Нил Гейман - Хрупкие вещи. Истории и чудеса (сборник)

Император был очень доволен почти год, а потом начал он замечать, что снедает его недовольство и остров больше не мил его сердцу, и еженощно, перед тем как заснуть, раздумывал он над созданием новой карты, в сотую долю своей империи. Каждая хижина, каждый дом, каждый дворец, каждое дерево, каждый холм, каждый зверь явлен будет на ней копией в сотую долю истинных размеров.

То был грандиозный план, и для его осуществления пришлось бы опустошить всю имперскую казну. А сколько понадобится людей – поистине уму непостижимо: люди, что чертят карты, и люди, что служат моделями, землемеры, топографы, художники; да к тому же ваятели, гончары, строители и прочие ремесленники. Шесть сотен профессиональных сновидцев должны прозреть природу вещей, скрытых под корнями деревьев, и в глубочайших горных пещерах, и на дне морей, ибо на безупречной карте должны быть представлены обе империи, видимая и невидимая.

Таков был императорский план.

Министр правой руки осмелился возразить своему императору, когда они прогуливались в ночных дворцовых садах под исполинской золотой луною.

– Вы должны понимать, ваше императорское величество, – сказал министр правой руки, – что ваш замысел…

И запнулся, ибо ему не хватило отваги продолжить. Бледный карп спиною прорвал поверхность воды, и лунное отражение рассыпалось на сотню танцующих осколков, и каждый был сам себе крошечной луной, а потом эти луны слились в цельный круг отраженного света, золотой круг в воде цвета ночного неба, такого густо-лилового, что ни за что не перепутаешь с черным.

– Невозможно осуществить? – мягко подсказал император. Более всего опасны императоры и короли, когда выказывают мягкость.

– Для императора нет ничего невозможного, и каждое его желание – закон, – сказал министр правой руки. – Однако это будет стоить недешево. Вам придется опустошить императорскую казну. Снести города и селения, дабы освободить землю под вашу карту. И что останется вашим потомкам? Государство, которым они не сумеют править, ибо нищий правитель – уже не правитель. Я ваш советник и пренебрег бы своими обязанностями, если бы не попытался вас отговорить.

– Может быть, ты прав, – сказал император. – Может быть. Но если я соглашусь с тобой и забуду о карте, если замысел мой так и не воплотится, он станет томить мою душу, и захватит мой разум, и пища на языке будет горчить, и вино во рту отдавать кислятиной.

Император умолк. Вдалеке пел соловей.

– Однако эта карта, – продолжал император, – все равно лишь начало. Ибо она еще не будет построена, когда все помыслы мои устремятся к моему шедевру.

– И что это будет? – робко спросил министр правой руки.

– Карта, – сказал император. – Карта империи, на которой каждое здание будет явлено в натуральную величину, каждая гора – такой же горою, каждое дерево – деревом того же вида и высоты, каждая река – рекою, каждый человек – человеком.

Министр правой руки низко поклонился в лунном свете и, погруженный в раздумья, пошел следом за императором, сохраняя почтительную дистанцию в три шага.

Император умер во сне, говорится в летописях, и это, в общем-то, правда, хотя можно отметить, что смерть его не была совершенно ненасильственной, а старший императорский сын, правивший после отца, не питал интереса ни к картам, ни к картографии.

Остров на озере превратился в рай для диких птиц, как водоплавающих, так и просто летучих, и некому было их разгонять. Птицы распотрошили миниатюрные горы из мягкой глины, растащили себе на гнезда, и озерные воды размыли берег, и со временем остров исчез, и осталось лишь озеро.

Карты не стало, не стало картографа, но земля продолжала жить.

Этот рассказ с подзаголовком «История одной любви» родился комиксом для нуар-антологии «В Лондоне темно», составленной Оскаром Зарате и проиллюстрированной Уорреном Плисом. Уоррен нарисовал замечательно, но история мне не нравилась, и я все раздумывал, отчего человек, называющий себя Смитом, стал таким, каким стал? Эл Саррантонио попросил у меня рассказ для сборника «999», и я решил, что любопытно будет вернуться к истории Смита и мистера Элиса. Кстати, в этом сборнике они появятся снова.

Мне кажется, грядет еще много историй о неприятном мистере Смите, особенно рассказ о том, как расходятся пути мистера Смита и мистера Элиса.

Однажды мне показали картину Фрэнка Фразетты с дикаркой и двумя тиграми [5] Фрэнк Фразетта (1928–2010) – американский научно-фантастический и фэнтезийный художник; рисовал, помимо прочего, комиксы, киноплакаты, оформлял книги и т. д. Вероятно, имеется в виду его картина «Охотница» («The Huntress»), использованная в оформлении обложки сборника рассказов Эдгара Райса Берроуза «Дикий Пеллюсидар» («Savage Pellucidar», 1962), хотя у Фразетты есть несколько картин с похожими сюжетами. и попросили придумать к ней историю. Я ничего не придумал и вместо этого рассказал о том, что случилось с мисс Финч.

…это, собственно, двенадцать очень коротких рассказиков, которые прилагались к альбому Тори Эмос «Странные девочки» [6] Тори Эмос (Майра Эллен Эмос, р. 1963) – англо-американская пианистка, исполнительница и автор песен; одна из немногих в рок-среде, кто основным своим инструментом избрал рояль. Ее альбом «Странные девочки» («Strange Girls»), на котором она записала кавер-версии чужих песен, от Нила Янга, Майкла Джексона и Джона Леннона с Полом Маккартни до Тома Уэйтса, вышел в 2001 г. Упомянутые гастроли длились с августа по декабрь 2001 г. . Вдохновившись картинами Синди Шерман, Тори для каждой песни создала образ, а я написал про них истории. Мои «Странные девочки» не вошли ни в один сборник, но их напечатали полностью в книге к гастрольной поездке Тори, а строчки из них разбросаны по буклету диска.

Лайза Снеллингз-Кларк – художник и скульптор, чьими работами я много лет восхищаюсь. На основе ее чертова колеса [7] Имеется в виду скульптура Лайзы Снеллингз-Кларк «Людно после закрытия» («Crowded After Hours») из ее серии «Черная ярмарка» («Dark Carnival»). сделали книжку «Странный аттракцион»: несколько замечательных авторов рассказали истории пассажиров каждой кабинки. Меня попросили написать историю кассира, продающего билеты на чертово колесо, – ухмыляющегося Арлекина.

И я написал.

Как правило, рассказы не пишутся сами, но про этот я помню только, как сочинил первую фразу. Дальше мне как будто диктовали, а я записывал историю о том, как Арлекин ликующе пляшет и спотыкается, проживая свой День влюбленных.

Арлекин – персонаж итальянской комедии дель-арте, веселый пройдоха, плут и ловкач, невидимый шутник в маске, с волшебным жезлом в руке и в костюме, расшитом ромбами. Он любит Коломбину, преследует ее в каждом представлении, сталкиваясь с шаблонными персонажами типа доктора или клоуна и преображая всякого встречного.