Иоганн фон Архенгольц - История морских разбойников (сборник)

Наконец лестницы были приставлены к стенам. Флибустьеры быстро бросились вперед, мигом взбежали на стены и оттуда начали бросать глиняные ядра, наполненные порохом, в испанцев, которые отступали понемногу и защищались уже одними пиками, но все еще не сдавались. Наконец их изрубили всех без исключения.

Этот штурм продолжался от зари до полудня. Между тем, флибустьерам оставалось взять еще один форт, хотя не столь значительный, как уже взятый, но защищавший, однако, вход в гавань и потому бывший необходимым для пиратов. Правда, ничего не мешало им приступить к грабежу города, но им нужны были корабли, чтобы укрыть на них добычу и раненых.

Чтобы не терять понапрасну времени, они предложили губернатору сдаться, обещая даровать жизнь ему и всему гарнизону. Ответом были выстрелы. Нечего было думать долго. Флибустьеры атаковали второй форт подобно первому с саблей в руке, причем взятые в покоренной крепости пушки оказали им весьма важное пособие. Все офицеры дрались до смерти, солдаты же положили оружие и просили о помиловании. Губернатор Кастильянец оборонялся как бешеный и убил несколько врагов. Флибустьеры удивлялись его мужеству и предлагали ему жизнь, но он отказался, несмотря на то, что жена и дочь со слезами просили его пощадить себя. Он отвечал: «Лучше хочу умереть с оружием в руках, чем нести голову на плаху». И он продолжал сражаться как лев, пока не пал смертельно раненый.

Наконец-то Морган овладел обеими крепостями, и совершил это с 400 только флибустьеров и без пушек. Мужчин, женщин и раненых заперли в особые помещения, причем этот варвар сказал в отношении к последним: «Взаимный визг заменит им пластыри и мази для ран».

Наступила ночь, которую флибустьеры провели в пьянстве и насилиях. Женщинам, которые оказывали сопротивление, грозили немедленной смертью, а тех, которые не сдавались, решительно убивали на месте. На другой день начали искать сокровища, причем множество людей были подвергнуты жесточайшим пыткам и истязаниям: многие умерли на месте.

Морган узнал, что генерал-губернатор или президент Панамы дон Хуан-Перес-де-Гусман собирает со всех сторон войска, чтобы задавить его числовым превосходством. Но это нисколько не препятствовало ему действовать по предначертанному плану, тем более, что в крайнем случае он мог спастись на своих кораблях. На всякий случай, впрочем, он приказал очистить форты и поставить пушки, чтобы иметь защиту, если того потребуют обстоятельства.

Флибустьеры провели две недели в Порто-Белло, нагружая корабль провиантом Они остались бы долее, если бы своевольная трата и порча жизненных припасов не принудила их убраться, в последнее время они питались большей частью лошадиным и ослиным мясом. Такие обстоятельства были особенно невыгодны для пленных, которым давали только этого мяса и то в незначительном количестве, без хлеба и соли, причем они должны были запивать его водой из луж. Правда, эта скверная вода составляла обыкновенное питье жителей, но они всегда очищали ее – чего теперь не могли сделать. У пиратов также не было другой воды и это заставило их поторопиться еще более оставить Порто-Белло.

Однако же перед отъездом, Морган имел дерзость отправить двух пленных к панамскому президенту, требуя 100 000 пиастров за выкуп города и угрожая в противном случае сжечь его. Президент еще не собрал всех войск: при нем находилось только 1500 человек. Но он решился не медлить долее и лично отнести ответ, тем более, что отряд его был вчетверо сильнее отряда флибустьеров. Флибустьеры, не устрашась числа, пошли к нему навстречу и заняли теснину, в которой сами напали на испанцев и отразили их со значительным уроном. Но Гусман не хотел ничего слышать, надеясь на скорое усиление своего войска и на несомненную победу, он отправил к Моргану посланника с требованием, чтобы он немедленно оставил Порто-Белло, – в противном же случае погибель его и людей его неизбежна. Морган отвечал, что прежде должен получить требуемый выкуп, если же не получит его, то, конечно, уедет, но предварительно сожжет город, разрушит форты и зарежет всех пленников. Этот решительный ответ лишил президента мужества. Он, правда, при первом известии о взятии Порто-Белло, отправил гонца к Картахену, предписав находившейся там эскадре немедленно выступить и отрезать флибустьеров от моря, между тем, как сам нападет на них на сухом пути, но, как обыкновенно водилось у испанцев, эта экспедиция откладывалась со дня на день, и когда пираты были уже совершенно готовы к отъезду, не было еще никакой надежды, чтобы эскадра прибыла вовремя. При таком положении дел президент Панамы предоставил жителям Порто-Белло действовать по своему усмотрению, и они немедленно собрали 100 000 пиастров. Сам Гусман, долгое время сражавшийся во Фландрии, начал теперь удивляться флибустьерам, которые в таком малом числе совершили необыкновенные подвиги без правильной осады и без всяких орудий взяли город, защищаемый двумя фортами и пушками, и не мог понять, какое особенное оружие употребили они при этом. Он отправил к Моргану разные припасы и попросил прислать ему в память образчик его оружия. Морган ласково принял посланного, вручил ему пистолет и несколько маленьких пуль и сказал: «Попроси президента принять это, как маленький образчик того оружия, которым я взял Порто-Белло, и пусть хранит его в продолжение года. По истечении этого срока обещаю явиться в Панаму и лично показать его употребление». Президент присоединил к благодарности драгоценный перстень, но, возвратив подарок, велел сказать при этом, что он не имеет недостатка в подобном оружии, впрочем, советует Моргану и его сподвижникам не принимать на себя беспокойства – явиться в Панаму, потому что там ждет его иная встреча, чем в Порто-Белло. При этом сожалел он, что такие храбрые люди служат не какому-нибудь значительному государю и не выказывают своего достойного удивления мужества и доблести в законной войне.

Флибустьеры спокойно сели на корабли, взяв еще с собой лучшие пушки из фортов и заклепав прочие. Сперва поехали они на остров Кубу, где осмотрели свою добычу, которая, кроме великого множества драгоценных товаров и каменьев, состояла из наличной суммы в 250 000 пиастров. Кончив дележ, они поехали на Ямайку.

Но люди эти не знали покоя. Они скоро занялись приготовлением к новому походу, причем со всех сторон стекались охотники к пресловутому Моргану. При помощи губернатора Ямайки, покровительствовавшего флибустьерам, он добыл тридцатишестипушечный корабль, на котором в 1669 году поехал на Испаньолу, чтобы предварительно, до совершенного снаряжения, добыть еще что-нибудь. Здесь стоял такой же тридцатишестипушечный корабль, принадлежавший французским морским разбойникам. Он вышел из Сан-Мало для торговли с испанцами в Америке, но, вступив в вестиндские моря, переменил свое намерение и, добыв каперское свидетельство, счел за выгоднейшее крейсировать против испанцев, причем был поддерживаем многими французскими флибустьерами с Тортуги. Морган желал присоединить этот корабль к своему флоту, но французы отказались, потому что опасались наказания за только что совершенный подвиг. Несколько времени перед тем, находясь в крейсеровке и претерпевая недостаток в припасах, они насильно взяли нужное количество на английском корабле и дали в том расписку. Морган знал об этом и старался успокоить их, но так он не мог привлечь на свою сторону офицеров и притом капитан делал такие требования, которые противоречили уставам флибустьеров, то он решился отомстить ему и его советникам. К этому поощряли его еще более некоторые французские флибустьеры, которые, в надежде на добычу, перешли к нему и объявили, что капитан бросал якорь в Баракоа, на острове Кубе, и там выхлопотал каперский патент для крейсирования против англичан. Узнав об этом, Морган сделался ласков и любезен и пригласил к себе на обед капитана и офицеров, но лишь только ступили они на палубу, он приказал схватить их за преднамереваемую крейсеровку против англичан.