Ларс Свендсен - Философия свободы

Многие критики теории каузальности деятеля указывают на то, что эта теория ничего не объясняет, так как в ней не содержится описания эмпирических предпосылок подобной каузальности. К примеру, Гэри Уотсон утверждает, что «каузальность деятеля» является лишь ярлыком, который нужен либертарианизму, но который сам по себе не решает никаких проблем и ничего не объясняет [83] Gary Watson. Introduction // Gary Watson (red.) Free Will, 2 nd ed. Oxford: Oxford University Press, 2003. С. 10. . Какое же объяснение нам требуется? Вместо Х, который служит причиной Y, мы вводим в качестве причины Y деятеля A. Многие, конечно же, согласятся с подобной схемой, но либертарианская теория каузальности деятеля утверждает, что само по себе то, как А служит причиной Y, не может быть полностью объяснено предшествующими причинами. А совершает действия на неких основаниях, которые невозможно редуцировать до простой причинно-следственной связи.

Давайте представим, что деятель А планирует совершить действие Х в момент времени t, но незадолго до наступления момента t некий деятель В дает А дополнительные основания, которые убеждают А не совершать действие Х, поскольку оно аморально или бессмысленно. В результате вместо действия Х деятель А совершает действие Y. Теперь нам необходимо понять, можем ли мы дать адекватное объяснение тому, что деятель А совершил действие Y вместо действия X, просто заявив, что обстоятельства, предшествующие моменту времени t, в этих двух случаях различаются. Мы можем также вообразить, что деятель А совершает действие Y вместо действия Х, потому что ему на голову упала сосулька. Разве между этой сосулькой и убедительными аргументами деятеля В нет принципиальной разницы? Можем ли мы рассматривать их как равнозначное изменение условий, предшествующих моменту времени t? Мы можем сказать, что в первом случае у А есть рациональное основание выбрать Y вместо Х, тогда как во втором случае имеет место событийная причина. Тем самым мы только что обозначили различие между рациональным основанием и причиной.

Свобода, которая наделяет нас ответственностью за наши действия, является свободой действовать исходя из рациональных оснований. Мы должны принимать во внимание те основания, которые действующее лицо приводит в качестве объяснения своих действий. Именно рациональные основания определяют характер действия и почему оно произошло. Принципиальная разница между человеком и другими животными состоит в том, что человек обладает способностью действовать исходя из рациональных оснований , тогда как животные обладают лишь поведением , у которого есть причины . Основания имеют смысл только для рационального деятеля, для личности. Далее, сама природа оснований предполагает, что они нормативны, чего нельзя сказать о причинах, а кроме того, они оставляют человеку возможность действовать иначе. Все мы согласимся, что Раскольников мог передумать. И даже если причины и условия, предшествовавшие убийству процентщицы, оставались бы теми же, мы верим, что Раскольников мог бы не убивать ее, потому что имелись веские основания не делать этого, и он мог бы исходить из них. Поступок Раскольникова остается неопределенным вплоть до момента убийства, он совершенно не уверен в своих намерениях. Замысел возник за месяц до убийства, и он столько раз проходил дорогу до ее дома, что даже запомнил количество шагов, но до самого последнего момента он сомневается в своем решении. Убийству предшествуют обстоятельные размышления и взвешивание различных альтернатив.

Наша свобода возможна не потому, что у наших действий нет причин, но потому, что мы обладаем способностью, отсутствующей у других животных, представить себе различные варианты. Мы действуем, исходя из наших желаний и предпочтений, как и другие животные, но мы можем выбирать , каким образом нам реализовать эти желания и предпочтения. Свобода не требует от нас способности изменять причины и предпосылки к действию, не требует она и идти против законов природы, от нас требуется лишь способность представить себе и обдумать возможные альтернативы и выбрать среди них ту, которую мы воплотим в жизнь.

Мои решения претворяются в действия: будучи ментальными явлениями, они руководят телом. Свобода – это способность решать, как именно я хочу действовать, выбрать ли мне в определенной ситуации действие Х или Y, быть причиной собственных действий. Вероятно, слово «причина» здесь не вполне уместно и может привести к недопониманию, потому что сам деятель в качестве причины отличается от внешних причин. Бильярдный шар, служащий причиной движения другого бильярдного шара, не может решать, покатится тот направо или налево, тогда как я могу использовать бильярдный кий, чтобы определить, куда покатится шар. Многие утверждают, что рациональные основания следует считать причинами, что объяснения, построенные на рациональных основаниях, в действительности тоже описывают причинно-следственную связь. Другие скажут, что отношения между основанием и действием являются понятийными, а не каузальными. Я склонен присоединиться ко второму лагерю, поскольку основания обладают нормативностью, которой в мире причин и следствий просто не существует. Таким образом, можно утверждать, что теория «каузальности деятеля» является ошибочной попыткой приспособить объяснение рациональных действий к теории каузальности вообще.

Что есть объяснение действия? Если кто-то спросит: «Что заставило Пера поднять руку?», мы всегда можем ответить, что электрические импульсы прошли по нейронным связям от мозга к мускулам плеча и руки, вызвав сокращение мышц. Однако мало кто согласится, что тем самым мы дали исчерпывающее объяснение того, зачем Пер поднял руку: отчасти потому, что подобное объяснение лишено контекста, а отчасти потому, что оно ничего не говорит о намерениях Пера. Объяснение действия Пера, которое даст нам понимание его поступка как действия , а не поведения , должно содержать описание его намерений, а эти намерения должны быть понятны исходя из контекста. Более удовлетворительным объяснением было бы, к примеру, такое: «Он поднял руку, чтобы остановить такси, а такси нужно было ему потому, что он опаздывал забрать дочь из детского сада до 16.00». Подобное объяснение уже больше говорит нам о той цели , которую преследовало действие Пера, а когда речь идет о таких ментальных феноменах, как намерение, желание и решение, указание цели необходимо, чтобы объяснить, каковы намерения, желания и решения действующего лица. Объяснение исключительно причин какого-либо поведения рисует нам мир, в котором для целей просто не остается места. Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы описывать причины данного поведения, но важно при этом понимать, что подобные объяснения всегда будут неполноценными в качестве объяснений действия, так как они по определению опускают именно тот элемент, который отличает поведение от действия.