Чарльз Чаплин - Огни рампы. Мир «Огней рампы» (сборник)

– Ваш муж попросил меня зайти к вам и узнать, как вы себя чувствуете.

– Муж? – переспросила Терри.

– Да, мэм. Еще он попросил меня разогреть для вас этот куриный суп.

Терри вяло покачала головой.

– Спасибо, мне не хочется.

– Но вы же не ели целый день.

И тут вошел Кальверо, довольный и веселый, с охапкой цветов в руках.

– Ваша жена отказывается от еды.

Кальверо бросил быстрый взгляд на Терри.

– Отказывается? Ну, мы сейчас что-нибудь придумаем, – сказал он.

Горничная ушла. Терри окончательно проснулась, но как-то смущенно и вопросительно поглядывала на Кальверо.

– Не обращайте внимания на эту чепуху, – сказал он. – Придется пока притворяться, будто мы муж и жена. Просто миссис Олсоп вздумалось поморочить голову новой горничной, чтобы все выглядело благопристойно.

Терри тихонько улыбнулась и, приподнявшись, прислонилась к спинке кровати. Кальверо начал возиться с ужином. Она наблюдала за тем, как он расставляет букеты цветов по всей комнате и разжигает плиту.

– А впрочем, – продолжал он, – как только вы поправитесь, вас ждет свобода и развод.

– Благодарю вас. Я уже почти поправилась.

– Почти, но не вполне. Лучше вам остаться здесь еще день-другой.

– Вы очень добры, но мне не хочется вас стеснять.

– А вы меня нисколько не стесняете.

– Я и так уже доставила вам кучу забот. Не могу вам даже передать, как я вам благодарна за все, что вы для меня сделали. Но, честное слово, я уже достаточно хорошо себя чувствую. Теперь я, пожалуй, пойду в свою комнату.

Кальверо задумался.

– Гм… Боюсь, что это невозможно.

– Но почему?

– Ее уже сдали.

– Мою комнату?

– Так мне сказала миссис Олсоп. И новые жильцы въезжают как раз сегодня, – добавил он робко.

– А… понимаю…

Внезапно шум уличного движения стих, и наступило напряженное молчание. Кальверо задержал взгляд на девушке. Он отметил, что у нее очень синие и несказанно печальные глаза.

– Конечно же, если вам некуда идти, можете оставаться пока здесь. Спешить ни к чему… Для начала вы должны твердо встать на ноги.

– Я все равно уйду, – решительно возразила она.

– Но куда же?

– У меня есть друзья…

– Вы уверены?

Терри не смогла больше ничего сказать. Она просто кивнула, а на глазах у нее проступили слезы. Вдруг она закрыла лицо руками.

– Ах, зачем все это! – прорыдала она. – Зачем вы помешали мне умереть и покончить со всем этим? Я так устала от этого убожества, от этих страданий! Жизнь совершенно бессмысленна!

– Сама по себе – да. Вы сами должны наполнить ее смыслом, – ответил Кальверо.

– Но я не здорова… Я больна… Я ни на что не гожусь! – с мукой в голосе проговорила Терри.

– Послушайте! Я не знаю вашей истории, но если вы были больны и если это действительно то самое, на что намекала миссис Олсоп, – тогда все поправимо. Это не безнадежно! Если это болезнь крови, ее можно вылечить. Есть новое лекарство – оно творит чудеса! Вылечились уже тысячи людей! Я забыл, как оно называется… Но если у вас что-то подобное, вам можно помочь. – Он умолк. – Если вы, конечно, понимаете, о чем я…

Терри поразилась. Ее глубоко тронуло такое проявление терпимости и доброты.

– Да, я поняла, о чем вы, – ответила она. – Но у меня совсем другая болезнь.

– Вы уверены?

Она улыбнулась сквозь слезы.

– Да.

– Вы только не бойтесь… Я сам старый греховодник. Меня ничем не напугаешь.

Она поглядела на него с удивлением, а потом покачала головой.

– Уверяю вас – честное слово – я ничем таким не болела.

– Но вы же были больны?

– Да. Я пролежала три месяца в больнице с ревматической лихорадкой.

– И это все? Тогда на что же вы жалуетесь?

– Но я подорвала здоровье… У меня совсем не осталось сил! Я больше не могу танцевать… Я даже ходить не могу!

– Танцевать?

Терри немного помолчала, пытаясь справиться с чувствами.

– Да. Я была балериной.

– Ха! – рассмеялся Кальверо. – А я-то думал, что вы… Так значит, вы балерина!

Терри улыбнулась:

– Да. Я выступала в балетной труппе театра “Эмпайр”.

– Я так и знал, что в вас есть что-то утонченное! Я ведь часто видел, как вы выходите из дома или входите, и пытался угадать: кто вы?

– А я точно так же гадала про вас.

– Прошу прощения, мы ведь так и не познакомились как следует. Как вас зовут?

– Терри Эмброуз.

– Эмброуз? – Кальверо вопросительно поднял голову. – А я не мог слышать ваше имя раньше?

– Не думаю. У меня было сценическое имя – Тереза.

– Тереза… ну конечно! Я видел вас пару лет назад в роли Леды – в “Лебеде”.

– Это была Жене [18] Это явно неправильно (Jenet ) написанная фамилия Аделины Жене ( Genée ) – родившейся в Дании танцовщицы, которая была прима-балериной в “Эмпайр” в 1897–1907 годах. .

– Да, верно, – ответил Кальверо с глуповатым видом.

– А я была ее дублершей.

– Правда?

Терри улыбнулась.

Кальверо встрепенулся, разволновался, рассыпался в невнятных обрывках фраз и извинениях.

– Ну вот, послушайте… Я мало что могу вам предложить, но если вам некуда идти, ради бога, оставайтесь здесь. Если, конечно… вы согласны побыть еще немного миссис Кальверо. Только не поймите меня превратно… только на словах, – сказал он шутливо.

– Но я точно не буду вас стеснять?

– Нисколько. У меня уже было пять жен. Одной больше, одной меньше – какая разница?

– Вы очень добры.

Кальверо внимательно на нее посмотрел.

– Я вижу, вы очень красивая. И очень ранимая – слишком ранимая. Но уверяю вас: я в таком возрасте, что могу просто платонически дружить с женщиной – и оставаться на самом высоком моральном уровне… Вы когда-нибудь слышали о Кальверо?

– Да, конечно, – ответила Терри.

– Ну так вот, он – это я.

– Вы?

– Во всяком случае, я им был. А потом я тоже попал в полосу неудач. Но не будем сейчас об этом. Давайте лучше займемся этим отличным горячим куриным бульоном, – сказал он и начал накрывать на стол.

Вскоре после ужина Терри опять уснула, а Кальверо тихо сидел рядом и читал вечернюю газету.

Закрывая перегородку между комнатами, Кальверо бормотал себе под нос: “Ну и ну, балерина”.

На улице трио изгоев опять играло мелодию “Жимолость и пчела”.

Разуваясь, Кальверо принялся тихонько насвистывать тот же мотив. В голове у него, как колесо рулетки, носились по кругу идеи: он задумал сочинить комедийную сценку с участием балерины. Три раза он переставал раздеваться, придерживал брюки и делал пометки. Чтобы сделать последнюю запись, ему пришлось вылезти из постели. А потом он заснул.

Неожиданно в дверь постучали, а потом кто-то крикнул: “Мистер Кальверо, поторопитесь! А не то опоздаете!”

Кальверо мигом проснулся и выскочил из постели. Не зная, за что хвататься, он стал одновременно умываться и одеваться, а тот же голос продолжал поторапливать его. Тогда в отчаянии Кальверо распахнул дверь и выбежал.