Александр Мосолов - При дворе последнего царя. Воспоминания начальника дворцовой канцелярии. 1900-1916

Папюс был вскоре выслан из страны по приказу самого царя. Филипп продержался дольше, но в конце концов от него тоже избавились. Парижский детектив М. Рачковский получил задание тщательно изучить прошлое Филиппа; полученный отчет был настолько содержательным, что французу было приказано немедленно убраться. Сразу после ухода со сцены Филиппа с должности был снят и сам Рачковский – почему? Не знает никто.

В любом случае, во время этого первого кризиса оккультизма у царя хватило энергии на решительное вмешательство. Как жаль, что он не поступил так в отношении человека, который в своих интересах использовал «оккультные» методы. Распутин приобрел ни с чем не сравнимое влияние, приправив метод Папюса соусом из элементарной «мужиковщины», мистики, сектантства и, возможно, богохульства.

Добавлю несколько слов о людях, которых, как я выяснил, привлек на свою сторону Распутин, когда я ненадолго вернулся в Петроград из Ясс в 1917 году. Очень тяжело описывать то, что я тогда увидел. Я старался узнать, кто были те лица, чтобы понять, под чьим влиянием произошли последние назначения. «Кто из дам оказывал влияние на императрицу? – спрашивал я.

Кто-то сказал: «Муня» Головина, племянница княжны Палей. Другие указывали на княжну Гедройц, главного врача госпиталя ее величества, совершенно мужеподобную особу. Третьи говорили мне с удивлением:

– Как, вы разве не знаете мадемуазель такую-то – старшую сестру? Это она диктует царице, кого назначать на важные посты.

Я поговорил с приятелем, жившим в Царском Селе. Он знал всех этих людей, хотя и не был «одним из них». Он поведал мне, что эти дамы были сестрами милосердия из хороших семей, пытавшимися, правда без особого успеха, показать, что они имеют на императрицу большое влияние.

Это было сплошным кошмаром. Я успокоился, только когда оказался на поезде, идущем в Яссы.

Александра Федоровна была человеком глубоко и искренне верующим Еще в ранней юности она прониклась любовью к православной церковной службе и хорошо изучила ее. После обручения с наследником престола она была готова принять новое вероисповедание.

Искренняя во всем, что делала, она резко запротестовала против той части обряда обращения в православие, во время которого неофит должен был публично осудить свое прошлое вероисповедание. Ритуал был разработан еще в Средние века и требовал от вновь обращенного три раза плюнуть на землю в знак презрения к прежней своей вере. Наше духовенство попросили исключить этот обряд из церемонии миропомазания.

Я лично много раз видел императрицу на православных церковных службах, на которых паства должна стоять от начала до конца. Она стояла совершенно прямо и неподвижно – «как свеча», по словам одного крестьянина, видевшего ее в то время. Ее лицо совершенно преображалось, и было ясно, что молитвы для нее – не простая формальность.

Отец Александр, ставший ее духовником, громко читал молитвы, хотя по правилам православного богослужения священники должны возносить молитву вполголоса перед алтарем. Ее величеству нравилось, когда служил отец Александр, и она никогда не уставала во время его служб.

Позднее, когда она ослабела от болезней, то велела построить для себя личную часовню, откуда была бы слышна служба, проводимая в ливадийской церкви. И только позже она с неохотой разрешила установить в часовне небольшую кушетку, на которую могла бы прилечь в случае усталости.

В Царском Селе царица предпочитала мрачный придел Федоровского собора, построенный по ее личным указаниям.

«Проповеди» Распутина упали на подготовленную почву, царица была готова принять любое мистическое откровение.

Деятельность императрицы осуществлялась в двух совершенно различных областях. Когда она занималась делами государства, то шла на поводу у разрушительного оккультного влияния и безрезультатно растрачивала свою энергию.

Но когда она занималась вопросами, входившими в круг ее компетенции, то проявляла себя как отличный организатор. Она прекрасно справилась с формированием санитарных поездов, постройкой центров реабилитации и госпиталей. В решениях таких задач она собирала вокруг себя людей способных и энергичных.

Признать ее успехи в этой области просто необходимо. Судьба жестоко обошлась с этой женщиной.

Рассказ о геройстве и мужестве, проявленном императрицей, выходит за рамки этого повествования.

Их величества окружали своих детей особой заботой. Обязанности при дворе почти не оставляли мне времени наблюдать за развитием наследника престола и великих княжон. Они выросли незаметно для меня. К их обучению фрейлины не допускались (исключение составляли лишь княжна Орбелиани и гофмейстерина). Поэтому о жизни детей было мало кому известно.

Поначалу цесаревич был умным жизнерадостным ребенком. Страшная болезнь (гемофилия) проявилась лишь позднее. Я хорошо помню, как еще в возрасте трех или четырех лет он вел себя за столом, когда подавали десерт. Он подходил к родителям перекинуться парой слов, затем обходил по кругу гостей, беседуя с ними без всякого стеснения. Он любил залезать под стол и хватать сидящих дам за ноги и был страшно доволен, когда они вскрикивали. Однажды он стащил туфлю с ноги одной из фрейлин и с этим трофеем появился перед отцом, который велел вернуть туфлю на место. Цесаревич нырнул под стол. И вдруг эта фрейлина вскрикнула. Оказывается, прежде чем надеть туфлю, цесаревич засунул в нее огромную ягоду клубники. Почувствовав что-то холодное и мокрое, дама подпрыгнула на своем стуле.

Ребенка отчитали и отправили к себе, при этом надолго запретив, к большому его огорчению, появляться за обеденным столом.

Даже при первых проявлениях болезни цесаревич оставался веселым; только если присмотреться внимательнее, можно было заметить, как на лицо его набегает тень; а иногда вдруг пропадала вся его живость и он выглядел больным и вялым.

Делались неоднократные попытки найти мальчика его возраста, который мог бы стать цесаревичу товарищем для игр. Сначала приглашали детей матросов, затем племянников дядьки цесаревича – Деревенька Потом эти попытки прекратили.

В гувернерах у цесаревича состоял месье Жильяр, великолепный учитель и человек большого ума. Он рассказывал мне, как трудно было учить цесаревича. Только наладятся регулярные занятия, как он заболевает; кровоизлияния причиняли ему сильные страдания; ночами он стонал и просил о помощи, а помочь ему не мог никто. Болезнь истощала его и сказывалась на нервной системе. После выздоровления обучение приходилось начинать сначала.