Шеннон Чакраборти - Медное королевство

– Я не имела ни малейшего отношения к событиям в Кви-Цзы, – попыталась оправдаться она. – Ни я, ни вообще кто-либо из ныне живущих.

– А это неважно. – Мунтадир наградил ее увещевательным взглядом. – Нари, Дэвов и шафитов связывает долгая, полная вражды, история. Это же можно сказать и про подавляющее большинство чистокровных джиннов. Ты не понимаешь, как сильно они нас ненавидят.

– А ты понимаешь? Да ты небось за всю свою жизнь не общался ни с одним шафитом!

– Это правда, зато я видел, как они контрабандой провозят к нам в город человеческое оружие, надеясь учинить очередные беспорядки. Я слышал, как их идеологи перед самой казнью плюются, как ядом, грязной клеветой и угрозами в адрес твоего народа. – Странная тень промелькнула на его лице. – И, уж поверь мне на слово, мне прекрасно известно, как они изобретательны, когда хотят переманить кого-то на свою сторону.

Нари промолчала. Ей стало противно – и отнюдь не из-за напоминания о том, что ей и остальным Дэвам угрожает опасность.

А из-за внезапного осознания, что ее супруг – Кахтани, который, казалось бы, никогда не придавал значения вопросам о чистоте крови, – похоже, разделял худшие предрассудки ее соплеменников. Нари до сих пор не понимала, почему Гасан, лишь взглянув на нее, сразу понял, что она и Нахида и шафитка одновременно , но сам король утверждал, что такую способность даровало ему обладание Сулеймановой печатью.

И однажды эта печать перейдет к Мунтадиру. Он наденет перстень и увидит истинное лицо женщины, на которой женился.

Ее сердце пропустило удар.

– Твои предложения кажутся мне нерациональными с политической точки зрения, Мунтадир, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Если ситуация уже так накалилась, не разумнее ли попробовать найти с шафитами общий язык? Нас соединили узами брака, чтобы мы стали символом мира между Гезири и Дэвами. Так же можно решить и вопрос с полукровками.

Мунтадир покачал головой.

– Так не получится. Я сочувствую шафитам, правда. Но этот конфликт разрастался как снежный ком в течение долгих поколений. А то, что предлагаешь ты, – слишком опасно.

Нари понурила голову. Перед глазами оказался драгоценный воротник красивого нового платья, и она поплотнее завернулась в халат, пряча украшение. Сейчас она чувствовала себя ужасно глупо.

«Он никогда не станет мне настоящим союзником», – снизошло на нее откровение. В памяти всплыл и отказ Мунтадира решать вопрос с преследованием шафитов, и обвинения Джамшида. Как ни странно, Нари не могла даже возненавидеть его за это. Гасан и ее оставил в дураках, а она не была ему родным сыном. Она своими глазами видела, как Мунтадир страдал из-за Джамшида, видела и искреннее сочувствие, когда он завел разговор о тяжелом положении шафитов, а потом резко свел его на нет.

Но Гасан еще не полностью взял над ней верх. И Нари не готова была сдаваться – она и так поступилась слишком многим. И ничего, что на этом поле боя она совсем одна.

Мунтадир заметил перемену в ее лице.

– Я не говорю окончательное «нет», – быстро добавил он. – Но сейчас неудачный момент, чтобы строить такие грандиозные планы.

Нари заскрежетала зубами.

– Из-за Навасатема?

Если он что-нибудь еще свалит на этот дурацкий праздник, она точно что-нибудь здесь подожжет.

Мунтадир покачал головой.

– Нет, не из-за Навасатема. Из-за того, зачем отец вызывал меня сегодня к себе. – На его скулах заходили желваки, и он устремил взгляд на озеро, в черной глади которого отражалась россыпь звезд. – Мой брат возвращается в Дэвабад.

Дара изучал наколдованную им дымчатую карту Дэвабада, при помощи пальцев вращая ее в разные стороны, и думал.

– Допустим , мы нашли проход через завесу и пересекли озеро. Перед нами встает следующая проблема: как мы проникнем непосредственно в город. – Он обвел взглядом свой отряд. Воинов в поход он отбирал тщательно – перед ним стояла десятка самых толковых ребят, каждый из которых в будущем мог претендовать на позицию лидера. – Какие будут предложения?

Иртемида обошла карту кругом, как охотник – жертву.

– Штурмовать стены?

Дара отрицательно покачал головой.

– Через эти стены нельзя ни перелезть, ни сделать под ними подкоп – так их возвела сама Анахида, будь она вечно благословенна.

Тут подал голос Мардоний, кивая на городские ворота.

– Ворота обороняются слабо. Гвардия высматривает суда, пересекающие озеро, и не обратит внимания на солдат, выходящих на берег прямо из-под воды. Мы могли бы прорвать их оборону.

– Чтобы оказаться посреди Большого базара? – напомнил Дара.

В глазах Мардония сверкнула ненависть.

– А что такого? – Он провел рукой по иссеченному шрамами лицу, по рябой коже, узнавшей прикосновение «огня Руми». – Я не прочь поквитаться хотя бы за малую долю того, что с нами сделали шафиты.

– Месть не входит в наши планы, – сказал Дара с укором. – Сейчас мы с вами продумываем стратегию. Поэтому, прошу вас, включите мозг. Большой базар всего в нескольких кварталах от Цитадели. – Он указал на башню, построенную на насыпи близ латунных городских стен, которая нависала над самым базаром. – Глазом моргнуть не успеете, как нас окружат сотни – нет, тысячи гвардейцев. От нас не останется мокрого места, и мы не успеем даже добраться до дворца.

Следующим высказался Бахрам, еще один выживший из Бригады Дэвов.

– Мы можем разделиться, – предложил он. – Половина останется у ворот и отвлечет стражу, а ты проведешь барышню и остальных ребят во дворец.

Он изложил свой план с такой простотой, что у Дары по спине пошли мурашки.

– Для тех, кто останется у ворот, это будет верная смерть.

Бахрам встретился с ним взглядом. В его глазах сверкал огонь.

– Каждый из нас готов на эту жертву.

Дара обвел отряд взглядом. Он ни минуты не сомневался, что Бахрам прав. Лица юных воинов были полны решимости и отваги. Ему бы радоваться: он вложил всего себя в их подготовку и сейчас мог гордиться тем, что идет в бой бок о бок с такими воинами.

Но, силы Создателя, он уже сражался бок о бок со многими юношами, не менее решительными и отважными. А потом забирал их тела с поля боя, предавая их огню как павших смертью храбрых в войне, которой, как ему начинало казаться, не будет ни конца ни края.

Дара вздохнул. Этой войне будет положен конец. Дара лично об этом позаботится. Но в то же время он постарается уберечь вверенных ему ребят.

– Это выиграет нам лишь кратковременную отсрочку. Сначала они убьют вас, потом настигнут нас и не дадут нам дойти до конца.

– Может, гули? – предложил кто-то. – Ифриты ведь теперь на нашей стороне. А один из них как раз хвастался, что может призвать целую армию гулей. Который тощий.