Ли Чайлд - Джек Ричер, или Поле смерти

– Я сожалею, Ричер, – сказал он.

– Сожалеете? – воскликнул я. – Вы отправляете в тюрьму двоих невиновных и говорите, что сожалеете об этом?

Он пожал плечами. Похоже, ему было не по себе.

– Так пожелал Моррисон, – сказал он. – По его мнению, дело закрыто. Нас он отпускает на выходные. А он здесь начальник.

– По-моему, вы шутите, – сказал я. – Моррисон осел. Он назвал лжецом Стивенсона, своего же сотрудника.

– Не совсем, – снова пожал плечами Финли. – Он говорит, быть может, это какой-то заговор – понимаете, возможно, самого Хаббла действительно не было на месте преступления, но он нанял вас. Заговор, верно? Моррисон считает, Хаббл взял на себя всю вину, потому что боится вас, боится показать на вас пальцем. Моррисон полагает, вы шли домой к Хабблу, чтобы получить причитающиеся деньги, но мы вас задержали. По его мнению, именно поэтому вы ждали до восьми часов. И именно поэтому Хаббл сегодня остался дома. Не поехал на работу, так как ждал вас, чтобы с вами расплатиться.

Я молчал. Мое беспокойство росло. Этот Моррисон становился опасным. Его версия звучит правдоподобно. И это продлится до тех пор, пока Финли не проверит мои слова. Если он их вообще проверит.

– Так что, Ричер, я сожалею, – повторил Финли. – Вы с Хабблом просидите за решеткой до понедельника. Придется вам потерпеть. В Уорбертоне. Местечко плохое, но камеры для подследственных ничего. Хуже тем, кто отбывает там срок. Гораздо хуже. Ну а я тем временем буду трудиться. Попрошу Роско поработать со мной в субботу и воскресенье. Это та красавица, что брала у вас отпечатки. Дело она знает; наверное, у нас она лучшая. Если то, что вы сказали, правда, в понедельник вас отпустят на все четыре стороны. Хорошо?

Я смотрел на него, чувствуя, как начинаю закипать от ярости.

– Нет, Финли, плохо. Вы знаете, что я ни в чем не виноват. Знаете, что я не имею к этому никакого отношения. Вы просто наложили в штаны от страха, испугавшись вашего никчемного жирного болвана Моррисона. И вот я отправляюсь в тюрьму только потому, что вы жалкий трус, мать вашу!

Мои слова задели Финли. Его темное лицо потемнело еще больше. Он долго молчал. Я учащенно дышал, испепеляя его взором. По мере того как остывала моя злость, мой испепеляющий взор превращался в обыкновенный взгляд. Я постепенно брал себя в руки. Настал черед Финли сверкнуть глазами.

– Я хочу сказать вам две вещи, Ричер, – наконец произнес он. Безупречная артикуляция. – Во-первых, если понадобится, в понедельник я разберусь с Моррисоном. Во-вторых, я не трус. Вы ничего обо мне не знаете. Ровным счетом ничего.

Я спокойно выдержал его взгляд. Шесть часов. Автобус уже пришел.

– Я знаю о вас больше, чем вы думаете, – сказал я. – Мне известно, что вы учились в аспирантуре Гарвардского университета, что вы разведены и бросили курить в апреле.

Лицо Финли оставалось безучастным. Постучав, в кабинет вошел Бейкер, сказавший о том, что приехал тюремный автобус. Встав, Финли обошел стол. Сказал Бейкеру, что сам приведет меня. Бейкер отправился за Хабблом.

– Откуда вам это известно? – спросил Финли.

В нем проснулось любопытство. Он проигрывал.

– Все просто, – сказал я. – Вы умный парень. Учились в Бостоне, вы сами сказали. Но во времена вашей молодости Гарвард не брал чернокожих. Вы умный парень, но все же вы не ученый, создающий ракеты, так что я предположил, что вы сначала закончили Бостонский университет, правильно?

– Правильно, – подтвердил Финли.

– А в Гарварде вы учились в аспирантуре, – продолжал я. – В Бостонском университете вы проявили себя неплохо, времена изменились, и вас приняли в Гарвард. Вы говорите как выпускник Гарварда. Я предположил это в самом начале нашего знакомства. Докторская диссертация по криминологии?

– Правильно, – снова подтвердил Финли. – По криминологии.

– Далее, на это место вы устроились в апреле, – сказал я. – Это вы сами мне сказали. Отработав двадцать лет в полиции Бостона, вы вышли на пенсию. Так что сюда вы приехали, имея кое-какие свободные деньги. Но вы приехали без женщины, потому что женщина заставила бы вас потратить хоть что-то на новую одежду. Можно не сомневаться, она ни дня бы не потерпела этот зимний твидовый костюм, что сейчас на вас. Она вышвырнула бы его на помойку и купила бы вам что-нибудь новое, чтобы начать новую жизнь на новом месте. Но вы по-прежнему носите этот ужасный старый костюм, значит, женщины нет. Она или умерла, или развелась с вами, так что шансы пятьдесят на пятьдесят. Похоже, я угадал.

Финли молча кивнул.

– Ну а насчет курения все совсем просто, – сказал я. – В минуту стресса вы похлопали себя по карманам, ища сигареты. Это означает, что вы бросили курить относительно недавно. Легко догадаться, это произошло в апреле – новая жизнь, новая работа, нет сигаретам. Вы решили бросить курить, чтобы не бояться рака.

Финли одобрительно посмотрел на меня. Помимо воли.

– Очень неплохо, Ричер, – сказал он. – Элементарная дедукция?

Я пожал плечами. Ничего не ответил.

– Тогда давайте определите с помощью своей дедукции, кто пришил того человека на складе.

– Мне нет никакого дела до того, кто, где и кого пришил, – сказал я. – Это ваша проблема. К тому же, Финли, вы задали не тот вопрос, что нужно. Первым делом надо выяснить, кто убитый, правильно?

– Похоже, у вас есть мысль, как это сделать, да, умник? – спросил Финли. – Документов нет, от лица ничего не осталось, отпечатки пальцев в картотеке не значатся, Хаббл молчит как рыба.

– Проверьте отпечатки еще раз, – сказал я. – Я говорю серьезно, Финли. Попросите Роско заняться этим.

– Почему? – удивился он.

– Здесь что-то не так.

– Что не так?

– Проверьте отпечатки еще раз, хорошо? – повторил я. – Сделаете?

Финли проворчал что-то нечленораздельное. Не сказал ни да, ни нет.

Открыв дверь кабинета, я вышел. Роско уже не было. Вообще в участке не осталось никого, кроме Бейкера и Хаббла в глубине у камер. На улице за стеклянными дверями я увидел дежурного сержанта. Он расписывался в блокноте, который держал водитель тюремного автобуса. Сам автобус стоял у них за спиной. Он стоял на изгибающейся полукругом дорожке, загородив собой весь вид через стеклянные двери. Обычный школьный автобус, но выкрашенный в серый цвет. На борту надпись: «Управление исправительных учреждений штата Джорджия». Надпись проходила по всей длине автобуса под окнами. Под надписью герб штата. Окна зарешечены.

Финли вышел вслед за мной из кабинета. Взяв меня за локоть, подвел к Бейкеру. У Бейкера на большом пальце висели три пары наручников, когда-то выкрашенных ярко-оранжевой краской, давно облупившейся. Из-под краски проглядывала матовая сталь. Бейкер защелкнул у меня на запястьях наручники и один браслет от вторых наручников, отпер камеру Хаббла и подал ему знак выходить. Перепуганный банкир был в оцепенении, но все же подчинился. Поймав наручник, болтающийся на моей левой руке, Бейкер защелкнул второй браслет на правом запястье Хаббла. Затем надел третью пару наручников ему на второе запястье. Теперь мы были готовы идти.