Питер Бретт - Королева демонов

Арлен скользил вдоль них с той же легкостью, что и по великой метке. Он сам научил Лишу меточному ремеслу и лучше всех знал ее почерк. Следуя его извивами, он словно гладил ее и вспоминал их ласки в другой, как казалось, жизни. Он радовался, что рядом нет Ренны. При совместном рассеянии их чувства полностью обнажались.

Он нашел ее в графском кабинете. Арлен материализовался в тени, отдав немного внутренней магии меткам невидимости, вытатуированным на руках и ногах.

Незримый, он Втянул из комнаты каплю внешней магии – Читая. Нет, это больше не кабинет графа. Тамос не появлялся здесь уже месяцы, и Арлену хватило взгляда на ауру Лиши, чтобы понять – графиня теперь она. Власть – и бремя ее – лучились вокруг Лиши, как жар, и образы плясали, словно демоны.

Арлен вспомнил, что нужно дышать, и омылся болью. При всем своем фанфаронстве граф Тамос был хорошим человеком, а таких не хватало всегда. От его гибели мир лучше не стал.

Лиша была не одна. На страже стояла Уонда; из-под закатанных рукавов блузы выглядывали воронцовые метки. Она светилась от силы, и это зрелище захватывало. Арлен повидал тысячи аур, но мало какие из них были так чисты и незамысловаты, как у Уонды Лесоруб.

Но даже это не шло в сравнение с тем, что излучала колыбель. Ребенок Лиши и Джардира горел, словно маленькое солнце. Сглотнув комок, Арлен смахнул слезу.

В помещении были спящие метки тишины. Арлен активировал их, набросав в воздухе другую.

Уловив перемену, Лиша застыла. Ее рука метнулась к поясу, где висел позолоченный жезл из демоновой кости.

Уонда всегда была начеку и взялась за нож:

– Все в порядке, госпожа?

– Проверь дверь, – велела Лиша. – Возьми лук.

– Это незачем, Уонда. – Арлен шагнул из тени.

Лиша в мгновение ока вскочила на ноги, рисуя в воздухе метку против мозгового демона.

– Здесь нет демона, Лиш, – сказал Арлен. – Это я. Честное слово.

– Избавитель. – Уонда упала на колено.

Арлен закатил глаза:

– Уонда Лесоруб, сколько же мне еще раз выбивать из тебя эту дурь, чтобы ты начала прислушиваться?

Пожав плечами, Уонда выпрямилась:

– Наверно, два миллиона.

– Значит, осталась половина.

– Рада свидеться, господин, – сказала Уонда. – Я знала, что вы не умерли.

– Я тоже рад, – ответил Арлен. – Позже я кое-что скажу тебе и еще некоторым. Но сейчас будь любезна встать за дверью и позаботься, чтобы к нам не пожаловал никто непрошеный.

– Да, господин.

Взяв лук и колчан, Уонда направилась к двери.

– Никому ни слова, Уонда, – сказала вдогонку Лиша.

– Да, госпожа. – Уонда закрыла за собой дверь.

– Графиня Свиток, – произнес Арлен, – мне поклониться или?..

Лиша прицепила жезл к поясу и распростерла руки:

– Заткнись и обними меня.

Арлен стиснул ее в объятиях, она ответила тем же. Его окутал ее запах – травы и мыла, сладкий аромат молока и еще тот, который принадлежал только ей. Арлен подавил желание зарыться лицом в ее волосы и вдохнуть, как делал когда-то.

Они расцепились нехотя, но едва хватка ослабла – Лиша оттолкнула его:

– Побери тебя Недра, Арлен Тюк! Ты нас до смерти перепугал! Ты и твои проклятые секретные планы! Ахман тоже жив?

Арлен поскреб в затылке.

– Конечно он жив, Лиша. Я никого не убивал. Ренна же тебе сказала.

– Нет, не сказала, – выплюнула Лиша. – Она заявила, что он не вернется, как и ты.

Она ударила его в грудь. Он не остановил ее, не шевельнулся, не растаял, и ее рука не прошла насквозь.

– Давай, Лиша, выпусти пар. Я знал, что меня ждет.

– И правильно, распотроши тебя Недра! – рыкнула Лиша, но его пассивность немного убавила ее запал.

Чувства могли вновь и вновь бушевать в Лишиной душе, но сердцем правила логика. У нее накопились вопросы, и криком их не задашь.

С другого конца комнаты донеслось хныканье, ребенок заворочался.

– Полюбуйся, что ты натворил, – сказала Лиша. – Я только-только уложила младенца.

– Но орал-то не я.

Лиша пошла к колыбели, однако Арлен оказался быстрее. Он подхватил ребенка, не в силах сдержать улыбку.

Оглянувшись, он увидел испуг в ауре Лиши. Ее ужаснуло чужое прикосновение к младенцу, но она сохранила выдержку и промолчала. Арлен выставил палец, и младенец схватил его, забыл о плаче и уставился на него крохотными глазенками.

Всмотревшись в ауру ребенка пристальнее, он понял, чего боялась Лиша:

– Да, такое не каждый день увидишь.

В ауре Лиши обозначилась настороженность.

– И это все, что ты скажешь?

Арлен оставил вопрос без внимания:

– Как ее зовут?

– Олив.

Арлен увидел парящий над Лишей образ надкушенной оливы с виднеющейся косточкой.

Он рассмеялся:

– У олив есть косточки.

Лиша скрестила на груди руки:

– Моя мать сказала то же самое.

– Хорошее имя, – похвалил Арлен. – Ей понравится.

Настороженность в ауре Лиши сменилась любопытством.

– Почему ты думаешь, что Олив – она?

Сам не зная ответа, Арлен снова посмотрел на ребенка. Он копнул глубже, пропустив через Олив каплю магии, затем впитал ее, Читая оставленный отпечаток. В ее ауре роились образы. Больше, чем он когда-либо видел. Это были не мысли и не воспоминания, для них она слишком мала. Это было то, что лишь могло состояться.

– Не пойму, – произнес он наконец. – Но знаю, что прав. Олив будет откликаться на «она», но помнить, что не является ни тем ни другим.

Ауру Лиши пронзила боль. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла рот, сдерживая всхлип.

Качая Олив на одной руке, Арлен другою сдавил плечо Лиши:

– Не имеет значения. Она будет Олив и не втиснется ни в какие рамки. Миру придется к ней привыкнуть.

Лиша сдавленно усмехнулась:

– Мать и это сказала.

– Твоя мамаша на ходу подметки режет, – заметил Арлен. – Олив ждут трудные времена, но она особенная, как и ее родители. Может быть, больше. На свете нет ничего, с чем бы она не справилась.

Лиша взглянула на него еще мокрыми глазами:

– Почем тебе знать?

Арлен оглянулся на образы, мельтешившие вокруг Олив, и пожал плечами:

– Я с некоторых пор вижу. Иногда – мысли, а иногда… что-то другое. Наверно, это похоже на чтение по костям. Знаю не то, что будет, а что может быть. Возможно, всем нам осталось недолго, но если мы прорвемся…

– Где ее отец? – спросила Лиша.

– На страже, пока я здесь не закончу, – ответил Арлен. – Потом уладит собственные дела в Даре Эверама. После этого мы снова уйдем.

– Какие дела? – не отставала она. – На страже чего? Уйдете – куда? Через что вы прорветесь?

Арлен тяжко вздохнул:

– Мы растревожили осиное гнездо, Лиш. Поднимется рой, и это, похоже, моя вина.

Вспышку боли за глазницей он увидел раньше, чем Лиша прижала к виску ладонь.

– Это похоже на речи Арлена Тюка, которого я знаю. – Она направилась к своему креслу. – Чая?