Дэни Аткинс - Наша песня

– Миссис Уильямс? – произнес тот врач, который был старше, вопросительно переводя взгляд с меня на Шарлотту и обратно.

– Это я. Я миссис Уильямс, – ответила Шарлотта, делая ударение на слове «я» и одновременно вскакивая со своего места.

Мои ладони машинально сжались в кулаки, когда эти слова, как призраки прошлого, эхом отозвались во мне, а ведь я совсем не была обязана их помнить.

– Миссис Уильямс. Миссис Элли Уильямс. Это ведь произойдет, и ты сама это знаешь. Когда-нибудь, через несколько лет. – Дэвид обхватил меня одной рукой, сильнее прижимая к своему обнаженному телу. Я игриво сопротивлялась, отталкивая его, но накачанные мышцы его пресса даже не дрогнули под моими ладонями.

– Замолчи, – ответила я, зарываясь головой в его широкое плечо и пытаясь использовать его, как подушку. Кровать в его студенческом жилище была узкой и не слишком удобной, но тогда никто из нас не обращал на это внимания.

– Можешь протестовать, сколько тебе будет угодно, – поддразнивал он меня, запуская пальцы в мои длинные каштановые волосы и нежно приподнимая мою голову так, чтобы я смогла заглянуть ему в глаза: – Но потом сама во всем убедишься. Когда-нибудь я с тобой разберусь.

Щеки мои мгновенно порозовели. Я никогда не могла понять, говорит ли он это серьезно.

– Кажется, ты уже сегодня неплохо разобрался со мной… целых два раза, – заявила я.

– Но Бог любит троицу. Не возражаешь? – поинтересовался Дэвид, подтягивая меня наверх. – Попробуем, будущая миссис Уильямс?

– Пройдемте с нами, миссис Уильямс. У нас есть новости о состоянии вашего супруга.

Я была рада, что осталась одна, что доктора увели Шарлотту на частную консультацию. Я твердила себе, будто мне все равно, что они ей там скажут. Я уверяла себя, что ко мне это уже не имеет никакого отношения. Я повторяла про себя, что сейчас меня интересует только Джо и никто другой. Я сидела в темноте в окружении своих собственных лживых мыслей.

Мой взгляд то и дело падал на мерцавшие лампочки на маленькой елочке, стоявшей на столе. В ту ночь, когда мы познакомились, рядом тоже была елка, только огромная и роскошная, высотой почти с навес, под которым шел праздник, и ее практически не было видно со входа, украшенного гирляндой цветных лампочек. Я спешила войти, и у меня не было времени остановиться и восхищаться такой красотой, ведь я уже опаздывала. И тут подошва одной из моих дешевеньких туфель, которые я купила в тот же день чуть ранее, заскользила, как конек на обледеневшей дорожке, и я поняла, что падаю…

– Эй! Не падать там! – Его голос раздался откуда-то из темноты, и пальцы тут же вцепились мне в руку, подхватив ее, прежде чем я успела перевернуться через голову и грохнуться на землю прямо перед длинной извивающейся очередью из студентов, выстроившихся у входа, чтобы попасть на «Бал снежинок».

Похоже, мои ноги зацепились одна за другую, как это очень смешно получается у героев мультфильмов. Наконец я перестала скользить и снова обрела равновесие.

– Спасибо, – задыхаясь, выпалила я, уже чувствуя, как щеки начинают пылать смущенным румянцем, подняла глаза, но не смогла разглядеть подхватившего меня человека.

– Дэвид, девушки опять падают к твоим ногам? – насмешливо спросил чей-то голос с другой стороны дорожки. – Это уже начинает надоедать, старина. Может, чуть подвинешься и дашь остальным шанс попытать счастья?

Это язвительное замечание завершилось вспышкой булькающего смеха: кто-то явно остался доволен собственной шуткой. А вот я не очень. Особенно когда его слова привлекли внимание нескольких студентов, стоявших в очереди, чтобы сдать билеты на праздник, который студенческий совет разрекламировал как «знаменательное событие, которое никак нельзя пропустить». Вообще-то такой слоган мне совсем не нравился, по мне так он должен был бы звучать скорее как «Знаменательное событие, которое никак нельзя посетить». Уж точно не за семьдесят фунтов за билет, после чего от моей студенческой ссуды за семестр почти ничего бы не осталось. Если бы не отчаянные мольбы близкого друга и если бы трубача внезапно не подкосил грипп, я бы ни за что не стояла перед огромным навесом в дешевеньких туфлях на скользкой подошве, а незнакомый парень не держал бы меня крепко за руки. На самом деле он не выпускал меня, хотя опасность упасть давно миновала.

– Спасибо, – повторила я куда-то в сторону своего спасителя, который все так же возвышался сумрачным силуэтом на фоне темного неба.

– Надо сильнее разбавлять, – поддразнил он меня.

– Да ничего я не пила, – ощетинилась я, хотя не могла с уверенностью сказать того же о нем или о его приятеле. Торопясь поскорее уйти, я высвободила руку с чуть большей силой, чем следовало бы, и тут же снова чуть не упала. Его руки опять подхватили меня. Я услышала раздавшиеся из очереди смешки и почувствовала, как щеки мои запылали еще жарче, словно ртуть в градуснике стремительно поползла вверх. Я терпеть не могла находиться в центре внимания или выставлять себя на посмешище, а теперь мне угрожало и то, и другое.

– Я пошутил, – ответил парень, которого, как я поняла, звали Дэвид. – Дорожка тут и вправду скользкая, и, наверное, нелегко идти по ней на высоких каблуках.

Вот только туфли на мне были без каблуков. Новые черные блестящие лодочки в сочетании с прямой узкой черной юбкой и дешевой черной блузкой. Я выглядела собравшейся скорее на похороны, чем на бал, и мне приходилось постоянно напоминать самой себе, что я – музыкант, а не гость. Все это походило на современные вариации на тему классической сказки. «Золушка, ты сможешь отправиться на бал… вот только чтобы попасть туда, тебе придется играть в оркестре».

– Уверены, что все в порядке? Я вас не очень больно подхватил, правда?

Голос у него был приятный, созданный для пения, что сразу уловило мое ухо профессионала. Он обладал глубиной и насыщенными обертонами, навевая мысли о густом меде. Я быстро заморгала, чтобы поскорее стряхнуть это причудливое видение, и тут приятель моего спасителя снова крикнул:

– Дэвид, тут же окоченеть можно от холода. Давай бери у нее телефончик и дуй сюда, иначе ребятки выпьют все шампанское к тому времени, как мы попадем внутрь.

Я оглянулась через плечо в том направлении, откуда раздались реплики, а потом снова взглянула на стоявшего передо мной парня.

– Нет-нет, все в порядке. Еще раз спасибо. Извините, мне пора идти, – ответила я, быстро направляясь мимо него к служебному входу. Я и так уже на пятнадцать минут опоздала на встречу с руководителем оркестра, обеспечивавшего живую музыку на балу. Он, наверное, с ума сходил, думая, что я не приду.