Пьер Жильяр - При дворе Николая II. Воспоминания наставника цесаревича Алексея. 1905-1918

Я был в ужасе, но ни царь, ни царица ни в чем не упрекали меня. Напротив, они, казалось, хотели сделать все возможное, чтобы помешать мне отказаться от задачи, которую болезнь моего ученика сделала столь опасной. Как будто желая своим примером заставить меня взглянуть в лицо неизбежному и сделать меня своим союзником в борьбе, которую они так долго вели, они делились своими тревогами, и делали это с трогающей сердце добротой.

С самого начала приступа болезни императрица находилась у постели сына. Она ухаживала за ним, окружая его нежной заботой и любовью и пытаясь по возможности облегчить его страдания. Император навещал сына каждую свободную минуту. Он пытался успокоить и развеселить мальчика, но боль была сильнее, чем ласки матери или рассказы отца, и Алексей снова начинал стонать и плакать. То и дело открывалась дверь, и в комнату на цыпочках входила одна из великих княжон и целовала младшего брата, наполняя комнату атмосферой свежести и здоровья. На мгновение мальчик раскрывал огромные серые глаза, обведенные темными кругами, и почти сразу же снова закрывал их.

Однажды я наблюдал мать у изголовья больного. Он провел очень беспокойную ночь. Доктор Деревенько нервничал, так как кровотечение все не останавливалось, а температура поднималась. Воспаление распространилось дальше, а боли усилились. Цесаревич жалобно стонал. Его голова покоилась на руке матери, а мертвенно-бледное лицо изменилось до неузнаваемости. Временами он переставал стонать и повторял одно слово: «Мама». В этом слове было выражено все его страдание и отчаяние. Мать целовала его лоб, волосы и глаза, как будто прикосновения ее губ могли облегчить страдания и удержать жизнь, которая покидала его. Подумайте только о мучениях этой матери, бессильной свидетельницы страданий своего сына, – матери, которая знала, что именно она является их причиной, что именно она «наградила» его болезнью, с которой не может справиться современная наука. Теперь только я понял темную трагедию ее жизни. Как легко теперь восстановить этапы этого долгого испытания.

Императрица Александра Федоровна, в девичестве Алиса Гессенская, четвертый ребенок в семье великого герцога Людвига Гессенского и Алисы Английской, младшей дочери королевы Виктории, родилась в Дармштадте 6 июня 1872 года. Она очень рано потеряла мать и в основном воспитывалась при английском дворе. Очень скоро она стала любимейшей из внучек королевы Виктории, которая перенесла на белокурую Аликс всю любовь, которую испытывала к ее матери. [7] Королева Виктория не любила немцев, а особенно не любила императора Вильгельма II. Эту нелюбовь она передала своей внучке, которая всегда предпочитала Англию Германии. Но она оставалась преданной друзьям и родственникам, оставшимся в Германии.

В возрасте 17 лет юная принцесса приехала в Россию, в гости к своей старшей сестре Елизавете, которая была замужем за великим князем Сергеем Александровичем, братом царя Александра III. Принцесса принимала активное участие в жизни двора, появлялась на приемах и балах, где сразу обратила на себя внимание.

Все считали ее возможной партией для наследника престола, но вопреки всеобщему ожиданию Алиса Гессенская вернулась в Дармштадт, а о свадьбе не было сказано ни слова. Может, ей самой не нравилась эта идея? Остается фактом, что пять лет спустя, когда пришло официальное предложение, она колебалась, прежде чем дала положительный ответ.

Как бы то ни было, но летом 1894 года в Дармштадте состоялась помолвка, после чего был нанесен визит ко двору английской королевы. Что касается наследника русского престола, то он сразу после этого вернулся на родину. Через несколько месяцев Алисе пришлось срочно отправиться в Ливадию, где умирал Александр III. Она присутствовала при его кончине, а затем сопровождала гроб с телом покойного в Петербург.

С Николаевского вокзала гроб был перевезен в Петропавловский собор. Это был хмурый ноябрьский день. Вдоль улиц, по которым по грязи и снегу двигался траурный кортеж, собралась огромная толпа. Стоящие в толпе женщины крестились, и были слышны испуганные голоса: «Она пришла к нам с гробом. Она несет нам несчастье».

Действительно, казалось, будто с самого начала следом за той, которую в детстве за легкость характера и красоту называли «солнышком», по пятам идет печаль.

26 ноября, то есть менее чем через месяц после смерти Александра III, в самый разгар траура состоялось бракосочетание наследника престола и Алисы Гессенской. Через год она произвела на свет первого ребенка – девочку, которую назвали Ольгой.

Коронация молодых правителей России состоялась 14 мая 1896 года. Судьба, казалось, уже коснулась их своей печатью. Навсегда останется в памяти, что празднества по случаю коронации были омрачены ужасным инцидентом, повлекшим за собой гибель множества людей. Крестьяне, приехавшие со всех концов страны, собрались на Ходынском поле – их было несметное количество: ожидалась раздача подарков. Из-за плохой организации мероприятия началась паника, и более двух тысяч человек погибли в давке.

Когда на следующее утро царь и царица отправились на Ходынское поле, они еще ничего не знали об ужасной трагедии. Им сказали правду, только когда они позднее вернулись в город, да и то не всю правду. Неужели эти люди не понимали, что тем самым лишают императорскую чету возможности проявить скорбь и сочувствие и делают их поведение одиозным, потому что они, как казалось, остались равнодушны к страшному несчастью?

Следующие несколько лет были годами безоблачного счастья. Казалось, судьба перестала испытывать их.

И все же перед молодой царицей стояла непростая задача. Она должна была понять, что значит быть императрицей, к тому же при дворе с жесткими нормами этикета, где царили интриги и фаворитизм. Привыкшая к простой и спокойной жизни в Дармштадте и испытавшая при чопорном английском дворе ограничения, обычные для молодой и популярной принцессы, прибывшей с визитом, она, должно быть, чувствовала себя как лодка в бушующем море, среди новых обязанностей и непривычных условий существования. Чувство долга и страстное желание посвятить себя благополучию миллионов людей, чьей царицей она стала, подстегивали ее амбиции, но она умела обуздывать свои порывы.

Единственным ее желанием было завоевать сердца своих подданных. К сожалению, она не знала, как продемонстрировать это, а природная застенчивость, от которой она всегда страдала, не давала возможности проявить добрые намерения. Скоро она поняла, что неспособна добиться симпатии и понимания. Ее открытая и порывистая натура вошла в противоречие с холодными условностями двора. Ее начинания разбивались о стену равнодушия и инертности, [8] Она искренне стремилась облегчить долю бедных женщин, открывая родильные дома и больницы. Она также надеялась открыть ряд профессиональных училищ. а когда в обмен на откровенность она надеялась получить преданность и добрую волю, ответом ей была лишь внешняя, показная вежливость и придворное подобострастие.