Колин Дуглас Гордон - Эпоха Аттилы. Римская империя и варвары в V веке

О. Фр. 43. На самом деле древняя столица империи в начале интересующего нас периода все еще производила впечатление богатой. Каждый из больших домов в Риме включал в себя все, что мог иметь город средних размеров: ипподром, форумы, храмы, фонтаны и разнообразные бани; поэтому историк восклицает: «Один дом – это город; город же скрывает десять тысяч городов!»

Также там были огромные общественные бани. Те, что звались Банями Антонина , ныне известные как Термы Каракаллы, имели 1600 сидений из полированного мрамора для нужд моющихся, а Бани Диоклетиана – почти вдвое больше. Стена Рима, измеренная геометром Аммоном во времена, когда готы впервые напали на Рим, имела в длину двадцать одну милю. Однако Аммон ошибся, ибо стены Аврелиана, восстановленные Гонорием во время нападения Алариха в 408–410 годах, составляли в длину всего двенадцать миль.

Третья причина внутренних проблем – восстания и мятежи амбициозных чиновников и почти непрекращающиеся интриги при дворе – будет более подробно освещена в следующих главах. Здесь достаточно упомянуть о том, что большинство этих проблем были вызваны или приведены в исполнение могущественными военачальниками варваров внутри империи.

Почти всю первую половину V века заняло правление Аркадия и Феодосия II на Востоке, а также Гонория и Валентиниана III на Западе, однако предположение, что какой-либо из этих слабых императоров во время своего царствования действительно контролировал правительство, привело бы к неправильному толкованию истории. Настоящая власть при обоих дворах находилась в руках сменявших друг друга могущественных сановников – часто германцев по происхождению, – которые использовали ее или злоупотребляли ею в собственных целях и управляли своими номинальными владыками, прибегая к лести, а придворными – с помощью постоянных интриг. В отличие от следующих лет того же столетия эти могущественные военачальники в основном стремились устранить собственных соперников, а не посадить на трон императоров-марионеток.

Первая борьба такого рода развернулась со смертью Феодосия Великого между галлом Руфином, в то время префектом претория Востока, и вандалом по происхождению Стилихоном, являвшимся комитом доместиков (comes domesticorum), магистром армии с резиденцией в Константинополе и магистром обеих армий в Италии. Стилихон был женат на Серене, племяннице Феодосия, который оставил своих юных сыновей под его неофициальной защитой.

О. Фр. 2. Олимпиадор рассказывает, какой огромной власти достиг Стилихон, назначенный опекуном детей, Аркадия и Гонория, их отцом Феодосием Великим, и как он женился на Серене, когда Феодосий обручил ее с ним. После этого Стилихон сделал императора Гонория своим зятем, сначала в качестве мужа своей дочери Марии, а после ее смерти в 408 году – своей второй дочери Ферманции, и так вознесся на самую вершину власти. Он успешно вел для римлян многие войны против разных племен, но в конце концов встретил свою смерть от меча жестокого и бесчеловечного Олимпия, которого сам же и приблизил к императору.

Этот человек, номинально являвшийся всего лишь командующим западными войсками, на самом деле был главным военным деятелем обеих империй. Прежде чем кончился тот год, когда умер Феодосий, Стилихон организовал убийство своего восточного соперника Руфина. Однако он ввязался в возобновившийся конфликт с восточным двором из-за того, какая империя должна управлять Иллириком – самым ценным в тот период источником военной силы для обеих империй. Естественно, Стилихон старался взять его под контроль Запада и таким образом нажил себе врагов на Востоке.

Аркадий, которому на момент получения верховной власти в Константинополе, было семнадцать или восемнадцать лет, не был умным и активным властителем, и им легко управляли сильные придворные. Поэтому его доверием сначала пользовался Руфин, потом недолгое время Стилихон, а затем командующий отрядами остготов Гайна, а в гражданских делах – евнух Евтропий. Для стабильности государства особую опасность представлял Гайна. Чтобы справиться с ним после того, как он сокрушил Евтропия, пришлось в конце концов обратиться к гуннам под командованием Ульдина и отрядам германцев под командованием гота Фравитты. Тем временем Восточную империю на балканских землях грабили вестготы Алариха, а на востоке – дикие орды гуннов. В 400 году опасность со стороны германцев была временно устранена, но за ней последовал ряд еще более жестоких конфликтов между императрицей Евдоксией и патриархом Константинополя Иоанном Златоустом, а также серьезных проблем с разбойниками-исаврами в южной части Малой Азии. Основная власть сосредоточилась в руках Анфимия, префекта претория Востока.

Когда в 408 году Аркадий умер, у него остался семилетний сын, унаследовавший трон под именем Феодосия II, но в течение шести лет власть оставалась в умелых руках регента Анфимия. В 414 году старшая сестра Феодосия Пульхерия, женщина решительного характера, почти на полвека получила власть при дворе; она была провозглашена августой и от имени брата взяла бразды правления в свои руки.

И. А. Фр. 191. Из-за своего слишком юного возраста Феодосий не мог принимать решения или вести войну. Он ставил свою подпись для тех, кто желал этого, особенно для дворцовых евнухов, которые, можно сказать, каждого лишали его имущества. Некоторые, несмотря на то что продолжали жить, отдавали свое имущество, иные отсылали своих жен другим людям, а детей отбирали у них силой, и они не могли противиться приказам императора. Римское государство находилось в руках этих людей. Главным среди этих евнухов был Антиох. Будучи наставником юного императора, он приобрел большую власть, прежде чем Пульхерия лишила его этой должности.

И. А. Фр. 192. У нас есть два кратких описания Феодосия в юности. Император Феодосий, говоря, что наслаждается их удовольствиями, обратил свой разум к свободным книгам, к Павлину и Плациту, которые читали их вместе с ним. Он свободно раздавал важные должности и богатства.

И. А. Фр. 193. Поскольку он был заключен во дворце, то вырос не слишком большим. Он стал задумчивым и, бывало, обсуждал со встречными многие вопросы, он был таким терпеливым, что мог прекрасно выносить холод и жару. Его снисходительность и дружелюбие завоевывали, можно сказать, всех. Император Юлиан, хоть и объявил себя философом, не держал зла на антиохийцев, одобрявших его, но при этом пытал Феодора. Феодосий же, утверждавший, что наслаждается силлогизмами Аристотеля, применял свою философию на деле и полностью отринул гнев, насилие, скорбь, удовольствие и кровопролития. Однажды, когда очевидец спросил его, почему не следует наказывать несправедливость смертью, тот ответил: «Разве это смогло бы вернуть мертвеца к жизни?!» Если к нему приводили человека, совершившего преступление, заслуживающее смертной казни, то любовь к людям заставляла его отменять наказание [16] Это благожелательное описание, несомненно, было заимствовано из какого-то другого источника, чем тот, который использовался для фр. 194. Возможно, это было произведение Олимпиадора? Почти те же слова мы находим у Сократа (VII, 22), который, как известно, использовал труд Олимпиадора. .