Генри Петроски - Книга на книжной полке

Еще один средневековый книжный ларь, который уцелел в Херефорде, так как в нем хранили что угодно, только не книги, тоже был сделан в XIV веке, если судить по его железной оковке [59] Там же, с. 118–119. . Ларь смастерили из очень легкой древесины тополя, но при ремонте снабдили тяжелой дубовой крышкой – в таком виде он и дожил до наших дней. Оригинальная конструкция, вероятно, обеспечивала легкую транспортировку, а железные перетяжки и углы предохраняли от повреждений в дороге. Видимо, за перетяжки можно было браться и для того, чтобы переносить с места на место тяжелый ларь с книгами внутри: когда епископ переезжал из одной резиденции в другую, нужные ему книги путешествовали с ним. Этот ларь в длину имеет почти 1,2 метра, в высоту – чуть больше 45 сантиметров, в ширину – чуть больше пятидесяти сантиметров. Таким образом, два херефордских ларя по ширине почти одинаковы. Из этого можно сделать вывод о том, как в них укладывались книги. Ларь поменьше, на котором нет резьбы (она могла пострадать во время транспортировки), был также снабжен на торцах кольцами, в которые вдевался шест для переноски. Что до третьего херефордского ларя, его полукруглая, покрытая корой крышка была сделана из ствола дерева.

Книжные лари были в употреблении не только у путешествующих епископов. Ими пользовались и особы королевской крови, и насельники монастырей. На иллюстрации из манускрипта XII века изображен Симон, настоятель Сент-Олбанского монастыря, который сидит перед книжным ларем и читает книгу (а может быть, показывает кому-то, кто смотрит ему через плечо, какое-то место, ради которого книга и была извлечена на свет) [60] См. Clark. Care of Books, с. 292–293. . Крышка ларя открыта: это подтверждает, что именно оттуда книгу и достали; видно, что в ларе лежат другие книги. Ближе к правому торцу ларя виден один из замков; значит, у противоположного края тоже есть замок и, возможно, еще один в середине. (На крышке, которую не полностью видно из-за фигуры аббата, отчетливо различимы две защелки.) Скорее всего, чтобы открыть этот ларь, был нужен хотя бы еще один человек с ключом (если только настоятель не хранил у себя сразу оба). Похоже, что на открытой крышке лежит митра; настоятель, который вполне мог носить такой головной убор, вероятно, заглядывал в ларь, чтобы найти нужную книгу, и не хотел, чтобы митра свалилась у него с головы. На иллюстрации частично показана внутренность ларя, а книга в нем, кажется, стоит на корешке (то есть передний ее обрез смотрит наверх). Может быть, это оттого, что настоятель рылся в книгах, чтобы найти нужную, но вполне возможно, что книги просто хранились в таком положении: именно передний край, а не корешок мог что-то сообщить о содержании тома.

На этой иллюстрации XII века изображен настоятель Сент-Олбанского монастыря Симон, читающий перед открытым ларем: в Средние века книги часто хранили в таких ларях

Книга, которую читает Симон, опирается на передний край ларя, расположенный как раз на удобной высоте. Похоже, ларь намеренно подняли над уровнем пола, водрузив на какую-то подставку. Вообще средневековые книжные лари, по крайней мере сохранившиеся до наших дней, стоят либо на ножках, либо на подставке. Для этого есть по меньшей мере две причины. Во-первых, если ларь приподнят над полом хотя бы на 2,5 сантиметра, его проще поднять и перенести в другое место. Во-вторых, если ларь поднят, его деревянное дно и, как следствие, содержимое предохраняются от сырости и воды. В средневековых каменных аббатствах сырость создавала определенные трудности: в своде предписаний августинцев библиотекарю наказывали, чтобы ниши для книг, устроенные в каменных стенах, были «изнутри выделаны деревом, дабы сырость стен не увлажняла и не пятнала книг» [61] Там же, с. 71. . (В таких открытых нишах хранились книги общего пользования – например, псалтыри, которые были регулярно нужны монахам во время церковных служб.)

В запертом ларе лежали книги, представлявшие определенную ценность, и их не следовало уносить от открытого ларя; читателю не стоило даже поворачиваться к своему ларю спиной, чтобы не ввести кого-нибудь в искушение взять книгу без спросу и не вернуть. Таким образом, читать сидя лицом к ларю, как делает Симон, означало проявлять ответственность и заботиться о сохранности книг. Кроме того, даже если ларь стоял в углу помещения, которое мы могли бы назвать библиотекой, рядом могло и не оказаться стола, куда можно было положить книгу. Скорее всего, средневековым читателям было бы неудобно читать книгу, лежащую горизонтально: чаще всего под книгу подкладывали другой том или же ставили ее на наклонную плоскость, напоминающую современную кафедру или пюпитр. Английское слово lectern (кафедра) происходит от латинского глагола legere (читать). Даже у современных кафедр поверхность наклонная, чтобы на ней можно было держать книги или конспекты. Что же до трибуны (podium), которую часто путают с кафедрой и иногда употребляют эти слова как синонимы, то на ней стоят, о чем говорит и родство английских слов podium и pew (церковная скамья): последний предмет церковной мебели сыграл важную роль в развитии книжных полок.

Ниша для книг приблизительно конца XII века из цистерцианского аббатства Фоссанова (Италия)

В монастырях книги общего пользования иногда хранились в стенной нише, обшитой изнутри деревом, рядом с дверью, через которую монахи шли в церковь. Деревянную полку и дверцы, судя по всему, убрали и приспособили к другому вместилищу, когда этот armarium commune перестал использоваться для хранения книг

Возможно, Симону не хватало хорошего источника света возле его книжного ларя. Он сидел лицом к стене, и книга оказывалась в тени, хотя на иллюстрации видно, что он отставляет ее от себя подальше, чтобы на нее падало больше света. Задолго до электричества люди пользовались свечами и масляными лампами, но читатели были недовольны копотью и запахом от них так же, как мы сегодня недовольны сигаретным дымом и вредоносными испарениями в плотно закрытых недавно построенных помещениях. Таким образом, люди издавна предпочитали читать при дневном свете. Наверное, для ученого монаха, которому посчастливилось жить там, где достаточно солнца, и получить для своих занятий место у правильно расположенного окна, не было большего удовольствия, чем сидеть у этого окна и читать, а в особенно погожий денек взять книгу в монастырский сад и сидеть с ней возле ярких и благоухающих цветов. У средневековых монахов, жизнь которых протекала в монастырских клуатрах и была подчинена строгому распорядку, вероятно, многие радости были связаны именно с книгой, хотя, если они искали уединения, книги могли их отвлекать.