Крис Кутарна - Эпоха открытий. Возможности и угрозы второго Ренессанса

Фото: Nat Alcock and Dan Miles (2012). Из книги The Medieval Peasant House in Midland England. Oxford: Oxbow Books

Жизнь в городах также изменилась в лучшую сторону. Здесь пример подали средиземноморские города Италии. Они были бедны ресурсами, но богаты возможностями. С точки зрения развития материальной инфраструктуры и социальных систем, сложившихся вокруг торговли, коммерции и банковского дела, они намного опережали остальные страны Европы, и такие города, как Венеция и Флоренция, быстрее прочих извлекли выгоду из изменившихся обстоятельств. Венеция контролировала ввоз пряностей в Европу и была также главным портом доставки фарфора, драгоценных камней, духов, шелка и других предметов роскоши из стран Азии и Леванта. Кроме того, она была крупным производителем шерсти и шелка, стекла и серебра, мыла и парусных судов, а к 1500 г. стала главным в мире центром книгопечатания. Флоренция, где обосновались Медичи, была одним из крупнейших финансовых центров Европы. В 1500 г. Италия демонстрировала самый высокий показатель ВВП на душу населения на Земле. Итальянцы были примерно на 30 % богаче, чем в среднем жители Западной Европы, и в два с половиной раза богаче, чем жители великих империй – Османской, Египетской или Японской [12].

В эпоху Возрождения эти богатства распространились за пределы Средиземного моря в другие регионы Европы. Географические открытия существенно обогатили Испанию и Португалию. Бо́льшая часть средств была сосредоточена в руках дворянства, купцов и банкиров, но и жизнь простых людей в атлантической части Европы во многом улучшилась благодаря стремительному росту экономической активности. Портовые города Европы на побережье Атлантики стали новыми центрами коммерции, куда стекались предприимчивые купцы, моряки и сельские ремесленники в поисках серебра из Нового Света. Рост городского населения стимулировал спрос на промышленные товары и возникновение новых рабочих мест – в ремесленных гильдиях и профессиональных коллегиях, в качестве разносчиков, лавочников и слуг, а также представителей власти, занятых поддержанием порядка, сбором налогов и ведением учета [13] Незаконная экономика – воровство, проституция – также процветала. Авт. .

Появление последней категории рабочих мест говорило об одном из самых больших благ для горожан: укреплении государства. Налоговая база расширялась, а значит, государству нужно было больше сборщиков налогов и бухгалтеров. Для торговых предприятий, морских путешествий и строительства империи нужно было больше послов, капитанов и клерков. Новые методы борьбы с болезнями (карантин) требовали больше врачей и чиновников, которые могли обеспечить соблюдение правил. Появление, а затем распространение пороха – начиная с турецких пушек, разрушивших стены Константинополя в 1453 г., и заканчивая ручными аркебузами, с помощью которых испанцы победили французов в битве при Чериньоле в 1503 г., – спровоцировало гонку вооружений, финансирование и применение новых видов оружия и строительство новых укреплений. Для этого требовались более многочисленные и лучше обученные армии, больше инженеров, больше специалистов по военному делу и больше чиновников, которые могли всеми руководить. Это государственное строительство, происходящее в ответ на перемены в мире, означало появление большего количества лучше оплачиваемых рабочих мест для горожан. С 1480 по 1520 г. французский королевский двор в Париже вырос в два раза. То же произошло с королевскими дворами других стран. Для выдающихся людей это увеличило шансы подняться выше обстоятельств своего рождения, поскольку многие монархи предпочитали приближать к себе компетентных простолюдинов, чем давать слишком много власти представителям старых феодальных семей. В Испании некоторые члены королевского совета были выходцами из крестьян. Один из самых известных реформаторов образования той эпохи, Пьер де ла Раме (1515–1572), начинал жизнь сыном углежога, а закончил королевским профессором риторики в Париже.

В городах росла прослойка среднего класса – купцы, предприниматели и их работники, квалифицированные ремесленники, художники и подмастерья, государственные чиновники. (Последние сыграют важную роль в процветании, о котором пойдет речь в части II.) Но и для тех, кто остался бедным, положение тоже улучшилось благодаря быстрому распространению новых представлений о бедности. Отношение общества к этой проблеме стало более сознательным. Художественная литература переключилась с описания средневековых рыцарей и заблудившихся пастушек на современные невзгоды, разворачивающиеся на фоне пустынных городских пейзажей. Английский гуманист Томас Мор (1478–1535) придумал слово «утопия» и употребил его в одноименной книге в 1516 г., чтобы привлечь внимание к реальности, которая не оправдывала его ожиданий.

Ревизионистские настроения текущего момента привели мыслителей, разделяющих воззрения Мора, к мысли, что бедность вовсе не является неистребимой язвой на теле общества, как считали ранее. Радикальные способы решения этой проблемы распространялись, в частности, на волне другой быстро распространяющейся идеи – протестантской Реформации, о которой подробнее рассказано в главе 7. Для католиков милостыня представляла акт христианской добродетели, а значит, ее совершали добровольно. Протестанты уделяли больше внимания росту социальных проблем, связанных с попрошайничеством и бродяжничеством, и стремились искоренить их на государственном уровне. Почти одновременно в 1520-е гг. около 60 западноевропейских городов, в которых преобладал протестантизм, разработали централизованную систему помощи бедным. Предпринятые ими меры различались в деталях, но все они включали в себя запрет на попрошайничество, введение для более состоятельных граждан обязательного налога в пользу бедных, займы под низкие проценты, позволявшие сократить количество нуждающихся в периоды временного безденежья, и создание программ повышения квалификации, помогавших беднякам стать матросами, слугами или другими полезными членами общества [13].

С точки зрения здоровья и богатства предыдущий век был одним из худших на памяти многих европейских поколений. Но внезапно для всех слоев общества, от крестьянских хижин до королевских дворцов, новый век стал одним из лучших.

То же самое мы можем сказать сегодня. Несмотря на множество невзгод, которые до сих пор терзают наш мир, с точки зрения глобального здоровья и благосостояния сейчас действительно самое лучшее время для жизни – даже для наименее благополучных людей в мире. Шансов избежать бедности и прожить долгую здоровую жизнь в настоящее время намного больше, чем у любого предыдущего поколения.