Лутц Нитхаммер - Вопросы к немецкой памяти. Статьи по устной истории

{92} См.: Herbert U. Die guten und die schlechten Zeiten // LUSIR. Bd. 1. S. 67ff.; а также, например: Lequin Y., Metral J. Auf der Suche nach einem kollektiven Gedächtnis // Lebenserfahrung und kollektives Gedächtnis… S. 339ff.

{93} Заниматься устной историей можно ведь и с более молодыми респондентами, например, такими, у которых юность пришлась на 1950-е годы. При этом проявляются два феномена: во-первых, память индивида сохраняет впечатления того периода, когда складывается система его опыта, а такие впечатления особенно многочисленны именно в юные годы, даже при сравнительно стабильных общественных условиях; во-вторых, эти условия в воспоминаниях людей, бывших в то время молодыми, предстают не такими стабильными, как у тех, кто тогда уже прибыл в гавань своей мечты, и особенность того времени эти респонденты хотят объяснить последующему поколению, как показывают, например, юношеские воспоминания людей 1968 года.

{94} См.: LUSIR. Bd. 1. S. 10.

{95} Такая оценка возможна только ex silentio, поскольку позднеистористское правое крыло и неоистористское левое не дискутируют друг с другом: методологических разногласий между ними нет, а предметы изучения и исследовательские интересы почти не пересекаются. На Берлинском историческом конгрессе 1984 года, посвященном истории и антропологии, значительная часть старшего поколения не присутствовала на заседаниях секций либо интересовалась социально-биологической антропологией.

{96} См.: Kocka J. Klassen oder Kultur? // Merkur. 1982. Bd. 36. S. 955ff.; Idem. Historisch-anthropologische Fragestellungen – ein Defizit der Historischen Sozialwissenschaft? // Ibid.; Idem. Zurück zur Erzählung? // Geschichte und Gesellschaft. 1984. Bd. 10. S. 395ff.; Wehler H.-U. Preußen ist wieder chic…. Frankfurt a. M., 1983. S. 99ff.; Idem. Geschichte von unten gesehen // Die Zeit. 1985. 5 mai. № 19. S. 64. Тон этого фрагмента спровоцирован тирадами против «истории повседневности», которыми с некоторых пор разражается там и сям Ганс-Ульрих Велер, сваливая в кучу серьезные аргументы с огульными полемическими заявлениями, призывая защищать разум Запада от зеленой опасности и отказываясь вступать в диспут, который он называет шоу-бизнесом. Вполне серьезно на это реагировать невозможно. Но я попытался это сделать, прежде чем мне стали известны новейшие его заявления, см.: Niethammer L. Das kritische Potential der Alltagsgeschichte…

{97} Эта амбивалентность нагляднее всего у Канта: Kant I. Idee zu einer allgemeinen Geschichte in weltbürgerlicher Absicht // Idem. Gesammelte Schriften. Berlin, 1912. Bd. 8. S. 15ff. [ Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Кант И. Сочинения: В 6 т. М., 1966. Т. 6]. Я не уверен, что так называемый проект модерна (Projekt der Moderne) или «неурезанную рациональность» (unverkürzte Rationalität) в целом можно спасти для истории за счет того, чтоб их господствующие формы отсечь как патологии. См., например, введение к сборнику: Stichworte zur “geistigen Situation der Zeit” / Hg. vonJ. Habermas. Frankfurt a. M., 1979. Bd. 2. S. 7ff.

{98} См., например: Schulze H. Mentalitätsgeschichte – Chancen und Grenzen eines Paradigmas der französischen Geschichtswissenschaft // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. 1985. Bd. 36. S. 247ff.; а в качестве экспериментальной программы для медиевистики, например: Goetz H.-W. Vorstellunggeschichte // Archiv für Kulturgeschichte. 1979. Bd. 61. S. 253ff.; Dinzelbacher P. Über die Entdeckung der Liebe im Hochmittelalter // Saeculum. 1981. Bd. 32. S. 185ff.

{99} Thompson E.P. The Making of the English Working Class. London, 1963. В предисловии к этой работе Томпсон так формулирует свое понимание класса: «Класс происходит, когда некоторое количество людей в результате общего (наследуемого или разделяемого) опыта ощущают и формулируют тождество интересов как между собой, так и по отношению к другим людям, чьи интересы отличны от их интересов (и, как правило, им противоположны). Классовый опыт по большей части определяется производственными отношениями, в которых люди оказываются по рождению или в которые попадают не по своей воле. Классовое сознание – это то, как люди в культурном отношении обходятся с этим опытом». См. критику Томпсона со стороны Дитера Гро во введении к немецкому изданию его книги о моральной экономии: Thompson E.P. Plebeische Kultur und moralische Ökonomie. Frankfurt a. M.; Berlin; Wien, 1980. S. 25ff.

{100} Поэтому понятие опыта может включать в себя и те темы, которые сформулированы на основе теорий научения и социализации. Например, Фестер попытался схематически разделить описываемый Э. Томпсоном процесс складывания британского рабочего класса на циклы обучения в ходе классовых битв (Vester M. Die Entstehung des Proletariats als Lernprozeß. Frankfurt a. M., 1970). На этой основе он, в противоположность Энгельсу и Марксу, выводил предрасположенность к таким битвам не из ухудшения и гомогенизации материального положения трудящихся, а из различия между этим процессом и теми притязаниями, по которым это материальное положение мерилось. Таким образом, он действовал в том же русле, что и позднейшие историки, занимавшиеся эмпирическими сравнительными исследованиями в рамках теории революции – или, точнее будет сказать, теории избежания революции.

{101} В этом отношении показательно, что «новые левые» в своем развитии пришли к пониманию значимости опыта повседневности. См.: Negt O., Kluge A. Öffentlichkeit und Erfahrung. Frankfurt a. M., 1972. Мне всегда было интересно, что получилось бы, если бы исследование опыта английского рабочего класса продолжить до времени после чартизма, т. е. года до 1880-го? В каком-то смысле наш проект был посвящен параллельной теме – тому, что было после героической фазы в истории рабочего движения в Германии.

{102} Bourdieu P. Op. cit., особенно гл. «Структура, габитус, практика», S. 139ff. [ Бурдье П. Указ. соч.]. См. также: Idem. Zur Soziologie der symbolischen Formen. Frankfurt a. M., 1974, особенно S. 42ff. (“Klassenstellung und Klassenlage”).

{103} Ibid. S. 169. Исходя из результатов своих исследований по современной истории, я склонен подчеркивать значение биографической индивидуации социальных форм габитуса для структурирования специфической практики. Это такое прочтение Бурдье, которое у него скорее имплицитно заложено и возможно, чем эксплицировано. Однако, он пытался «порождающую грамматику», которая связывает схоластику с готикой, соединить с инновацией аббата Сугерия – см. его послесловие к работе: Panofski E. Gothische Architektur und Scholastik. Это же послесловие под заголовком «Der Habitus als Vermittlung zwischen Struktur und Praxis» напечатано в изд.: Bourdieu P. Zur Soziologie der symbolischen Formen… S. 125ff., особенно S. 155ff.

{104} См., например: Das Unbehagen in der Psychoanalyse. Eine Streitschrift / Hg. von H.-M. Lohmann. Frankfurt a. M., Paris, 1983. В этой книге выдвигается призыв к возрождению психоаналитической теории культуры, но не разбирается актуальное содержание этой теории. После участия в конференциях, которым я обязан Марио Эрдхайму («Этнология науки», Цюрих), Герману Штурму («Эстетика и Чужое», Эссен) и Регине Шульте («История и антропология: восприятие Другого», Лондон), у меня сложилось впечатление, что части психоанализа, антропологии, социальной истории и прочих дисциплин осознают, что нуждаются друг в друге ради преодоления своих внутренних трудностей и кризисов, однако за редкими исключениями еще не нашли общего языка, на котором они могли бы соединить друг с другом свои вклады в сотрудничество в области изучения культуры.