Маттиас Эдвардссон - Почти нормальная семья

Крепко сжав руку Ульрики, я думал, что мы совсем не такие. У нас нет проблем с зависимостью, мы люди с высшим образованием и высокими доходами. У нас прекрасное здоровье – как физическое, так и психическое. Мы не какая-нибудь проблемная семья из дальних пригородов с социальными и экономическими проблемами.

Мы – самая обычная семья. Мы не должны сидеть здесь. И тем не менее мы здесь.

После заседания суда мы с Ульрикой в полном молчании ожидали Блумберга в конторе. Я вставал, снова садился и снова вскакивал. Подходил к окну и вздыхал.

– Где он?

Ульрика сидела неподвижно, уставившись в стену.

– Когда нам дадут поговорить со Стеллой? – спросил я. – Это бесчеловечно – держать ее в полной изоляции.

– Так это и делается, – ответила Ульрика. – Пока идет следствие, она будет в изоляторе.

Наконец появился Блумберг. Его щеки, напоминавшие два апельсина, теперь казались еще краснее. Он говорил возбужденно, взахлеб, словно взволнованный персонаж из мультика.

– Я поручил всем своим людям проверить Кристофера Ольсена. Выяснилось, что у него тоже есть труп в шкафу – уж извините за это выражение, – и даже не один.

Извинять его мне не хотелось, но сказанное меня слишком заинтриговало, и я промолчал, желая услышать продолжение.

– Рассказывай!

– Будучи бизнесменом, легко наживаешь себе врагов, – сказал Блумберг. – Но в случае с Ольсеном это не просто враги. Похоже, он вступил в конфликт с поляками, у которых список прежних судимостей нескончаем, словно проповедь.

Я состроил скептическую гримасу. Уж слишком все это смахивало на плохой полицейский сериал.

– Весной Ольсен прикупил недвижимость. А поляки держат на первом этаже пиццерию, от которой он мечтает отделаться. Думаю, такое соседство не очень хорошо сказывается на ценах за жилье.

– Но способ не указывает на мафиозное убийство, – возразила Ульрика.

– Кто говорит о мафии? Я упомянул лишь о польских держателях пиццерии. Но дальше будет еще интереснее.

Мне вся эта ситуация все меньше нравилась. В моем представлении расследованием убийства занимается полиция, а не адвокат. Кроме того, как-то некрасиво в чем-то подозревать жертву преступления.

– Всего полгода назад на Кристофера Ольсена было подано заявление в полицию по поводу многократных избиений и изнасилований. Было начато предварительное следствие, но через пару месяцев прокурор решил закрыть его за недостатком доказательств.

Блумберг сделал театральную паузу, окинув нас взглядом:

– Заявление подала бывшая сожительница Ольсена, прожившая с ним три года. По ее словам, Кристофер – насильник и жестокий тиран, загубивший ее жизнь.

Ульрика изменилась в лице:

– Стало быть, ей не удалось ничего доказать?

– Нет, – сказал Блумберг.

– Ее наверняка переполняет жажда мести.

Блумберг кивнул.

Ульрика повернулась ко мне:

– Ты понимаешь, что это значит?

План Блумберга состоял в том, чтобы представить альтернативного подозреваемого и вызвать обоснованные сомнения в виновности Стеллы. Польские владельцы пиццерии были первым вариантом, но бывшая сожительница Ольсена оказалась куда более подходящей кандидатурой.

– Но она, возможно, не имеет ко всему этому никакого отношения, – сказал я Ульрике, когда мы сидели ночью на диване, не в силах уснуть. – Разве не лучше будет предоставить это полиции?

Она взглянула на меня как на глупого пастора:

– Именно этим и занимаются адвокаты.

– Но разве не достаточно будет доказать, что Стелла невиновна? Представь себе, что другой человек попадет в трудную ситуацию. Ее избивали, насиловали, а теперь…

Ульрика резко поднялась:

– Мы говорим о Стелле! Наша дочь сидит в следственном изоляторе!

Само собой, она права. Нет задачи важнее, чем как можно скорее вызволить Стеллу. Допив виски, я встал и подошел к камину. Когда я открыл стеклянную дверцу, жар ударил мне в лицо, и я вынужден был подождать пару минут, прежде чем засунуть в камин кочергу, так что пепел полетел во все стороны и облако дыма поднялось над моей головой.

– Ты любишь меня? – спросил я, не глядя на Ульрику.

– Солнышко мое, ясное дело, я тебя люблю. – Она потянулась ко мне и погладила меня по затылку. – Тебя и Стеллу. Я люблю вас больше всего на свете.

– Я тебя тоже люблю.

– Это просто какой-то кошмарный сон, – проговорила Ульрика. – Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.

Я сел и обнял ее одной рукой:

– Что бы ни случилось, мы должны держаться вместе.

Мы поцеловались.

– А что, если она… – проговорил я. – Как ты думаешь, а если она…

Ульрика отшатнулась от меня:

– Не надо так думать!

– Знаю. Но… ее блузка…

Я просто обязан выяснить, что с ней произошло. Должно быть, Ульрика забрала блузку. А в этом случае она, конечно же, обнаружила пятна – их невозможно было не заметить.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Пятна на блузке.

– Какие пятна?

Она смотрела на меня так, словно я бредил.

Стало быть, она не брала блузку? В таком случае вещь должна была найти полиция. Мое сердце громко стучало, когда Ульрика положила руку мне на рукав:

– Мы знаем, что Стелла была дома, когда убили этого человека.

Больше она не произнесла ни слова.

В ночь с понедельника на вторник я не сомкнул глаз. Разные мысли вертелись в голове. Что натворила Стелла?

Я пылесосил, мыл полы и тер дверцы кухонных шкафов, чувствуя, как голова идет кругом. Боялся своих собственных мыслей. Стелла, моя девочка. Что я за отец, если допускаю саму мысль о том, что она может быть виновна? Воздух застревал в гортани, как густая слизь; мне пришлось выйти в сад, чтобы продышаться.

Ульрика закрылась в своем кабинете. Через несколько часов я обнаружил ее спящей за письменным столом. Рядом стояла пустая бутылка вина и недопитый бокал. Осторожно проведя рукой по ее волосам, я вдохнул ее запах и оставил спать дальше.

Утром я в полном изнеможении плюхнулся за стол в кухне, перелистал газету и увидел снимок детской площадки, где был убит Кристофер Ольсен. Неужели Стелла была там в пятницу вечером? Но зачем? Отбросив эти мысли, я поднялся к Ульрике.

– Хочу поехать туда. Увидеть все собственными глазами.

– Что именно?

– Место происшествия. Детскую площадку.

– По-моему, не самая удачная идея, – сказала Ульрика. – Нам с тобой лучше держаться от всего этого подальше.

Тогда я стал копаться в Сети.

Пока информации об убийстве было мало, но это, ясное дело, вопрос времени – пройдет несколько часов, и народ кинется писать об этом на разных форумах и обсуждать в социальных сетях. С большой вероятностью Стеллу будут называть виновной. Нет дыма без огня. То, что речь идет о дочери пастора, придаст этой истории особую пикантность.