Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Что вы говорите! – промолвила миссис Редмонд с важным видом.

Наступило молчание. Тикали часы, в камине трещал уголь. Хозяйка начала распутывать клубок шелковых ниток для вышивания, лежащий у нее на коленях. Черная кошка сочла это приглашением к игре и, подкравшись к дивану, стала хватать лапой нитки. Арабелла засмеялась и принялась дразнить кошку. Именно о таких мирных домашних сценах мечтал Стрендж (только без миссис Редмонд, да и насчет кошки он сомневался). Оставалось лишь убедить Арабеллу, что их желания совпадают. В порыве внезапного вдохновения Стрендж вновь обратился к миссис Редмонд:

– Впрочем, мадам, не думаю, что у меня будет много свободного времени. Я собираюсь заняться изучением волшебства.

– Волшебства! – воскликнула Арабелла, удивленно взглянув на него.

Она явно хотела продолжить интересную тему, но тут в прихожей раздался голос мистера Редмонда. С ним пришел младший священник, тот самый Генри Вудхоуп – брат Арабеллы и друг детства Джонатана Стренджа. Последовали представления и объяснения, ибо Генри не знал о визите Джонатана, и на некоторое время о неожиданном заявлении Стренджа забыли.

Джентльмены пришли с приходского собрания, поэтому, усевшись в гостиной, они начали пересказывать миссис Редмонд и мисс Вудхоуп новости. Затем обсудили путешествие Стренджа, сравнительное состояние дорог и фермерства в Шропшире, Херефордшире и Глостершире (Стрендж проехал через три этих графства). В семь подали чай. В наступившем засим молчании миссис Редмонд обратилась к мужу:

– Мистер Стрендж собирается стать волшебником, милый.

В ее устах это прозвучало как нельзя более естественно.

– Волшебником? – переспросил Генри удивленно. – Зачем ему это?

Стрендж медлил. Он не хотел называть истинную причину – желание поразить Арабеллу решением найти себе достойное занятие, – поэтому предложил единственное объяснение, которое пришло в голову:

– Человек, сидевший под изгородью в деревне Монк-Греттон, сказал мне, что я волшебник.

Миссис Редмонд засмеялась отличной шутке.

– Восхитительно! – воскликнула она.

– А вы и вправду волшебник? – поинтересовался мистер Редмонд.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Джонатан Стрендж. «История и практика английской магии». Том I, глава 2. Изд-во Джона Мюррея: Лондон, 1816.

Правильнее называемых ауреатами , или волшебниками Золотого века.

Джон Сегундус. «Полное описание волшебных слуг доктора Пейла, их имена, история и характеры». Изд-во Томаса Бернхема: Нортгемптон, 1799.

Доктор Мартин Пейл (1485–1567), сын уорикского кожевника, был последним из ауреатов, или волшебников Золотого века. После него и другие называли себя волшебниками (как, например, Грегори Авессалом), но их репутация небесспорна. Пейл определенно последним из английских волшебников посетил Страну Фей.

Волшебники, как мы знаем по изречению Джонатана Стренджа, ссорятся и спорят по любому поводу; много времени и усилий потрачено на изучение вопроса, может ли то или иное сочинение считаться книгой по магии. Однако рядовые волшебники довольствуются следующим простым правилом: книги, написанные до того, как в Англии иссякло колдовское искусство, – по магии; все, что позже, – о магии. Они исходят из того, что книги по волшебству должны писать практикующие волшебники, а не теоретики и не историки магии. Казалось бы, что может быть логичнее? Однако мы тут же сталкиваемся с затруднением. Великие мастера магии, те, кого мы зовем ауреатами, или магами Золотого века (Томас Годблесс, Ральф Стокси, Екатерина Винчестерская, Король-ворон), либо почти ничего не писали, либо их сочинения не дошли до нашего времени. Весьма вероятно, что Томас Годблесс был неграмотным. Стокси посещал приходскую школу в Девоншире, где учил в том числе латынь, однако мы знаем о нем из чужих трудов.

5 (прод.) Волшебники начали писать книги лишь на закате магии. Свет английской магии уже частично померк; те, кого мы зовем магами Серебряного века, или аргентианами (Томас Ланчестер, 1518–1590; Жак Белазис, 1526–1604; Никлас Губерт, 1535–1578; Грегори Авессалом, 1507–1599), были слабыми огоньками в сумерках, в первую очередь учеными и лишь во вторую – волшебниками. Разумеется, они уверяли, будто творят какие-то чары, у некоторых был даже волшебный слуга или два, однако достижения их невелики, и ряд современных исследователей вообще отказывает им в умении колдовать.

В первом абзаце, который мистер Сегундус прочел, говорилось об Англии, Стране Фей (которую волшебники иногда называют «Иные Края») и некой местности, лежащей якобы по дальнюю сторону ада. Мистер Сегундус что-то слышал о символической и магической связи между этими землями, но ни разу не читал столь четкого разъяснения.

Второй отрывок рассказывал о величайшем английском волшебнике, Мартине Пейле. В «Древе познания» Грегори Авессалома есть знаменитое описание того, как Мартин Пейл, последним из англичан путешествуя по Стране Фей, посетил тамошнего принца. Как большинство эльфов и фей, принц этот носил множество имен, титулов, почетных званий и прозвищ; однако обычно его называют Холодным Генри. Холодный Генри встретил гостя пространной и почтительной речью. Она была полна метафор и невнятных аллюзий, однако, судя по всему, Холодный Генри говорил о том, что эльфы и феи – существа по природе своей зловредные и порою сами не понимают, когда творят дурное. На это Мартин Пейл коротко и загадочно ответил, что не у всех англичан ноги одинакового размера.

Несколько столетий никто не мог взять в толк, что это означает. Выдвигался ряд теорий, и Джон Сегундус знал их все. Самую популярную предложил Уильям Пантлер в начале XVIII века. Пантлер сказал, что Холодный Генри и Пейл говорили о богословии. Волшебные существа (как всем известно) не могут принадлежать к Церкви; Искупление на них не распространяется, и что с ними будет в день Страшного суда, никто не знает. Согласно Пантлеру, Холодный Генри спрашивал Пейла, могут ли эльфы, подобно людям, наследовать жизнь вечную. Своим ответом – что не у всех англичан ноги одного размера – Пейл выразил мысль, что не все англичане спасутся. Исходя из своей гипотезы, Пантлер приписал Пейлу довольно странную веру, будто Царствие Небесное может вместить лишь ограниченное число праведников – всякий англичанин, обреченный вечному проклятию, освобождает место для эльфа. Вся репутация Пантлера как волшебника-теоретика основана исключительно на книге, посвященной развитию этой его мысли.