Теодор Штекман - Естественное время

2. Участник эксперимента, 23 года, хрупкого телосложения, выглядит переутомленным, бледным, истощенным. Явно выраженной болезни не отмечено, но в семье есть страдающие туберкулезом. Вот отрывки (с небольшими редакционными изменениями) из его дневника наблюдений.

«11 ноября. Естественный сон – и в этом у меня теперь нет сомнения – вещь уникальная. Если мне кто-нибудь рассказал бы о нем, я бы не поверил, что такое возможно. Теперь я просыпаюсь бодрым и свежим и на протяжении всего долгого дня не ощущаю ни малейшей усталости».

«28 ноября. Эксперименты со сном дали мне многое. Поначалу было как-то непривычно, отчего возникали сомнения, только мешающие опыту, но теперь я с ними справился. Мой сон, начинавшийся в 20–00, длился обычно до 1 или 2 часов ночи. Если же я ложился в 19–00, то просыпался в 23–40, что нисколько не отражалось на моей работоспособности».

«1 апреля. Минувшая зима подвергла меня серьезным испытаниям, однако я чувствую себя очень хорошо, чему безмерно рад».

«5 мая. Мои успехи, по оценкам компетентных лиц, превзошли все ожидания».

«9 июля. Они восхищались моими достижениями и расспрашивали, как мне такое удалось. Я ложился спать около 18–30 и вставал примерно в 22–20, и бодрее всего был, когда строго придерживался именно этого времени. Мне никогда не приходилось чувствовать себя таким свежим и здоровым, сохраняя высокую работоспособность в течение всего дня, не испытывая ни малейшей потребности прилечь и отдохнуть».

Из его ответа на вопрос, какое время имеется в виду – местное или среднеевропейское, – он отвечал, что обычно отходил ко сну в 18–17 по местному времени, чтобы иметь возможность «полностью успокоиться». Тогда пробуждение наступало в 23–07, также по местному времени. Резюмируя, он пишет: «У меня был хороший аппетит, совершенно нормальные пищеварение и температура тела, в том числе и ступней. Я ощущал необыкновенный прилив сил как физических, так и духовных, и это не было обусловлено нервным возбуждением. Меня не покидало чувство радости. Уверяю Вас, я изложил все как есть, не отступив от правды ни на шаг».

Практически он спал примерно с 18–45 точно до 23–07.

3. Участник эксперимента, 23 года, хрупкого телосложения, незадолго до исследования перенес затяжную болезнь легких туберкулезного характера, от которой, по отзывам врачей, в значительной степени излечился. В течение нескольких месяцев строго следовал методике автора настоящей книги, о чем пишет в первом письме следующее (приводится с небольшими редакционными изменениями): «Стоило мне хоть немного отступить от рекомендованного времени сна, например лечь спать в 20–15 или в 20–30, как самостоятельного пробуждения уже не наступало. Просыпаясь под будильник в 24, в 1 или 2 часа ночи, я чувствовал себя невыспавшимся, и чтобы проснуться бодрым и свежим, приходилось продлевать сон до 4 часов. Если я все же принуждал себя встать раньше, то потом, как ни упорствовал, засыпал за работой. Об одном эксперименте, когда время сна было выбрано наиболее удачно, расскажу Вам особо. Я лег спать в 18–30 и быстро заснул. На всякий случай завел будильник на 23–30, поскольку у меня было запланировано много дел. Проснувшись, вообразил, будто уже утро, и жутко испугался, что проспал, не услышав будильника. Однако чувствовал себя отдохнувшим. Посмотрел на будильник – было ровно 23–20. Весь день я без устали работал, оставаясь бодрым как духовно, так и физически, не ощущая на протяжении стольких часов никакой усталости».

Спустя 7 недель он писал: «В существовании естественного сна я убедился на собственном опыте и теперь твердо знаю: если лягу спать в 18–30, предварительно успокоившись и расслабившись, то проснусь ровно в 23–20 с новыми силами и желанием переделать как можно больше дел, оставаясь весь последующий день бодрым и энергичным. Главное – точно придерживаться этого времени, иначе все пойдет насмарку». В последующем письме, в частности, говорилось: «Какое необыкновенное чувство рождается в душе, когда рано ложишься спать (в 18–30), – будто именно в это время особенно интенсивно накапливаешь в себе силы. И никаких неприятных последствий! Приобретенный навык оказался стойким и сохранился надолго. Все, что я прежде узнал о естественном сне, оказалось сущей правдой. Неслучайно народная мудрость возносит хвалу дополуночному сну».

По местному времени естественный сон длится примерно с 18–45 ровно до 23–07.

4. Некий господин, по профессии каллиграф, вынужден был неделями, а то и месяцами, а зимой к тому же при искусственном освещении трудиться по 17–18 часов в сутки, выполняя сложную, филигранную работу. Засиживаясь до глубокой ночи и подвергая себя непосильной нагрузке, он вскоре истощил свои силы. Однажды ему в голову пришла счастливая мысль – а что если сделать наоборот: первую половину ночи спать, а вторую – работать. Результаты перестройки настолько благотворно сказались на его здоровье, что отныне он – убежденный сторонник такого распорядка дня. Глазам явно стало легче , здоровье и настроение значительно улучшились. Несмотря на насмешки окружающих, он неукоснительно отходит ко сну около 19–00 и встает примерно в 23–20. Когда работы нет или очень мало, то ради экономии электричества каллиграф соблюдает прежний режим дня. Как только требуется собраться с силами, этот господин тотчас же возвращается к их источнику – естественному сну. О своем опыте он рассказал в берлинском журнале Medizinische Welt (№ 32 от 12 августа 1933 г.).

5. В том же номере напечатана заметка тогдашнего ученика выпускного класса Ганса Зимана из Дуйсбург-Мейдериха, включившегося в эксперимент в январе 1932 г. под влиянием своего товарища Д. К нему присоединился другой его товарищ – Ганс Цеппенфельд, ученик седьмого класса гимназии. Состояние здоровья Зимана было скверным. Несмотря на хорошее лечение, он страдал гастритом, сопровождавшимся болями, жаловался на отсутствие аппетита, постоянно слезящиеся глаза, сильную потливость ладоней и стоп, повышенную нервозность. Цеппенфельд же был здоров. В чудодейственность естественного сна тот и другой поначалу не верили, но впоследствии оба стали его свидетелями, заслуживающими доверия, которые не только испытали на себе его благотворное действие, но и также мужественно и стойко пропагандировали естественный сон вопреки издевательствам и насмешкам людей. После 6 месяцев с начала эксперимента болезненность Зимана без какого-либо дополнительного лечения уступила место цветущему здоровью, и он уже мог с успехом заниматься физическим или умственным трудом по 17–18 часов в сутки [13] Г. Цеппенфельд написал на эту тему убедительную статью, опубликованную в газетах Koblenzer Generalanzeiger от 8 мая 1932 г. (воскресный номер) и Rheinund Ruhrzeitung, Duisburg от 16 июня 1932 г. . Его успеваемость в старших классах гимназии, как раз тогда, когда у многих начинаются серьезные проблемы с учебой, повысилась, и он не только вовремя и благополучно сдал выпускные экзамены, но и получил официальный допуск к обучению в университете, который давался только самым лучшим гимназистам. Зиман твердо убежден, что столь успешным развитием своих интеллектуальных и физических способностей он обязан исключительно точному соблюдению режима естественного сна. Такая уверенность не оставляет сомнения в истинности его слов.