Кати Хиеккапелто - Колибри

– У меня такое ощущение, что Йере уехал не в спешке и не с бухты-барахты. Отсюда явно уходили запланированно, – продолжила Анна, не обращая внимания на тон Эско.

– Слышь, этот Йере тот еще тип. Хладнокровный. Именно поэтому женщины меньше годятся для работы в полиции, чем мужчины: вы такие эмоциональные. А вы, южанки, наверное, еще больше, чем финки.

«Иди ты на хер!» – мысленно произнесла Анна и решила, что промолчит.

Если бы речь шла об игре в поиск клада, то у двери в спальню раздавалось бы: «Горячо! Горячо!» Анна раздвинула темно-синие шторы, и резкий свет осветил просторную комнату с белыми стенами. Из окна виднелся двор и стена дома напротив. Во дворе умещалось несколько парковочных прямоугольников и деревянные качели с двумя сиденьями друг напротив друга. Рядом торчали жалкие кустики.

Посреди комнаты стояла двуспальная кровать. «Покрывало тоже темно-синее, край явно обработан вручную. Мама? Или Рийкка? И почему это я автоматически предполагаю, что это оно пошито женщиной, – подумала она рассерженно. – Точно так же это мог сделать и сам Йере».

Эско издал свист. Он успел открыть двустворчатую дверь в гардеробную. Там не было ничего такого, что намекало бы на пребывание здесь Рийкки, но стоял закрытый по всем правилам оружейный шкаф. Анна почувствовала, как у нее участился пульс.

– Ну вот, давай-ка посмотрим, какие скелеты прячет в шкафу наш образцовый студент. Попытайся пару секунд не разевать роток, чтобы я мог сосредоточиться, – грубо сказал Эско и встал на четвереньки перед шкафом.

Прижав ухо к дверце, он начал медленно вращать диск кодового замка. Не прошло и минуты, как дверь с щелчком открылась. «Ух ты, прямо как в кино», – подумала Анна, но вслух не сказала.

В шкафу стояли карабин фирмы «Марлин» сорок пятого калибра, старое одноствольное ружье, «Байкал» 16/70 и несколько коробок с патронами.

– Одного ружья нет, – сказал Эско.

Анна не выдержала.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую дрожь, как будто этот шкаф хочет мне что-то рассказать, – ответил Эско, засунул внутрь голову, закрыл глаза и начал вслушиваться.

Анна ждала.

– Тут должно находиться помповое ружье «Ремингтон» двенадцатого калибра, – сказал он, отодвигаясь от шкафа. – А его, как ты можешь заметить, нет.

Анна ошарашенно уставилась на Эско.

– На самом деле я проверил все выданные разрешения на оружие еще до того, как мы отправились сюда. Нашел по компьютеру, это так просто. Кроме того, если барышня присмотрится внимательнее, то увидит две упаковки стальных патронов 12/70, а такие к этой берданке ни за что не подойдут. И тем более не к карабину. Старший констебль криминальной полиции должна понимать.

Анне стало стыдно. Она была зла на себя. Как она не сообразила? Проверить разрешения – это такая естественная процедура.

– Вот и будет что тебе в жопу засунуть, если ты решишь совершить каминг-аут, – сказала она.

– Крошка, да ты горяча сегодня, – ответил Эско и пошло подмигнул. На лице у него не было ни намека на улыбку.

– Пошел ты!

– Сообщи-ка в главный штаб: парнишка вооружен, – приказал Эско. – Я пока перекурю да разнюхаю, что там во дворе. Хотя нюх у меня стал ни к черту – все из-за табачища.

Анна осталась в квартире одна. Волны досады накатывали, в подмышках и на лбу выступил пот. «Я полная дура, – думала она. – Теперь этот алконавт насядет и будет посмеиваться над чернозадой следовательшей, не соображающей самых простых вещей». Она позвонила Вирккунену и доложила о том, что было обнаружено, точнее, о том, что отсутствовало. Не упомянула, кто проверил выданные Йере разрешения и, главное, кто не проверил. Вирккунен похвалил их с Эско за хорошую работу и добавил в объявление о розыске слова «вооружен» и «потенциально опасен».

Анна еще раз прошлась по комнатам, пытаясь уловить в их тишине хоть что-то, что могло бы дать наводку на место нахождения Йере и его ружья. Если бы эти стены согласились поделиться с ней своими секретами, то недавняя оплошность была бы исправлена. «И зачем у них есть уши, если им не дано рта?» – подумала Анна.

Вечером Анна наконец позвонила Акосу. До этого она ходила вокруг лежащего на столе телефона, пытаясь придумать себе другое занятие, много раз брала его в руку и клала обратно. Выходила на перекур. Что сказать? Как начать разговор? А потом все же собрала волю в кулак и позвонила.

Брат ответил сразу. На заднем фоне ухала музыка, раздавались шум и смех. Акос был в баре.

– Анна, hogy vagy? Baj van? [8] Как дела? Какие-то проблемы? (венг.) – Послышались треск и грохот, затем все стихло – Акос куда-то переместился, может, вышел на улицу или в туалет.

Анна глубоко вздохнула, сосчитала до трех.

– Jól vagyok, köszöïöm. És te? [9] Все в порядке, спасибо. Как ты? (венг.) – спросила она.

– Hát én is jól vagyok [10] Ну, у меня тоже все в порядке (венг.). .

Секундное молчание. Анна собралась с духом и сказала брату:

– Я переехала неделю назад… Мы теперь с тобой почти соседи.

– А kurva életbe [11] Вот сучья жизнь (венг.) . . Почему не сообщила? – почти прокричал в трубку брат.

– Знаешь, просто не успела. Вчера вышла на работу, да и вообще – такая суматоха тут: с квартирой разобраться и все такое. Я подумала, может, заглянешь ко мне в воскресенье.

– В воскресенье? Можно, почему бы и нет. В субботу в клубе будут панки играть, The Depraved, хочу послушать, а вот в воскресенье я совершенно свободен. Во сколько подойти?

– Valamikor délután [12] После обеда (венг.) . .

– О’кей.

– От мамы что-нибудь слышно?

– Ничего особенного.

– Я с ней общалась на той неделе, она хочет с тобой поговорить. Могли бы связаться по скайпу.

– Посмотрим.

– Она скучает по тебе.

– A faszom [13] Зд.: черт возьми (венг.) . , Анна, ты могла бы сообщить, что переезжаешь сюда, – сменил тему Акос.

– Как у тебя дела?

– Не особенно-то ты поддерживала связь все это время.

Анна ничего не ответила, но ощутила острый укол чувства вины. Все это было правдой. Целых десять лет она практически не общалась с братом. Они редко созванивались, а встречались и того реже. Анна не хотела. У нее не было на это сил. Но ей так и хотелось сказать: «Да и ты не особенно».

– Слушай, мне пора. Зоран с Акимом ждут. Передать им от тебя привет? Зорану будет приятно.

– Валяй. Заходи в воскресенье.

– О’кей. Szia [14] Пока (венг.) . .

– Szia.

Анна положила трубку.

Зоран. Черт подери, этого еще не хватало.

Анна вспомнила тот последний раз, когда виделась с братом. Это было несколько лет назад, зимой, в самом конце на редкость холодного февраля. Акос позвонил ей, сказал, что если она не приедет, то он помрет. Против всех своих принципов Анна отправилась к нему, выгребла из квартиры банки, отмыла пол от блевотины и принесла трясущемуся брату успокоительного и немного еды. На обратном пути она себя ненавидела и тогда подумала, что, к счастью, живет далеко.