Мик Уолл - Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses

За несколько недель до февральского выступления «Welcome to the Jungle» уже часто крутили в эфире, что увеличило популярность альбома «Appetite», который приближался к отметке золотого, так как продалось более 500 тысяч экземпляров. Алан Нивен вдруг оказался менеджером двух горячих групп, которые накаляли атмосферу в американских чартах. Накануне концерта он решил, что умнее будет поменять порядок их выступлений. Он рассказал: «Guns только что стали невероятно популярны. Я пошел к Great White и сказал: «К черту правила! Сделайте так, чтобы после вас было трудно играть, вместо того чтобы играть после группы, чей успех трудно повторить». Так что они поменялись местами, и в эфире на «MTV» Great White играли первыми. Обе группы выступали одинаковое количество времени, но после концерта не оставалось сомнений в том, кто из них главные звезды «Ritz».

«В выступлении Great White была пара моментов, от которых у меня до сих пор бегут мурашки, когда я пересматриваю концерт, – утверждает Нивен. – Они сыграли так, что Слэш прибежал в гримерку и сказал: «Эй, придурки! Ну, и как нам после них играть?» Но Guns N’ Roses не просто хорошо сыграли, для многих зрителей их выступление стало кульминацией программы. Представьте выражения лиц долбаных знатоков и работников индустрии, которые были на этом концерте». Тут его потрогали за плечо. Голдстейн в панике сообщил, что Аксель не может найти свою бандану. «Он хочет, чтобы ты пошел к зрителям и нашел ему бандану». Я пошел в зал и нашел одну. Она ему не понравилась, поэтому я пошел и нашел еще одну. Эта сгодилась. Слэш наблюдал за происходящим. В каком состоянии после этого вы бы вышли на сцену? Господи, да половину всей долбаной жизни один срывался на другом. И выступление в «Ritz» – классический тому пример. Зато большинство людей считает, что то выступление Guns N’ Roses – лучшее из записанных на пленку. Хотя в тот момент не все были довольны Акселем. Но в чем же его вдохновение? Его вдохновение – это борьба. Его вдохновение – это конфликт. Он противостоит любой власти».

Что бы ни происходило за кулисами, результат был сногсшибательным, и это до сих пор можно увидеть на «YouTube». Нивен прав. Это лучшее, на что были способны Guns N’ Roses в начале своей карьеры, в своем классическом облике. Когда в самой кульминации песни «Rocket Queen» Слэш нырнул в зал, жар толпы стал практически осязаем, и он шипел и вырывался из зала, как газы из нью-йоркской канализации.

Аксель Роуз быстро стал звездой, но вместо того, чтобы наконец успокоиться, он становился все более невыносимым, как на сцене, так и в жизни. Стал еще более сложным и требовательным, старался контролировать любую ситуацию, даже если она происходила по вине большой аудитории, и легко выходил из себя: уходил со сцены, если его что-то обижало, и нужно было уговаривать его вернуться. За две недели до конца тура Аксель вообще не вышел на сцену. Это случилось на втором из двух их собственных концертов, которые проходили 12 и 13 февраля в «Celebrity Theatre» в Фениксе. Первый концерт закончился раньше времени, когда Аксель ушел со сцены в конце песни «Nightrain» и отказался выйти на бис. Никто точно не понял, почему, решив, что это очередная странная выходка.

На следующий день он забаррикадировался в гостиничном номере со своей девушкой Эрин Эверли и отказался выходить. «Мы делали все, чтобы вытащить его оттуда, – рассказывает Нивен. – Мы стучали в дверь и кричали: «Давай, чувак, у нас концерт. Выходи!» А он кричал: «Отвалите!» Не знаю, ссорились ли они с Эрин. Они ссорились чаще, чем мирились, но он не хотел выходить, что бы мы ни говорили».

У них на разогреве играли T.S.O.L. – панк-металлисты из Калифорнии, которые подписали контракт с бывшим лейблом Нивена «Enigma», и, когда они отыграли свою 40-минутную программу, Нивен вытолкал их обратно на сцену, чтобы выиграть немного времени. «Наконец бедные ребята ушли со сцены после того, как сыграли каверы на Beatles. Они грустно посмотрели на меня и сказали: «Мы сыграли вообще все, что знаем. Мы устали. Можно нам уже уйти?» В этот момент мне пришлось выйти на сцену и сказать: «Сегодняшнее выступление Guns N’ Roses, к сожалению, отменяется в связи с состоянием здоровья одного из участников». Люди сразу же стали кидаться в меня всяким дерьмом, и ситуация вышла из-под контроля. Толпа бесчинствовала и выплеснулась на парковку, где как минимум одну машину перевернули и подожгли».

Когда все вернулись в отель вместе с кипящим от негодования Стивеном Адлером, то объявили Акселю, что он уволен, а тот ответил классической шуткой: «Вы не можете меня уволить, я сам ушел…» Потом он заявил, что они блефуют, взял машину в аэропорт и оставил их вариться в собственном соку.

«Около трех дней нам казалось, что все кончено», – рассказывает Алан Нивен. Но тактика сработала. Через несколько дней они со Слэшем поговорили по телефону, и Аксель вернулся, но воцарился новый порядок. Аксель утвердил свою власть, продемонстрировал незаменимость и показал готовность пользоваться этой властью и контролировать настроение группы. Стивен Адлер позднее вспоминал: «Это было лучшее время в моей жизни, но один парень – даже не нужно его называть – очень осложнял нам жизнь. Довольно часто лучшие и самые интересные события в моей жизни он превращал в сплошной геморрой. Помимо одиночества и печали, которые я испытывал, когда меня исключали из компании, хуже всего было играть перед тысячами людей, когда этот парень просто убегал со сцены в середине первой песни. Без всяких предупреждений, просто швырял микрофон на пол и уходил. И не возвращался. Зрители нас совершенно справедливо освистывали, и ужасно было осознавать, что остальные музыканты никак не могут исправить ситуацию. Мы уходили со сцены и ссорились с ним. Он говорил: «Идите к черту», – садился на самолет, и нам приходилось отменять еще несколько концертов. Сейчас ему все это аукается, поэтому он ужасно выглядит. Но в то время это плохо отражалось на нас всех». Все было настолько плохо, что Guns N’ Roses чуть не пошли на дно. Нивен рассказывает: «Я потерял то, за что мне пришлось бороться с нашим собственным долбаным агентом, – возможность играть на разогреве у AC/DC. Я получил согласие самих AC/DC. Но договоренность была расторгнута, как только они узнали о происшествии в Фениксе».

Как всегда, Аксель считал, что его поведение оправдано. «Думаю, я схожу с ума от страха перед своими собственными слабостями, – однажды сказал он в момент прояснения. – Страхи есть у всех, и мои связаны с тем, чем я занимаюсь. А я занимаюсь тем, что пою и фотографируюсь. Мне всегда нужно было прилагать много усилий, чтобы держать себя в руках. Ничто не дается мне так естественно, как желание петь. Раньше я сбегал каждые три дня и уходил на полном серьезе. Как правило, все кончалось тем, что я убегал, но идти было некуда. Что мне делать, поехать в Париж, писать стихи? Ходить по музеям и надеяться, что мысли о том, что я делаю, не съедят меня заживо? Пойти работать заправщиком? Я уже три раза собирался и был к этому готов. Потом, не знаю, что-то говорило мне: «Ты справишься с этим». Мне просто нужно было время, чтобы это пережить. Во многом я злился из-за того, что люди не понимали, что мне нужно время».