят. Обри, вынужденный отчаянно горбиться на ходу в попытках остаться незамеченным, радовался отсутствию луны, но в такие моменты на всякий случай падал в росистую траву. Добравшись вместе с Джимом до опушки леса, успел промокнуть до нитки. Здесь Джим сделал последнюю остановку, прежде чем нырнуть в чащу.

Там он мгновенно исчез из виду.

Человек, не наделенный смелостью Обри Харрингея, в этом месте махнул бы рукой и прекратил преследование. Но Обри это даже в голову не пришло: даже при том, что, виляя между стволами в непроглядной темноте, он рисковал наткнуться на кузена, он ринулся следом за ним и так же, как он, канул во тьму.

Человеческое любопытство – странная, даже жутковатая штука. Первым побуждением Фелисити Брум при виде мерцающего в лесу света было броситься наутек. Она стояла на тропинке и могла бы добраться по ней до дороги. Десять минут – и Фелисити нырнула бы в свою постель и на всякий случай укрылась бы с головой. Но воспитание современной девушки не побуждает ее инстинктивно следовать своим первым порывам. К тому же их пересилило острое любопытство. Кто бродит по лесным угодьям по ночам? Почему с фонарем? Уж не браконьеры ли? Но на кого здесь охотиться? В ее памяти всплыли странные вороватые манипуляции Джима Редси с лопатой. Забыв про недавний страх, Фелисити, подстегиваемая любопытством, стала красться по тропинке, чтобы все увидеть собственными глазами.

Ее взору предстал Камень – пугающий, смахивающий на жабу, кажущийся в полутьме огромным. Она спряталась за стволом одной из сосен, образовывавшей вместе с другими идеальный круг, кольцо стражи, не допускающей праведников на нечестивую землю. Примерно в десяти ярдах от Камня стоял с фонарем в руке кузен Руперта Сетлея Редси, похожий на истукана, подобие демона. Как только Фелисити узнала его, он поставил фонарь на землю и начал копать.

Не прошло и минуты, как Обри Харрингей смекнул, что безнадежно заплутал. Стена сгрудившихся древесных стволов не позволяла ему сделать ни шага вперед. Он уже изодрал о сучки и ветки носки, шорты и шерстяную фуфайку, лицо покрылось кровоточащими царапинами. При дневном свете Обри исходил эти заросли от края до края, но теперь сообразил, что ночью эти места меняются неузнаваемо. Он остановился и прислушался. Внезапно прямо перед ним, с небольшим смещением вправо, всего в нескольких ярдах, загорелся фонарь, усугубив непроглядность окружающей чащи.

«Тихо!» – приказал себе Обри, торопливо прячась за ближайшим деревом. Он уже добрался до середины чащи и теперь переползал от дерева к дереву, пока не увидел своего кузена. Керосиновый фонарь, стоявший на земле, освещал гладкую, с вкраплениями кварца поверхность треугольного куска гранита под названием Жертвенный Камень, или Камень друидов. Дерево, за которым сейчас прятался тощий Обри, оказалось гладкоствольным буком, зато перед ним, вокруг грубого каменного алтаря в центре поляны, стояли кольцом могучие сосны замечательной высоты, подпиравшие небо и похожие на стражей древнего Камня, погруженного в думы.