Жюльетта Бенцони - Дочь последнего дуэлянта

– Самоубийство – грех, но никак не посмешище, – сурово оборвала сына принцесса.

– Я слова не сказал о самоубийстве. Суассон убил себя по чистой случайности.

– Вы шутите?

– И не думал. Суассон имел привычку поднимать забрало своего шлема дулом пистолета. В стволе оставалась пуля. Выстрел произошел случайно, и его предпочли скрыть. Признайтесь, что случай глупейший. Король поэтому хочет покончить раз и навсегда со всеми мятежными сеньорами, за этим и отправляется в Нарбон, куда немедленно поскачу и я, попрощавшись, как положено, с госпожой герцогиней.

Простившись с матерью, герцог отправился в покои герцогини. Она сидела в окружении своих дам и играла новой игрушкой. Кардинал только что прислал ей игрушечный дом, в изготовлении которых так преуспели умельцы из Нюрнберга. Находившиеся в нем маленькие человечки окружили его хозяйку, которая должна была вот-вот родить младенца. Повивальная бабка, врач, служанки, любящие родственники – все стояли вокруг, готовые оказать ей помощь. Не было недостатка и в утвари: тазы, чайник, полотенца, простыни – ничего не было забыто.

Дамы тоже играли в домик, от души радуясь занятной игрушке вместе с Клер-Клеманс. При появлении главы семейства веселый смех стих. Продолжала смеяться только девочка-жена, в полном восторге от подарка.

– Взгляните, дорогой мой господин, что прислал мне мой добрый дядя! Не правда ли, прелесть! И к тому же доброе предзнаменование, вы не находите?

– Я нахожу, что ваш добрый дядя, господин кардинал, может делать вам только добрые подарки. Другие ему не свойственны. И он дарит вам еще один: я пришел с вами проститься, мадам!

– Как проститься? – дрожащим голосом произнесла Клер-Клеманс, уже готовая расплакаться. – Почему? Куда вы едете?

– Таких вопросов не задают солдату. Но не тревожьтесь, я же сказал, что мой отъезд – тоже подарок от вашего дяди. Он посылает меня к Его Величеству королю на юг.

– И вы, конечно же, счастливы? – прошептала она с ревнивой горечью.

– Как всякий благородно рожденный человек. Война – дело моей жизни, госпожа герцогиня. Не забывайте об этом!

Молодой человек не успел предупредить порыва, и девочка бросилась ему на шею, повисла на нем, жалобно лепеча:

– Вы хотите меня покинуть? Так скоро?

На его щеки капали ее слезы. Как же он это ненавидел! Глаза его тут же обежали круг лиц, которые потянулись к ним, следя за прощанием супругов с немалым интересом. Кое-кто из дам с трудом удерживался от улыбки.

– Всем выйти из комнаты, – распорядился герцог.

Он резко разомкнул руки своей жены и, освободившись, с занесенным кулаком двинулся к дамам. Юный герцог уже успел прославиться бешеными приступами гнева. Госпожа де Клозель, а за ней все остальные, подхватив юбки, с испуганными возгласами кинулись вон из комнаты. Когда последняя дама исчезла за дверью, герцог расхохотался.

– Вот так я понимаю вежливость! А что касается вас, – он посмотрел на Клер-Клеманс, которая, застыв, не сводила с него глаз, – вам пора бы вести себя не как капризная девчонка, а соответственно вашему высокому титулу.

– Я не капризная девчонка, я люблю вас.

– И для вас, и для меня это большое огорчение, но ни вы, ни я ничего не можем с этим поделать. Постараемся обойтись без излияний. Вы – герцогиня Энгиенская, черт побери! Так постарайтесь быть на высоте того положения, на которое вас возвели!

С этими словами он вышел, оставив ее совершенно раздавленной. Но это его мало заботило. Заботила его только будущность полководца, за которую он заплатил дорогую цену. По крайней мере, такой она казалась ему сейчас. А в дальнейшем… Поразмыслив, он решил не соглашаться с тем, что стремились ему навязать. Отказаться от Марты? Ни за что на свете! Что бы там ни говорили, кардинал доживает последние дни, да и королю осталось жить немногим дольше. А поскольку Людовик XIV мал, у кормила власти встанет выскочка Мазарини, с которым герцог пока еще не был знаком. Может быть, с ним удастся договориться? Ходят слухи, что итальянец изворотлив и хитер, так что счастье с Мартой вполне представимо. И за него не надо будет платить воинской славой, которая – он чувствовал! – ждет его у дверей. Теперь все зависело от него самого, он должен был выказать достаточно ловкости и выиграть в этой игре. Правда, оставался еще его отец, которого он искренне уважал и даже побаивался. Но отец большую часть времени проводит вдалеке от Парижа, а сейчас они увидятся всего на несколько минут – сын сообщит ему о свершившемся и попрощается.

Войдя в родительский дом, Людовик тотчас почувствовал разлитое в воздухе беспокойство. Мать он нашел в слезах, зато дамы и девицы вокруг нее выглядели, напротив, счастливыми. Сестры его среди них не было.

– Матушка, что с вами? Что произошло? – с волнением спросил он, прокладывая себе дорогу к креслу матери. – Вы плачете, но, похоже, ваши слезы очень радуют всех этих дурех!

В ответ на его сердитые слова дамы и девицы принялись возражать, но Людовик не обратил на них ни малейшего внимания. Он подошел к матери, и принцесса привлекла его к себе.

– Я плачу от радости, мой милый! Посмотрите, какое письмо мне только что принесли, – прибавила она и протянула ему бумагу, которую держала в руках. – Только что приходил посыльный от королевы, он принес письмо… Оно взволновало меня до глубины души.

– О чем же оно?

– О Шантийи, мой милый! Мне, лично мне, возвращают Шантийи! Любимый замок моего детства! Разве это не чудо?

– Что значит вам? – раздался суровый голос супруга, который только что вошел в покои, привлеченный громкими голосами, и услышал последние слова жены. – Насколько я знаю, мы с вами состоим в браке, и я являюсь главой семьи.

– Разумеется, но до замужества это был мой дом…

– Не говорите глупостей! До вашего замужества вы все время проводили в особняке Ангулемов, у герцогини Дианы, вашей тетки-интриганки, которая хотя бы прилично вас одевала, а не держала впроголодь, как старый скряга – ваш батюшка-коннетабль!

Кресло принцессы стояло на небольшом возвышении, и когда она поднялась с него, то оказалась на голову выше мужа.

– Вот уж кому бы не следовало упрекать в скупости моего отца! Может, он и был расчетлив, но он был куда щедрее вас! Он не отправил бы меня в Брюссель, не дав возможности взять с собой даже ночную рубашку!

– Надеюсь, вы не будете из-за всяких пустяков снова трясти этой древней историей, которая у меня уже в зубах навязла?!

– Это Шантийи-то пустяки? Впрочем, что бы вы на этот счет ни думали, королева собирается вернуть его лично мне, потому что замок – истинная жемчужина семьи де Монморанси, и последним его владельцем был герцог, мой любимый и несчастный брат!