Джоан Кэтлин Роулинг - Гарри Поттер и тайная комната

Наступила тишина, нарушаемая лишь раскатами голоса дяди Вернона и позвякиванием ножей и вилок внизу.

– Ч-что? – пролепетал Гарри. – Но мне нужно вернуться – семестр начинается первого сентября. Да я без этого не выживу! Вы не представляете, каково мне тут. Я здесь чужой! Я должен быть в вашем мире – в «Хогварце».

– Нет, нет, нет, – пропищал Добби и затряс головой так, что уши захлопали по щекам. – Гарри Поттер должен оставаться в безопасности. Он слишком велик, слишком благороден, нам нельзя его потерять. Если Гарри Поттер вернется в «Хогварц», ему будет грозить смертельная опасность.

– Почему? – удивился Гарри.

– Заговор, Гарри Поттер. Заговор – в этом году в «Хогварце», школе колдовства и ведьминских искусств, произойдут ужаснейшие события, – прошептал Добби, внезапно задрожав всем телом. – Добби знает уже давно, сэр. Гарри Поттер не смеет подвергать себя риску. Он слишком важен для нас, сэр!

– Какие еще ужаснейшие события? – сразу спросил Гарри. – Чей заговор?

Добби задушенно всхлипнул и с силой заколотил головой об стену.

– Ладно! – Гарри схватил эльфа за руку. – Не можете сказать – не надо. Я понял. Но зачем предупреждать меня? – Внезапно малоприятная мысль посетила его. – Постойте-ка! Это что, касается Воль… простите!.. Сами-Знаете-Кого? Да? Кивните или покачайте головой, – торопливо добавил он, так как лоб Добби вновь оказался в опасной близости от стены.

Добби медленно покачал головой:

– Нет, не Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, сэр…

Но Добби расширил глаза и явно пытался на что-то намекнуть. Гарри тем не менее растерялся.

– У него ведь нет брата, верно?

Добби потряс головой и выпучил глаза сильнее.

– Ну тогда я и не знаю, кому еще хватит силы натворить в «Хогварце» ужаснейшего, – сказал Гарри. – Во-первых, там Думбльдор… Вы же знаете, кто такой Думбльдор?

Добби почтительно склонил голову:

– Альбус Думбльдор – величайший директор в истории «Хогварца». Добби знает, сэр. Добби слышал, что как маг Думбльдор мог посоперничать с Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут в его лучшие времена. Но, сэр… – голос Добби упал до настойчивого шепота, – есть вещи, которыми Думбльдор не посмеет… силы, к которым ни один приличный колдун…

И, не успел Гарри помешать, Добби спрыгнул с кровати, схватил настольную лампу и с душераздирающими воплями принялся колошматить себя по голове.

Внизу воцарилось молчание. Спустя две секунды Гарри, у которого страшно застучало в висках, услышал, как дядя Вернон идет к лестнице, крича на ходу:

– Должно быть, наш шалунишка опять забыл выключить телевизор!

– Быстро в шкаф! – прошипел Гарри, запихивая Добби и закрывая за ним створку. Сам он едва успел броситься на кровать.

Дверная ручка повернулась.

– Ты – что – себе – позволяешь – паршивец! – разъяренно процедил дядя Вернон в лицо племяннику. – Ты, негодяй, испортил мне анекдот про японского гольфиста! Еще один звук – и ты пожалеешь, что на свет родился. Понял, парень?

И он по-слоновьи затопал прочь из комнаты.

Все еще дрожа, Гарри выпустил беспокойного гостя из шкафа.

– Видите, как я здесь живу? – сказал он. – Понимаете, почему мне надо в «Хогварц»? Только там у меня есть… ну, мне кажется, что есть… друзья.

– Друзья, которые даже не пишут Гарри Поттеру? – хитро прищурился эльф.

– Наверное, они просто… Подождите-ка, – нахмурился Гарри. – А вы откуда знаете, что они не пишут?

Добби переминался с ноги на ногу.

– Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби хотел как лучше…

– Вы перехватывали мои письма?

– Они у Добби с собой, – сказал эльф. Проворно отступив подальше, он вытащил из-за пазухи толстую пачку конвертов. Гарри разглядел аккуратный почерк Гермионы, неровные каракули Рона и даже загогулины Огрида, хранителя ключей «Хогварца».

Добби встревоженно заморгал.

– Гарри Поттер не должен сердиться… Добби надеялся… если Гарри Поттер подумает, что друзья забыли его… он, может быть, не захочет возвращаться в школу, сэр…

Гарри не слушал. Он цапнул было письма, но Добби отпрянул.

– Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернется в «Хогварц». Ах, сэр, вам нельзя подвергать себя опасности! Обещайте, что не вернетесь в школу, сэр!

– Нет, – сердито сказал Гарри. – Отдайте письма!

– В таком случае Гарри Поттер не оставляет Добби выбора, – печально произнес эльф.

Гарри и пошевелиться не успел – Добби бросился к двери, распахнул ее и припустил вниз по лестнице.

Во рту у Гарри пересохло, под ложечкой засосало, и он, стараясь не шуметь, бросился вдогонку. Перепрыгнул шесть последних ступенек, по-кошачьи беззвучно приземлился на ковер и заозирался в поисках Добби. Из столовой донеслись слова дяди Вернона:

– Расскажите Петунии тот анекдот про американских сантехников, мистер Мейсон. Она до смерти хотела послушать…

Гарри промчался через коридор в кухню – и физически ощутил, как у него на месте желудка образуется черная дыра.

Пудинг, шедевр тети Петунии, восхитительная гора взбитых сливок с сахарными фиалками, парил под потолком. На шкафу в уголке сгорбился Добби.

– Нет, – простонал Гарри, – пожалуйста… они меня убьют!

– Пусть Гарри Поттер пообещает, что не вернется в школу…

– Добби… прошу вас…

– Поклянитесь, сэр!

– Не могу!

Добби глянул трагически:

– В таком случае Добби вынужден, сэр… для блага Гарри Поттера.

Пудинг шлепнулся на пол – от грохота у Гарри едва не остановилось сердце. Блюдо разбилось, сливки разлетелись по окнам и стенам. С щелчком – будто хлыст стегнул – Добби исчез.

Из столовой раздались крики, в кухню ворвался дядя Вернон и увидел остолбе-невшего Гарри в пудинге с ног до головы.

Сначала казалось, что дяде Вернону удастся замять неприятность («Наш племянник – очень нервный ребенок – впадает в беспокойство, когда видит чужих, – держим его наверху»). Он загнал Мейсонов обратно в столовую, как разбежавшихся кур, и, выдав Гарри швабру, пообещал содрать с него шкуру, как только уйдут гости. Тетя Петуния порылась в холодильнике и достала мороженое, а Гарри, все еще не в силах унять дрожь, принялся драить кухню.

У дяди Вернона еще был шанс заключить договор – если бы не сова.

Тетя Петуния как раз протягивала гостям коробку мятных конфет, но тут в окно, хлопая крыльями, влетела здоровенная сипуха – она бросила письмо на голову миссис Мейсон и вылетела на улицу. Миссис Мейсон издала леденящий душу вопль и побежала из дома с криками: «Дурдом! Дурдом!» Мистер Мейсон задержался, исключительно дабы довести до сведения Дурслеев, что его жена панически боится птиц всех форм и размеров, и поинтересоваться, считают ли они сами, что их идиотские шутки смешны.