Киран Харгрейв - Девушка из чернил и звезд

Люпе положила руку мне на плечи.

– Ну хватит ворчать. Ничего с ней не случится! – Она подтолкнула меня в сторону ведущей к полям узкой улочки. – Вот увидишь, сидит твоя Ката в классе да лопает мои драконовы сердца. Попробуешь и поймешь, какая это вкуснятина! И не забудь – сегодня вечером фейерверк!

Люпе терпеть не могла темноту, но фейерверки обожала. Они были необыкновенные – яркие, разноцветные, сверкающие, как звезды, – но мне не нравились, потому что слишком пугали нашего Пепа.

– Папа разрешил выбирать цвета. Будут золотистые, один голубой, два красных…

Мы шли коротким путем, через поля, и я слушала ее вполуха и старалась не беспокоиться. Наверно, Люпе права. Даже если бы стражники поймали Кату, они ведь не стали бы бросать девочку в Дедало только за то, что она украла немного фруктов? Я дала себе обещание быть особенно доброй с Катой в школе и, может быть, даже пригласить ее посмотреть фейерверк из нашего сада.

– Да ведь ты еще это не видела, – сказала Люпе и, остановившись, дернула меня за руку.

– Что?

Она вытащила из-под платья толстую золотую цепь, положила на ладонь и протянула. Под солнцем блеснул золотой медальон, украшенный гравировкой, которую я сразу узнала.

– Это Африка. Папа оттуда родом. Подарил мне на день рождения. Его когда-то моя бабушка носила.

– А внутри что?

Люпе пожала плечами.

– Па говорит, что смотреть нельзя, пока я не повзрослею. Ключ есть только у него.

– Симпатичный.

– И тяжелый. Но мне нравится. А больше я ничего и не получила.

Люпе выжидающе посмотрела на меня. Я попыталась сделать вид, что не понимаю, чего она ждет, но она так глупо улыбалась, что я не выдержала. Достала из сумки свиток, протянула ей и тоже улыбнулась.

– С днем рождения.

– Карта! Помеченная крестиком!

Карта была очень простая, без звездной линии и компаса, который заменяла стрелка с буквой С на конце. Сделать настоящую карту сокровищ, с множеством ключей мне просто не хватило времени.

– Сокровище, – я сжала ей пальцы.

– Так чего стоять! – крикнула Люпе и рванула вперед. – Догоняй!

Длинноногую, я бы никогда ее не догнала, но она была неуклюжая, неловкая, как хромой кролик, так что бежали мы наравне. Я мчалась через сухое поле, и сумка хлопала по спине, а легкие горели.

Ката уже в школе, Люпе получит свой драконий фрукт, и все будет хорошо.

Наконец Люпе добежала до «крестика», Х, заброшенного кроличьего садка, где Пабло спрятал мой подарок подруге. Внутри лежал пакетик из голубой бумаги. Люпе развернула бумагу – в пакетике находился простенький браслет из обрывков разноцветных нитей, которые я выпросила у Маши, и вплетенной в них одной-единственной золотой нити, которую я украла из папиного кабинета. Особенных карт делать не приходилось, и я подумала, что он ничего не заметит.

– Мне нравится! – Люпе положила браслет на запястье, а я его завязала. – Это мой любимый подарок.

Только Люпе могла предпочесть шнурок из старых ниток медальону из чистого золота. И это мне в ней нравилось.

– Идем. – Я взяла ее потную ладошку и потащила к низкому прямоугольнику школы. Опоздание в первый день могло сойти с рук Люпе Адори, но старушке Изабелле Риоссе сеньора Фелиз так легко это не спустила бы.

Мы снова побежали, прислушиваясь, не звонит ли колокол, и примчались вместе, хохоча, запыхавшись и держась за бока.

– Я… первая! – выдохнула Люпе.

– Нет… я! Я… раньше…

– Девочки! – в дверях школы появилась сеньора Фелиз – с кислой, как лимон, физиономией. В следующую секунду она узнала Люпе и сморщилась, как два лимона.

– Сеньорина Адори! Вам должны были сказать, я уже отправила к вашему отцу…

– Что такое? – нахмурилась Люпе. – Что случилось?

– Дело в том… Впрочем, отец сам вам скажет. Занятий сегодня не будет.

– Не будет? – тупо повторила я. – Но почему?

– Хватит! – рявкнула учительница, но тут ее взгляд остановился на чем-то у нас за спиной, и от лица сеньоры Фелиз как будто отхлынула кровь.

Мы обернулись – от деревни по разбитой, в рытвинах, дороге медленно ползла карета, запряженная парой лошадей мышастой масти. Лошади казались неспокойными – шарахались в сторону, трясли гривами.

Рядом с возничим сидели двое мужчин, и солнце играло на их мечах.

Синие шторки были задернуты, защищая пассажиров от жары. Но даже издалека я различала за тонким шелком два силуэта: внушительный губернатора и стройный его хрупкой жены.

Карета остановилась перед школой. Возничий спрыгнул на землю, распахнул дверцу, и губернатор Адори развел шторки и ступил в пыль. Я подалась назад, в тень за спиной Люпе. Губернатор был ниже, чем мне представлялось, но широкоплеч, а его могучая грудь напоминала бочку.

Вблизи я никогда прежде его не видела, только верхом на коне на ежегодном параде, куда сгоняли всю деревню. Люди губернатора даже раздавали жителям синие флажки, чтобы те приветственно ими махали, и штрафовали тех, у кого флажок пачкался. Знал ли губернатор, что его дочь дружит с дочерью картографа?

– Идем, – сказал он ей.

Люпе нерешительно посмотрела на меня. Я разжала пальцы и отпустила ее руку.

– Папа, что…

– Никаких вопросов. В карету.

– А Изабелле можно?

Губернатор бросил взгляд ей за спину, и я опустила голову.

– Нет. Мы едем домой.

– Но мы ведь можем довезти ее до деревни? – неуверенно предложила Люпе. Я знала, что ей не разрешают никого к себе приглашать.

Губернатор цокнул языком и, выбросив руку в моем направлении, нетерпеливо щелкнул пальцами.

– Живее.

Сеньора Фелиз поспешила вслед за нами.

– Извините, губернатор Адори. Я послала предупредить, но девочки шли через поля…

Губернатор раздраженно поднял руку, и она осеклась на полуслове. Он сделал нам знак – залезайте.

Не чувствуя под собой ног, я забралась в карету и села напротив сеньоры Адори. Заметив мои пыльные сандалии, она отвела в сторону юбки, поджала губы и принялась нетерпеливо обмахивать бледное лицо голубым шелковым веером. Па говорил, что она из Европы, и во всяком случае ее наряд это подтверждал – несмотря на жару, на ней было шелковое голубое платье с широкой юбкой. По щеке медленно ползла капелька пота, но сеньора Адори даже не попыталась ее смахнуть.

Мы тронулись. Я ехала в карете первый раз, но какого-то особенного волнения по этому поводу не чувствовала. Почему закрыли школу? И почему губернатор сам приехал забрать Люпе? Раньше он никогда так не делал.

Я отважилась взглянуть на него исподтишка. В тесной карете он выглядел еще внушительнее. Я заметила, что он смуглый, что кожа у него темнее, чем у Люпе, и почти такая же темная, как у Па. Глаза узкие, зрачки черные, как у змеи, и такие же холодные. В какой-то момент у его виска промелькнула стрекоза, и он поймал ее на лету одним быстрым, почти неуловимым движением, раздавил двумя пальцами и бросил на укрытый ковриком пол. Меня передернуло.