Свен Линдквист - Уничтожьте всех дикарей

Возможно, Конрад уже читал дневник Глэйва, когда тот был опубликован в сентябре 1897 г. В таком случае ему еще раз об этом напомнили. Возможно, он уже почерпнул все эти сведения из дневника. Мы не знаем наверняка. Но определенно 17 декабря 1898 г. в своей любимой газете, «Сэтадей Ревью», Конрад вполне мог прочитать о том, чем капитан Ром украшал свой сад.

18 декабря 1898 г. Конрад начинает писать «Сердце тьмы», историю, в которой Марлоу, рассматривая в бинокль дом Куртца, вдруг видит эти головы – черные, иссохшие, с запавшими щеками и закрытыми глазами, – результат осуществленного девиза своего хозяина: «Уничтожьте всех дикарей».

30.

Ин-Салах в действительности называется Аин-Салах , что значит «соленый источник» или буквально – «соленый глаз» (поскольку источник – это глаз пустыни ).

Вода, которую сегодня берут с большой глубины, все равно солоновата на вкус и содержит 2,5 грамма сухого вещества на каждый литр, причем некоторые из этих литров оказываются совершенно мутными.

Годовой уровень осадков – 14 мм, но в действительности дождь идет раз в пять или десять лет. Зато обычным делом являются песчаные бури, особенно весной. В среднем на год приходится порядка 55 дней с песчаными бурями.

Лето очень жаркое. Температура достигает 56 градусов в тени. Зимы прежде всего отличаются разницей температур на солнце и в тени. Если камень лежит в тени – он слишком холоден, чтобы сидеть, если на солнце – слишком раскален.

Солнечный свет – как острый нож. Я задерживаю дыхание и прикрываю лицо ладонью, когда перехожу с одного островка тени на другой.

Лучшее время здесь – предзакатный час и час после захода солнца. Солнце наконец прекращает резать глаза, а приятное тепло остается – в теле, в вещах, в воздухе.

31.

Ин-Салах – один из редких африканских примеров культуры фоггара . 20Считают, что слово foggara происходит от арабских слов «копать» и «бедный». Им обозначаются такого же рода подземные акведуки, что на персидском называются kanats, канат . Согласно арабским хроникам, некто Малик Эль Мансур в XI веке ввел фоггара в Северной Африке. Его сегодняшние наследники живут в Эль Мансуре в Туате и называют себя бармака . Они являются специалистами в проведении фоггара .

Фоггара бывают длиной от 3 до 10 км. Их общая протяженность по всей Сахаре достигает 3000 километров. В этих галереях можно было ходить не нагибаясь, иногда их высота достигала 8–10 метров. Глубина колодцев доходила до 40 метров, их всегда выкапывали рабы. Когда рабство отменили, оно сохранялось в этих тоннелях, правда, под другим названием.

Это своего рода шахтерский труд, хотя жила здесь не рудная, а водная. Работают небольшой шахтерской киркомотыгой с короткой ручкой. Ствол шахты на поверхности земли имеет площадь около 1 квадратного метра, а достигая пласта песчаника, сужается до 60 кв. см – как раз столько, чтобы можно было хоть как-нибудь орудовать киркой.

Отработанная почва вытаскивается помощниками наверх и высыпается вокруг скважины, так что на поверхности входы в фоггара выглядят как цепочки кротовин.

Когда колодец достигает водоносного слоя песчаника, начинается рытье тоннеля. Во мраке этих тоннелей копателю легко потерять ориентацию. Именно здесь проверяется его искусство.

На поверхности кажется, что фоггара идут совершенно прямо, но под землей они извилисты. Копать тоннель надо так, чтобы он соединился с тоннелем из другой шахты. Необходимо обеспечивать ему достаточный уклон для течения воды, точно рассчитывая при этом перепад высот на всю его протяженность.

Когда французы завоевали Ин-Салах – в канун Нового года на рубеже XIX и XX столетий, – фоггара уже начали иссыхать. Постепенно их заменили глубокими колодцами, но до сих пор, чтобы избежать выпаривания воды, ирригацию проводят лишь по ночам. Каждый, кто пользуется колодцем, имеет свою звезду: когда эта звезда восходит, это служит ему знаком, что настал его черед пользоваться водой. Ожидающие своей звезды проводят ночи у колодца. Их зовут «детьми звезд».

32.

Один из четырех кварталов в Ин-Салах называется Ксар Марабтин. Здесь мало интересного: земля, дома, небо – все одного пыльного цвета. Только могилы с их таинственными, побеленными марабутами многозначительно сияют в монохромно-пыльном цвете. Смерть – единственная праздничная вещь в жизни.

Толпы детей сидят на камнях с табличками на коленях и поют Коран. Проходящий мимо человек пинает ногой пустую плошку. Другой человек заснул в пыли, он спит с выброшенными вперед, как для объятий, руками и даже не слышит гремящей плошки, когда та катится мимо.

Гимнастический зал – одно огромное помещение с очень высокой крышей. В дальнем углу темная раздевалка и винтовая лестница, ведущая на балкон, где ты разогреваешься упражнениями со скакалкой или гимнастикой и смотришь вниз на зал.

Зал вполне соответствует своему предназначению, хотя несколько примитивен. Зеркал мало и они небольшие. Скамьи деревянные, не переносные. В оборудовании для поднятия тяжестей вместо стальной проволоки используются веревки, но, чтобы выдерживать тяжесть, веревки должны быть такими толстыми, что при опускании сила трения забирает работу мускул. Во всем же остальном – все как обычно, запах потных тел, звяканье металла, крики и стоны.

Я спускаюсь вниз, и мне везет: мне сразу передают штангу, узкую черную штангу с дисками.

Три раза по десять подъемов из-за головы, три раза по десять от подбородка и три раза по десять на бицепсах. Потом я оставляю штангу и беру только что освободившиеся гантели. Я с минуту стою с гантелями в руках и озираюсь по сторонам в поисках скамьи. Какой-то человек приглашает меня «присесть» на свою скамью, и мы делаем три раза по десять взмахов бабочкой, хотя его гантели вдвое тяжелее моих.

Трубы каркаса из черной стали образуют что-то вроде небольшой корзинки над моим лицом, пока я лежу на скамье и отжимаю вес. Мальчик десяти лет добавляет груз на штангу. Я помогаю ему, и мы чередуемся; он три раза по десять и я три раза по двадцать. После этого он выдыхается.

Высокий араб с белым шрамом на левой щеке предлагает мне удвоить груз. Теперь я отжимаю три раза по десять, а он три раза по двадцать. Он снова удваивает вес, и после этого уже выдыхаюсь я.

Иду дальше. У одного силового тренажера веревки несколько тоньше, что и вправду сокращает сопротивление – не только при движении вверх, но и вниз. Я делаю три подхода, отжимая вес по пятнадцать раз из-за головы. Здесь нет гребных тренажеров. Тренажеры для ног выглядят шаткими и опасными, так что к ним я не подхожу. Тут еще многое требует доработки.

Видения и грезы, посещавшие меня, когда я только начинал тренироваться, стали теперь редкими. Виде́ния приходят в постели, не в гимнастическом зале. Но мысли мои проясняются. Может, это и не дает ничего нового. Но то, что я знаю, проступает отчетливей.