Сара Пинборо - Право на месть

Мы ждем, как ждем всегда, пока Лиза не скроется за дверью своего дома, машем ей на прощанье, после чего Ричард трогается.

– Извини, если мы тебя напрягли, – говорю я. – Я забыла про время.

– Такой хороший был вечер?

– Ха! Вовсе нет. – Я смотрю на него с выражением скуки, навеянным просмотром комедии. – Вечеринка сотрудников Пенни. Можешь себе представить. Вести рабочие разговоры, делать вид, что получаешь кайф. Лучше бы я дома осталась. Я уже готова была позвонить тебе, чтобы ты приехал пораньше, но не хотела, чтобы Лиза чувствовала, будто и она должна уходить. – Я слишком усердствую в своих объяснениях, невзирая на попытки пошутить. Ричард всегда работал на себя. Он не понимает особенностей работы в офисе, хотя я уже сто лет на этой работе. Он думает, что это круглый день сплошная человеческая круговерть.

– У Лизы, кажется, скоро день рождения? – спрашивает он, не сводя глаз с дороги. – Круглая дата – четверка с нулем.

– Месяца через два.

– Нужно для нее что-нибудь сделать. Вечеринку. Ты можешь пригласить всех с работы. Любых других друзей, какие у нее есть.

Я каменею. Пригласить коллег в домашнюю жизнь? Ничего хуже мне и в голову бы не пришло.

– Она не любительница вечеринок.

За окном машины мелькает город. Куда ее пригласить? В какое-нибудь дорогое место? Чтобы можно было выпендриться? Кроме всего прочего, мне это кажется дурной идеей, мы не можем себе позволить приглашать гостей.

– Может, и не любительница, но она изменилась с годами. Она уже не та маленькая незаметная мышка, какой была, когда вы стали работать вместе.

Он прав, а она нет. Ведь никуда не делся тот голый провод, который вдруг начинал искрить, впрочем, теперь это случается далеко не каждый день. Нынче она ходит расправив плечи, легко смеется. Поначалу я подружилась с Лизой, потому что сочувствовала ей, хотя и не говорила об этом, но потом увидела за ее застенчивостью человека иронического, умного и доброго, и все переменилось. Лучшие друзья. Мы друг для дружки в лепешку расшибемся. Я ее люблю. Вот так просто все объясняется, и я люблю ее новообретенную уверенность. Вот почему я храню от Лизы мою тайну. Зачем ей еще мои заморочки – у нее своих хватает. Насколько я понимаю, ей, так или иначе, досталось в жизни. Кроме того, если я скажу ей, то мне придется и самой признать это. А мне такое не по силам.

– Мы все изменились, – произношу я, слова звучат тяжело, и, когда Ричард поворачивает ко мне голову, добавляю: – Десять лет прошло. Мои бедра определенно изменились.

– Твои бедра великолепны. – Муж переводит взгляд на дорогу. – Но сорок ей исполняется только раз, и у нее больше никого нет, кто позаботился бы о ее дне рождения. Ава этого не сделает. Сама она себе не сможет устроить прием на сорокалетие, а мы – ее лучшие друзья.

Такая прелестная мысль, Ричард иногда просто прелесть бывает, и я слишком быстро выдаю ответ, язык у меня развязался после одного-двух лишних бокалов.

– Может, у нее к тому времени появится бойфренд, с которым можно отпраздновать.

– Правда? – Теперь он во все глаза смотрит на меня, на дороге впереди ни одной машины. – Давай выкладывай. – Ричард улыбается. Белые зубы в темноте.

Я в смятении. Не следовало мне ничего говорить. Это не его дело. И не мое. Лиза ни за что не хотела бы, чтобы я распространялась на эту тему.

– Да нет, ерунда все это. Один человек на работе.

– В офисе появился новенький – страстный мужчина? Ты ничего не говорила.

Я чувствую, как кресло разогревается подо мной.

– Он не из персонала. Клиент, с которым она работает. У него сеть отелей или что-то в этом роде. – Я говорю безразличным голосом. Может, слишком безразличным. Трудно найти верную интонацию. – Он открывает еще один в городе.

– Страстный новый бойфренд для Лизы? Здорово! Она слишком долго была одна. Пора ей возвращаться.

– Он некрасивый. – За окном мелькают дома, в некоторых еще горит свет, и я думаю о том, что в них живут люди, прячут за стенами свои тайны. Свои частные жизни. – Но они нравятся друг другу.

Они точно нравятся друг другу, как бы ни ершилась сегодня Лиза. Все дело в нервах и смущении, потому что она не знает, как ей себя вести. Жаль я не посоветовала ей расслабиться. Она заслуживает немного счастья. Ну, по крайней мере, немного радости. Приятно было видеть этот их коротенький танец, обязательный танец в начале чего-то более близкого. Как Лиза сияла после этих встреч, казавшихся бесконечными; кого еще из клиентов она одаривала невольной улыбкой, появлявшейся на ее лице? Меня переполняет радость за нее. У Саймона есть потенциал для «и жили они долго и счастливо».

– Может, нам пригласить их обоих на обед? – предлагает Ричард, заезжая на подъездную дорожку. – Глядишь, там и для меня найдется работа.

– Очень мило, – отвечаю я. У меня нет ни малейших намерений устраивать обед на четверых с Лизой и Саймоном. У них еще не было ни одного свидания, а Ричард начнет напрашиваться на работу, я его знаю, Саймон предложит ему что-нибудь из жалости или станет неловко игнорировать все намеки. Так или иначе, это будет ужасно.

– Но давай сначала посмотрим, как у них все сложится.

– Ладно! Здорово, что ты о ней так переживаешь. – Муж целует меня в лоб, прежде чем отпереть двери машины.

Я смотрю, как Ричард заходит в дом, потом иду следом, набрав напоследок полную грудь свежего ночного воздуха. Столько раз мною овладевало искушение сказать Лизе о том, что происходит, и я рада, что не сделала этого. У нее в жизни случилось нечто плохое, это очевидно, хотя она и закрывается каждый раз, когда я спрашиваю. Не могу еще нагружать ее моими проблемами. И может, все еще и наладиться. Может, все вернется к тому, как оно было вначале. Нам всем требуется надежда, включая и меня.

Ричард больше ничего об этом не говорит, пока мы собираемся лечь. Я смываю с лица косметику, чувствую вдруг себя усталой, увидев в зеркало, что он смотрит на мое отражение.

– Да? – спрашиваю я, ощущая холодный крем на своей щеке.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что он некрасив?

И тут оно начинается.

Я рада, что Кортни не остался на ночь. Я хотела от него отделаться. Не о нем я все время думаю. Первое, что я сделала после, – это проверила по телефону мой «Фейсбук», но никаких сообщений от него не было. Мне хотелось заплакать.

Когда мы спустились, все уже были пьяны, и Андж сосалась на кухне с Даррилом, но минут десять спустя Джоди сказала парням, что пора уходить. В этом было что-то циничное. «Сделали то, для чего вас позвали, теперь можете уматывать». Я не спорила. Меня устраивало, что они ушли, хотя после этого и последовал допрос – девчонки хотели знать все в подробностях. Больно было? Мне в первый раз было больно. Он вошел без проблем? Боже мой, насколько большой? А как он после? Я пыталась изображать радостное волнение, но не чувствовала ничего, кроме пустоты и грусти. Мой первый раз должен был происходить по-другому. Такая фигня! Даже крови на простыне не было.