Томас Карлейль - Герои, почитание героев и героическое в истории

Искусство писать является, без всякого сомнения, самым удивительным делом, до какого только дошел человек. Руны Одина представляли первоначальную форму труда героя. Книги, написанные слова, еще более удивительные руны, представляют позднейшую форму! Книга запечатлевает в себе душу всех прошедших веков. Она – голос из глубины прошлого, отчетливо звучащий в наших ушах, когда тело и материальная субстанция минувших времен уже бесследно рассеялись подобно мечте. Могущественные флоты и армии, порты и арсеналы, обширные города с громадными зданиями и массой машин – все имеет свою цену и свое значение, но что станется со всем этим? Агамемнон, целая масса Агамемнонов, Периклы и их Греция – все это превратилось теперь в груду развалин! Молчаливые, печальные руины и обломки! А книги Греции? В них еще до сих пор Греция живет в буквальном смысле для каждого мыслителя; благодаря книгам она может быть снова вызвана к жизни. Какие магические руны могут сравняться с книгой! Все, что человечество делало, о чем мыслило, к чему стремилось и чем оно было, все это покоится, как бы объятое магическим сном, там, на страницах книг. Книга – величайшее сокровище человека!

Разве книга не совершает до сих пор чудес, подобно тому как, согласно баснословным рассказам, совершали их некогда руны? Они формируют убеждения людей. Самый последний из библиотечных романов засаливается глупыми девицами, вызубривается в глухих деревнях и, таким образом, оказывает действительное, практическое влияние на браки и домашний быт. Так чувствовала «Целия»; так действовал «Клиффорд». Глупое решение вопросов жизни, запечатленное в юных мозгах, порождает, когда настанет время, определенные, решительные поступки. Подумайте, разве руны даже в самом необузданном воображении мифолога производили когда-либо такие чудеса, какие производили некоторые книги в нашей земной, действительной жизни! Кто воздвиг собор Святого Петра? Загляните глубже в суть дела, и вы убедитесь, что это была божественная еврейская книга, – отчасти слово Моисея, изгнанника, который четыре тысячи лет тому назад вел свои мадианитские орды 118по пустыням Синая! Удивительное, непостижимое дело, однако вполне достоверное: с искусством писания, по отношению к которому печатание представляет простое, неизбежное, сравнительно незначительное следствие, открывается для человечества настоящая эра чудес. Искусство это сближает прошлое и отдаленное с настоящим во времени и пространстве, устанавливая нового рода удивительную смежность и непрерывающуюся близость. Сближает все времена и все места с нашим настоящим здесь и теперь. Все существенные отрасли человеческой деятельности: обучение, проповедь, управление и т. д., одним словом, все изменилось для людей со времени изобретения этого искусства.

Посмотрите на обучение, например. Университеты представляют замечательный продукт Средних веков. Но их значение изменилось также в самом корне благодаря существованию книги. Университеты возникли еще в те времена, когда книга добывалась с большим трудом, за одну книгу приходилось отдавать целые поместья. При таких условиях человек, обладавший знаниями и желавший передать их другим, мог достигнуть этого, только собрав вокруг себя слушателей, ставши к ним, так сказать, лицом к лицу. Если вы хотели знать то, что знал Абеляр, вы должны были идти и слушать Абеляра. Тысячи, тридцать тысяч слушателей приходили слушать Абеляра и его метафизическую теологию. Для следующего затем учителя, желавшего также передать другим то, что он знал, условия складывались уже гораздо благоприятнее. Масса людей, жаждавших учиться, была уже собрана в одно место. Естественно, что из всех мест наиболее подходящим для его проповеди было то место, где проповедовал первый. Для третьего учителя условия складывались еще благоприятнее, и они становились все благоприятнее и благоприятнее, по мере того как здесь, в одном месте, скоплялось все большее и большее число учителей. Затем оставалось только, чтобы король обратил свое внимание на это новое явление, собрал и соединил разнородные школы в одну, построил для нее здания, наделил ее привилегиями и поощрениями и назвал университетом – школою всех наук. Таким образом возник – я отмечаю существеннейшие черты – Парижский университет. Он послужил прототипом для всех последующих университетов, какие только основывались с тех пор в течение шести столетий. Таково, как я представляю себе, было происхождение университетов.

Очевидно, однако, что такое простое обстоятельство, как легкость, с которой стало возможным приобретать книги, должно было изменить все дело в корне, сверху донизу. Раз люди изобрели книгопечатание, то тем самым они преобразовали все университеты или, собственно говоря, сделали их даже лишними! Учителю незачем теперь обязательно собирать вокруг себя слушателей и становиться к ним лицом к лицу для того, чтобы изложить перед ними то, что он знает. Пусть он напечатает книгу, и все ученики приобретут ее и, сидя с нею у своего домашнего очага, изучат ее гораздо основательнее, чем, слушая изложение тех же мыслей в университете. Несомненно, живой речи присуща особая сила. Писатели до сих пор находят для себя в некоторых случаях более удобным говорить перед аудиторией, примером чему может служить хотя бы и наше настоящее собрание здесь.

Существует и, всякий согласится, должна навсегда сохраниться, пока человек будет говорить, особая сфера для речи, как существует своя сфера для письма и печати. Она должна сохраниться для всякого рода случаев, между прочим, и по отношению к университетам. Но границы этих двух сфер не были еще до сих пор нигде указаны, установлены с достаточной определенностью и того менее проведены на деле. До сих пор еще не существует университета, который бы вполне принял в расчет этот первостепенной важности новый факт, существование печатных книг, и был бы организован согласно требованиям XIX столетия, как это было с Парижским университетом по отношению к XIII столетию. Подумайте, и вы согласитесь, все, что может дать нам университет или заключительная школа, ограничивается, собственно, дальнейшим развитием начал, заложенных первоначальной школой, именно наукой читать. Мы научаемся читать на разных языках, разного рода наукам, мы выучиваем азбуку и письмо всевозможного рода книг. Но знания, даже теоретические знания, мы должны черпать из самих книг! Наши знания зависят от того, что мы читаем после того, как всевозможного рода профессора сделали по отношению к нам свое дело. Истинный университет нашего времени – это собрание книг.

Даже для Церкви, как я заметил выше, все изменилось со времени появления книги в деле ее проповеди и вообще во всей ее деятельности. Церковь представляет собою деятельный, признанный союз священников или проповедников – словом, тех, кто своим мудрым поучением руководит душами людей. Пока не существовало письма, вернее, скорописи, или печатания, означенной цели можно было достигать единственно только при помощи словесной проповеди. Но вот появляется книга! И что же, разве тот, кто может написать настоящую книгу и убедить Англию, не будет, в сущности, епископом и архиепископом или примасом всей Англии?