Генри Петроски - Книга на книжной полке

Самые большие кабинки в библиотеке Перкинса, на которые всегда претендует много желающих, находятся напротив внешних стен. Их размеры, прямо как в Средние века, определяются расстоянием от одной колонны между окон до другой или расстоянием между вертикальными поперечниками посередине каждого окна. Многие годы я мечтал получить такую кабинку в свое распоряжение, но что я мог сделать? Только попросить хранителя кабинок записать меня в длинный лист ожидания. Через какое-то время мне выделили новую кабинку – у окна на северо-западном фасаде здания. Она была не больше предыдущей, но обеспечивала бóльшую приватность: деревянные панели тянулись до самого потолка. Кроме того, в нее поступал свет из высокого окна: искусственное освещение требовалось только в самые хмурые дни. (Впрочем, когда в окно били лучи предзакатного солнца, в кабинке становилось слишком светло и жарко, и работать в ней было так же трудно, как и в предыдущей, темной.)

В этой библиотеке была замечательная система выдачи книг. Я мог бродить между рядами полок этой превосходной библиотеки, в которой насчитывается четыре миллиона томов, и приносить к себе в кабинку любые книги. Чтобы записать книгу на себя, нужно было только заполнить формуляр и еще одну узкую зеленую карточку, вложить их в книгу (зеленая бумажка торчала, как закладка) и оставить на ближайшем к двери углу стола. В двери было проделано небольшое окно, которое нельзя было ничем закрывать (но временные владельцы кабинок часто закрывали окошко открытками, плакатами и афишами, пытаясь таким образом выразить свою индивидуальность, анонсировать тему диссертации или отгородиться от чужих взглядов). Каждый день сотрудник библиотеки заглядывал во все окошки. Если он видел, что на столе лежит книга с зеленой карточкой, то открывал кабинку своим ключом и производил учет, а затем оставлял книгу в кабинке.

Чтобы возвратить книгу, нужно было просто перевернуть зеленую карточку и оставить книгу на том же углу стола. Сотрудник библиотеки ее забирал, вносил в формуляр сведения о том, что книга сдана, после чего ставил ее обратно на полку. Трудно представить себе более удобную систему, однако мне посчастливилось такую найти: это было в Национальном гуманитарном центре, где я целый год писал книгу об истории карандаша. В этом здании, где идут длинные ряды кабинетов – так здесь называют кабинки размером с комнату, – нет библиотеки как таковой, но есть библиотекарь и двое сотрудников, которые получали в местных исследовательских организациях и по системе межбиблиотечного обмена любые книги, необходимые работающим в центре ученым. Потом книги складывали в стопки в общем зале, оттуда их забирали и туда же возвращали. (Насколько я понимаю, эта система действует в Национальном гуманитарном центре до сих пор, а вот в Университете Дьюка, увы, кабинки больше не обходят – вероятно, из-за слишком высокой стоимости трудовых затрат. Теперь мне приходится относить книги на стойку выдачи, где их запишут на мое имя, как если бы я хотел забрать их домой. Понесу ли я их в кабинку, библиотеку не волнует.)

Чем активнее я пользовался кабинкой, чем больше в ней скапливалось книг, которые заполнили единственную полку над столом и теперь лежали уже и на подоконнике, и на полу, тем больше я мечтал о кабинке побольше на верхнем этаже библиотеки, где были окна в неоготическом стиле шириной 210 сантиметров и высотой 420 сантиметров. Через некоторое время такая кабинка мне досталась. Она находилась в северо-восточной части здания. Ранним утром в нее попадало мало прямых солнечных лучей, но окно было таким большим, что рассеянного света вполне хватало. Вечером и очень редко днем мне приходилось включать единственную небольшую лампу, которая освещала просторный стол с более вместительной книжной полкой. (Под высоким потолком тоже висел светильник, но лампочка, до которой трудно было дотянуться, почти всегда была перегоревшей.)

В конце второго тысячелетия библиотечные кабинки сооружаются и обустраиваются практически так же, как в Средние века. Это говорит о том, что их дизайн был изначально хорошо продуман, особенно с учетом многих ограничений, существовавших как в прошлом, так и в настоящем. Впрочем, некоторые приспособления переросли пространство, которое отводилось им в монастырях: речь идет о тех вместилищах книг, которые располагались вблизи столь ценимых монахами кабинок.

Логично было бы держать армарий или ларь с книгами, которые монахи не растащили по своим кабинкам, у внутренней стены крытой галереи. Монахам, работающим в кабинках, такое расположение было удобно. Даже если для того, чтобы достать из армария нужный том (зачастую тяжелый), требовался ключ библиотекаря, книги не надо было носить далеко. (В 1998 году сотрудники новой Национальной библиотеки в Париже – той самой, которую поспешили объявить «первой библиотекой третьего тысячелетия» [73] Riding, с. A18. , – объявили забастовку, в том числе из-за того, что им приходилось носить «по длинным коридорам, открывая по пути массивные двери» [74] Там же. тяжелые тома, которые были слишком большими для компьютеризированной системы выдачи книг – впрочем, она все равно сломалась, – из хранилищ, устроенных в похожих на открытые книги башнях, в читальные залы, расположенные довольно далеко.) По словам Стритера, к 1300 году в монастырях, где были «ряды кабинок», уже установился порядок: «книги, взятые из соседних шкафов, можно было читать при хорошем освещении в месте, где читателям почти не мешали посторонние, зато за чтением наблюдал человек, ответственный за сохранность книг (таких людей могло быть и несколько)» [75] Streeter, с. 5. .

Итак, книжные полки располагались на удобном расстоянии от кабинок; кроме того, они занимали выгодное пространство вдоль стены галереи, которое почти никогда не использовалось рационально. До широкого распространения кабинок клуатр был, очевидно, местом для тихих раздумий и, если это позволялось, для разговоров. На каменных скамьях, стоявших вдоль стен или в нишах, вероятно, было удобно сидеть, размышляя или ведя беседу. Обычно эти внутренние стены ничем не украшались; уж конечно, монахов они отвлекали меньше, чем голубое небо или зеленая трава в клуатре.

Когда кабинки начали загораживать вид, а присутствие созерцателей или беседующих стало отвлекать и даже раздражать тех, кто в них работал, вероятно, предложение использовать пространство вдоль стен для хранения книг не встретило возражений. Скорее всего, его восприняли с воодушевлением, особенно если вместе с этим предполагалось вставить окна между выходящими во двор колоннами, чтобы защитить галерею от непогоды. Даже когда между колоннами были сделаны кабинки, в галерею поступало достаточно дневного света, проникавшего через двери, которые, вероятно, устанавливались для того, чтобы кабинку со всем содержимым можно было надежно запереть, или через пространство над дверями, которое оставляли, чтобы можно было разыскать оставленные в кабинках книги. Вот, например, описание всей системы в Даремском соборе, взятое из «Даремского чина» («интереснейшей книги» [76] Clark. Libraries, с. 21. , представляющей собой «рассказ свидетеля „монашеской церкви“ Дарема до ее роспуска» [77] Streeter, с. 5. ):