Энтони Гилберт - Колокол смерти

– Знаю, – сдержанно кивнул Крук. – Пиво там наливают неплохое. Не высший класс, но и не бурда, как в половине нынешних баров. Он часто туда ходит?

– Да нет, время от времени, пропустить пинту-другую. По части выпивки Вилли никогда не перебирает. Да и позволить себе не может.

– В церкви ему немного платят, верно?

– Три фунта. Два десять отдает мне, себе совсем немного оставляет. Да еще пять шиллингов в неделю регулярно откладывает.

– Экономно живет, – бесстрастно отметил мистер Крук.

– Мне кажется, он о Берти думает. – Мэй сцепила пальцы. – Похоже, ему пришлось когда-то пережить тяжелые времена. Так или иначе, он всегда говорит, что неизвестно, сколько удастся продержаться на работе, а задаром никого не кормят и… в общем, ему, бедняге, в свое время туго пришлось, я уверена в этом так же, как в том, что мы сидим сейчас с вами и разговариваем. Он не хотел, чтобы Берти ходил в муниципальную школу. Сам-то он, конечно, там не учился.

– А где он учился?

– Не знаю, – покачала головой Мэй, – знаю только, что школу не закончил и ушел на войну.

– А про его военную службу что-нибудь известно?

– Ничего. Он не любит распространяться на эту тему.

– Не знаете даже, в каком полку он служил?

– Нет. Знаю только одно: школьником он совсем не собирался становиться служителем в церкви. Это я поняла по случайным замечаниям, которые, бывает, срываются у него с губ. Знаете, иногда мне кажется, что его отец был священнослужителем. В таких семьях детей всегда держат в черном теле, и, когда он, не сдержавшись, говорил что-нибудь, – так это он так выражал свои чувства к родне.

– У него нет ни фотографий, ни книг – ничего?

– Одну-две книги он открывал. Обе не на английском. Сейчас покажу.

Мэй принесла два тома в потрепанных переплетах и протянула их Круку.

«“Илиада” в оригинале. Весьма необычное чтение для церковнослужителя, – подумал Крук, перелистывая книгу. Одна страница была заложена зеленым автобусным билетом, а на фронтисписе значилось: Х. В. Феррис, 1874. – Папаша, надо полагать. Выходит, имя осталось прежнее. Можно попробовать покопаться в этом направлении». Крук подумал о бесчисленных Феррисах, наверняка участвовавших в войне, а если этот Феррис, по словам жены, бросил школу в 1917 году, когда ему и восемнадцати не исполнилось, то вполне мог взять чужое имя. В семнадцатом году власти не обращали внимания на такого рода мелочи.

– А как насчет вещей? Взял он с собой что-нибудь?

– Нет. Костюма у него всего два, и второй в гардеробе. И в туфлях ушел старых. Вторая пара тоже на месте.

– Деньги?

– Лишних у него никогда не водилось. Я должна была увидеть, что ему плохо. То есть, что плохо, я знала, но не догадывалась насколько.

– А раньше он бывал так грустен… или так беспокоен, как сейчас?

– Было однажды. Тогда он еще заговорил, что хочет бросить работу. А это всегда был плохой знак.

– И давно он прислуживает в церкви?

– Пять лет.

– Ну и как вам кажется, нравилось ему там?

– Нравилась тишина и то, что не приходится встречаться с людьми.

– А что, он боялся людей?

– От него самого я ничего подобного не слышала.

– А когда он заговорил о том, что хочет уйти с работы?

– Всего день или два назад. Сказал еще, что, если подумать, Лондон не такой уж большой город.

– Скажите мне вот что. – Маленькие глазки Крука походили на два цветных камешка. – С тех пор, как он пропал, вы что-нибудь о нем слышали?

– Неужели вы думаете, что я бы не отдала все, что у меня есть, – кроме Берти, конечно, – лишь бы узнать, где он сейчас?

– Ну, и где, по-вашему?

– Говорю же, не знаю. – Она закрыла лицо руками. – Не знаю.

«Но кое-какие предположения у тебя наверняка имеются, – подумал Крук, – да и у меня тоже. Моя ставка – река, а ошибаюсь я не часто».

– А что с деньгами, которые он откладывал? – продолжал Крук.

– Он их держал в почтовом отделении.

– Стало быть, они и сейчас должны быть там?

– Наверное. Я не проверяла. – Такого поворота Мэй не ожидала. Это давало новые поводы для раздумий.

Крук увидел, что она напугана, сильно напугана.

– А где у него чековая книжка? – безжалостно наступал он.

– Обычно он ее держит в тумбочке, в спальне.

– Она и сейчас там?

– Могу посмотреть.

Мэй вышла из комнаты, а мистер Крук остался на месте, погруженный в раздумья. На оконном стекле зажужжала сонная муха, и Крук смахнул ее на ковер, вспомнив при этом исчезнувшего мужчину, не способного никого и пальцем тронуть, в том числе скорее всего и муху.

Такие вот в конце концов и слетают с катушек, подумал он. А где, интересно, ребенок? Если у нее осталась хоть капля разума, следовало бы увезти его отсюда. Вроде она что-то говорила насчет родни в деревне. Там было бы лучше не только ребенку, но и ей самой, особенно если она что-то скрывает. Устами младенца…

Мэй вернулась с чековой книжкой в руках.

– Вот, лежала там же, где и всегда, – сказала она.

– Не открывали еще?

– Пока нет. – Она заглянула в чековую книжку да так и застыла, слабая и беззащитная, под его пронизывающим взглядом.

Не спуская с нее глаз, Крук увидел, как на ее лице постепенно появляется выражение страха, а потом ужаса. Он шагнул вперед.

– Держитесь.

«Выходит, все так, как я с самого начала и думал», – сказал он себе.

– Итак?

– Он снял все, до последнего пенни, а мне и слова не сказал. – Кажется, именно это ее более всего и задело. Она буквально рухнула на стул. – Слава богу, я отправила отсюда Берти, – услышал он ее невнятный шепот. – Там его оберегут от всех пересудов.

Из чековой книжки выскользнул клочок бумаги и спланировал на ковер. Крук поднял его. Ровным, выдающим руку грамотного человека почерком там было написано: «Деньги найдешь в Библии. Дам о себе знать при первой же возможности». Он заставил ее поднять голову и прочитать записку. В глазах ее потухла всякая надежда.

– Выходит, он все же сделал это.

– Сделал что?

– То, чего я всегда боялась. Всякий раз, как он впадал в это свое состояние, я со страхом думала: а что, если этот раз последний? Что-то в такие моменты с ним происходило… не знаю даже, как сказать… в общем, словно свет внутри него потухал и неизвестно, зажжется ли он когда-нибудь снова.

– Где вы держите Библию? – спросил Крук.

– Здесь, в буфете. – Мэй пересекла комнату и откинула тяжелую дверцу. На полке лежала старая, большого формата книга с пожелтевшими страницами и иллюстрациями: ангелы, явившиеся Аврааму, ангел, остановивший Валаама и его ослицу, волхвы, предсказывающие рождение Христа. Судя по всему, иллюстратор питал особое пристрастие к ангелам.

– И на небесах не будет ни браков, ни регистрации браков, – скривился в насмешливой улыбке адвокат. – Ну ладно, ладно, увидев этих ангелов, любой поверит, что такие сложности вам не грозят.