Джозеф Джефферсон Фарджон - Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник)

Джона подобная чашка настигла ровно в пять часов, на сверкающем подносе красного дерева. Его принесла и разместила на столике миловидная горничная. Джон с любопытством уставился на нее, надеясь уловить следы ее недавнего волнения. Внешне она успокоилась, а поскольку была воплощением дружелюбия, Джон решил, что это должно отражать ее внутреннее состояние.

– Как ваша нога, сэр? – осведомилась горничная. – Лучше?

«Уверен, этот интерес выходит за рамки правил, – подумал Джон, – но все равно приятно». Он не стал ставить ее на место, а ответил, что да, ноге гораздо лучше. Соврать сейчас не составило для него труда.

На пол свалилась подушка. Подняв ее, горничная с широкой улыбкой засунула подушку ему под голову. Затем, подбросив в потрескивающий огонь полено, удалилась. Казалось бы, мелочь, не заслуживающая внимания, но Джон запомнил ее вместе с другими, более значимыми событиями.

Он смотрел на огонь, на пламя, рвущееся в дымоход, когда раздался голос:

– Как поживаете? Нужна помощь? Налить вам чаю?

Ему даже не пришлось поворачивать голову. Если бы Джон не узнал голос Надин, то опознал бы ее по шороху шелкового платья и по легкому аромату дорогих духов.

– Спасибо, – произнес он. – Все хорошо. Я вам очень благодарен.

– Я могла бы попить чай здесь, с вами, – предложила Надин, решив именно так и поступить. – Не возражаете?

– Более того, требую! Вот только у меня впечатление, что я всем мешаю. Разве вы не должны находиться с остальными гостями?

– Зачем? Мы поступаем, как нам хочется, разве вы не заметили?

– Заметил, что здесь никто никого не беспокоит.

– Вот именно. В доме царит высокоорганизованная свобода. Желаете отчаянно флиртовать – пожалуйста, углубились в «Британскую энциклопедию» – сколько вашей душе угодно! Следуйте своему побуждению. Вам никто не помешает, не проявит вульгарного любопытства. Даже человек с подвернутой ногой не привлекает к себе излишнего внимания. Однако вы можете быть уверены, что фамилию Фосс уже искал в «Дебретт» [1] Британская энциклопедия аристократических фамилий, правил этикета и т. п. – Здесь и далее примеч. пер. не один человек. – Она засмеялась. – Не зря, полагаю?

– Одному моему дяде там посвящен десяток сухих строк.

– Лорд Эйвлинг не сочтет эти строки сухими.

Улыбаясь, Надин опустилась на низкий табурет, на котором раньше сидел Гарольд Тейверли. Впервые Джон разглядел ее смелый чайный наряд с завлекательными блестками. Ему польстило, что она не пожалела для него столь щедрого проявления женственности. Но не напрасен ли этот залп?

– «Дебретт» и галстук старой школы задержат вас здесь на уик-энд, даже если с вашей ногой все будет в порядке. Управлять целой страной лорд Эйвлинг, пожалуй, не смог бы, как бы ему ни хотелось, чего не скажешь о загородном доме. А уж эти приемы – вообще смысл всей его жизни! Он их заранее предвкушает, наслаждается невеликой известностью и мелкими событиями, на них происходящими. Хотя порой события бывают крупными!

Джону хотелось спросить: «А в чем смысл вашей жизни?» Но он сдержался и задал другой вопрос:

– Ожидаются крупные события?

Надин долго смотрела на него и наконец произнесла:

– Я бы не удивилась.

Она кивнула миловидной горничной, принесшей еще один полированный поднос с мерцающим желтым фарфором, который занял место рядом с первым. Когда горничная двинулась к двери, Надин проводила ее взглядом.

– Хороша, правда?

– Очень, – кивнул Джон.

По лестнице спускались двое – Гарольд Тейверли и Энн. Оба успели переодеться, но, как заметил Джон, Энн сохранила пристрастие к зеленому цвету. Теперь она была в незатейливом узком платьице, подчеркивавшем, но не выпячивавшем ее мальчишескую фигуру. Темные волнистые волосы были аккуратно уложены. Когда Энн подошла к Надин для приветствия, у Джона возникло впечатление, что мыслями она где-то далеко.

– Рада снова вас видеть, Надин! – воскликнула Энн. – Последний раз мы, кажется, встречались в Каннах?

– Да, за кофе в «Галери Флери», – подтвердила та. – Хорошо поездили?

– Замечательно! Советую вам мою новую кобылу, для нее не существует преград.

– Я бы с радостью, но ведь завтра на ней поскачете вы сами?

– Не лишайте меня этой радости! Но можете взять и Джилл. Она по-прежнему у нас. Кажется, она вам нравилась? – Энн повернулась с Джону. – А вы ездите верхом? Как ваша нога? Или вас уже допекли этими вопросами? Я бы на вашем месте с ума сошла!

– В положении окруженного заботой инвалида свои недостатки, – ответил Джон. – Спрашивайте, я не возражаю. Нога лучше, благодарю. Но, боюсь, еще не настолько, чтобы присоединиться к вам уже завтра.

– Обидно! Ну, ничего, мы поставим вас на ноги нашими головоломками. Дайте мне знать, если от меня что-нибудь понадобится, обещаете? Увидимся позднее, Надин. Идемте, Гарольд!

Тейверли улыбнулся Джону:

– Мы бы остались, но за вами есть кому ухаживать. Будьте с ним поласковее, Надин.

Когда они остались одни, Надин нахмурилась.

– Какой гадкий этот Тейверли! – не сдержалась она. – Так учтив, что с души воротит.

– Мне он приглянулся, – произнес Джон. – Разве учтивость – недостаток?

– Она как вода. Сама по себе вода безвкусная, в нее надо что-то добавлять.

– Полагаю, ему свойственна не одна учтивость?

– Еще бы! Все мыслимые достоинства, причем в большом количестве. А также ненависть ко мне.

– Не может быть!

– Откуда вы знаете?

От ее вопроса и от неловкости Джон покраснел, но решил не отступать.

– Мы говорили о вас, – объяснил он. – Не возражаете?

Увидев, что его чашка пуста, Надин наполнила ее.

– Нет, – ответила она. – О чем еще беседовать, как не о других людях? Но лучше не передавайте, что обо мне говорил Тейверли. Я уверена, что он меня простил, а значит, и мне пришлось бы простить этого негодника!

Их прервали. Медсестра в больничном облачении – Брэгли-Корт мог позволить себе и такое! – сообщила о необходимости немедленно поменять Джону компресс. Компресс за чаем? Медсестра извинилась и объяснила, что у нее есть несколько свободных минут, которых позднее может не быть.

– Она ухаживает за миссис Моррис? – догадался Джон, когда вскоре медсестра убежала.

– Да, – кивнула Надин. – Бедная старушка! Пора ей на тот свет!

– Вы имеете в виду избавление?

– А как же! Что толку тянуть? Когда лошадь или собаку нельзя вылечить, ее пристреливают, но людей Бог обрекает на продолжение страданий! – Она поежилась и впервые в жизни неверно истолковала реакцию мужчины. – Только не думайте, будто я не выношу боль! – воинственно проговорила она. – Но, представьте, она мне не нравится. И я спешу насладиться жизнью!

Это прозвучало как нечаянное признание, случайная мысль вслух. Дотронувшись до руки Джона, Надин встала и подошла к окну, чтобы, немного отодвинув длинную штору, уставиться во мглу. Собственное отражение и дерзко мерцающее платье – вот и все, что она увидела в окне.