Джулия Лонг - Скандальный поцелуй

«Неплохо, – подумала Синтия. – Лорд Милторп явно не привык ухаживать за дамами, но быстро наверстывает упущенное».

– О, я с удовольствием назову ее… Монти… – Она робко потупилась, произнося его имя. – Если вы не возражаете, чтобы… сучка, – она запнулась на последнем слове, – отзывалась на ваше имя. Ведь вы сказали, что все щенки – сучки?

Лорд Милторп, казалось, онемел. Затем открыл рот, и оттуда вырвался звук, похожий на хриплый лай. Синтия не сразу поняла, что это был смех, заржавевший от редкого применения.

– Так и есть. Клянусь Богом, мисс Брайтли. Остались только сучки.

Синтия издала смешок, чтобы поощрить его, что заставило всех присутствующих слегка повернуться в их сторону. Потому что каждый, кто слышал ее мелодичный смех, испытывал невольное желание приобщиться к веселью.

Поскольку же ничто существенное не проходило мимо внимания Синтии, она заметила, что взгляд лорда Аргоси задержался на ней. Майлс даже не взглянул в ее сторону – леди Джорджина продолжала что-то говорить, – но чувствовалось, что он насторожился.

А лорд Милторп со вздохом изрек:

– Тогда пусть будет Дейзи. Если вы возьмете одного из моих щенков, можете назвать его Дейзи – или как вам будет угодно. Надеюсь, что в самом ближайшем будущем вы окажете мне честь и навестите меня в Милторп-Крест, чтобы посмотреть на щенков.

Что ж, очень смело с его стороны. И очень неплохо для нее.

Но от нее потребуется искусство дирижера, управляющего оркестром. Пока еще рано вступать скрипкам в заключительном крещендо. Пока еще нужно изображать застенчивость.

– Пожалуй, мне бы это понравилось… Монти.

Лорд Милторп побагровел, зато его руки немного угомонились. Похоже, он чувствовал себя менее одиноким, когда разговаривал с ней. Почему-то эта мысль доставила Синтии удовольствие.

– Если пожелаете, мы могли бы поохотиться здесь, в парке Редмонд-Госа, мисс Брайтли. Я поговорю с Майлсом, и мы организуем вылазку на природу. Вы, конечно же, умеете стрелять? В прошлом году мы подстрелили столько куропаток, что они образовали кучу высотой со стог сена.

Улыбка Синтии померкла. Мужчинам лишь бы стрелять. В куропаток. Друг в друга.

– Как стог сена? Должно быть, вы меткий стрелок, лорд Милторп. Было бы очень приятно поохотиться. – Синтия ловко ушла от ответа на вопрос о том, умеет ли она стрелять. Что в этом сложного? Поднять ружье, прицелиться и нажать на курок. В своей жизни она справилась с огромным количеством сложных ситуаций. Так что если понадобится, то как-нибудь сумеет выстрелить, чтобы очаровать лорда Милторпа.

Краем глаза она заметила резкое движение. Спина Майлса Редмонда выпрямилась так резко, что можно было подумать, его дернули за веревочки – как марионетку. Синтия почти физически ощущала веселье, исходившее от его затылка.

Леди Джорджина продолжала болтать, очень мило склонив голову к плечу – как будто прислушивалась к собственным словам. При этом загибала пальцы на одной руке с помощью другой.

«Я назову свою собаку Джорджина», – решила Синтия.

– Ах, лорд Милторп… Боюсь я увлеклась разговором с вами и пренебрегла обществом нашей хозяйки, мисс Вайолет Редмонд, моей дорогой подруги. Надеюсь, вы извините меня. И большое спасибо за совет. Могу только надеяться, что у нас еще будет возможность поговорить о собаках. Скажем, во время пикника.

– Конечно, – улыбнулся маркиз. «Серый зуб, – решила Синтия, стараясь мыслить позитивно, – всего лишь подчеркивает белизну его остальных зубов». – Это было бы замечательно, мисс Брайтли.

Синтия робко потупилась и, грациозно присев, направилась в сторону Вайолет, стоявшей рядом с лордом Аргоси – тот внимательно наблюдал за приближавшейся Синтией.

В отличие от лорда Милторпа лорд Аргоси был вполне уверен в себе, а его улыбка казалась такой же легкомысленной, как завиток белокурых волос, падавший ему на лоб. Он ничуть не смущался, глядя на нее. Аргоси явно принадлежал к числу людей, которые чувствовали себя как дома на загородных приемах. Да и в любом другом месте. Такие, как он, твердо верили, что им будут рады везде и при любых обстоятельствах, и они шагали по жизни с непринужденностью, порожденной этим убеждением.

Обаятельный, легкомысленный – и невыносимый.

Синтия сделала вид, что не видит его. Именно так она всегда поступала с ему подобными. В их же интересах.

Заинтриговать и оставить ни с чем, избавив их от соблазна стреляться из-за нее.

Синтия со вздохом подумала о робком лорде Милторпе с его кучкой убитых куропаток. Вспомнив о других мужчинах, целившихся друг в друга из пистолетов, она невольно вздрогнула.

Утром вся компания выбралась наружу – дамы были в модных шляпках, прикрывающих их от зноя, а джентльмены уже обливались потом в своих сюртуках. Их сопровождали слуги; они несли корзинки с едой, а также скатерти и посуду.

Их путь лежал к речке, которая протекала через владения Редмондов и где-то дальше впадала в реку Уз, сливаясь с ручьями, струившимися по землям Эверси. Этот факт жители древнего городка Пенниройял-Грин находили весьма символичным, поскольку история Эверси и Редмондов переплеталась со времен саксов и норманнов.

Впереди виднелись деревья – огромные дубы, березы, каштаны, ясени и гибкие ивы, клонившиеся над водой. Их густая листва сулила тень, а если начнется ливень, как предсказывал Майлс, можно будет укрыться под ними или же в беседках, разбросанных по парку. Все сошлись на том, что гроза придаст пикнику романтики. Все, кроме Синтии, – она промолчала.

Что ж, эти люди располагали достаточными средствами, чтобы заменить шляпки, платья и обувь, если промокнут, запачкаются или как-то иначе испортятся. А вот она… Хорошо еще, что она могла пользоваться услугами горничной Вайолет. Девушка оказалась настоящей находкой – удалила пятна с подолов ее платьев, оживила поникшее кружево и восстановила яркость некоторых из ее вещей.

Но горничная ничего не могла поделать с подошвами ее ботинок. Синтия уже начала чувствовать сквозь них землю. Прошедшей ночью ее опять разбудил старый сон, а утром она увидела в зеркале голубоватые тени у себя под глазами.

Перед ней шла леди Джорджина. Ее бледно-золотистая коса была аккуратно уложена на затылке – напоминала мишень, так что Синтия развлеклась тем, что целилась в нее воображаемыми стрелами. Это было не слишком великодушно с ее стороны, но она сказала себе, что с радостью симпатизировала бы леди Джорджине, если бы было за что. Накануне вечером весь разговор Джорджины сводился к тому, что она всем восхищалась – платьями, прическами и остроумными репликами других женщин. Но она говорила только тогда, когда к ней обращались, в основном же слушала. Эта девушка была так вежлива и так мила, что было трудно понять, что же она собой представляла.