Барбара Картленд - Мужчина ее мечты

– О нем да. Но как насчет остальных? Насколько честны их сердца? Я говорю обо всех мужчинах, которые на балах приглашают меня танцевать и флиртуют со мной. Я всегда в глубине души догадывалась, что папино состояние – это приманка для многих. Теперь же я убедилась в этом на опыте. Кругом ложь, предательство и жадность. Все мужчины одинаковы.

– Нет, – быстро возразил Арлекин. – Не все мужчины одинаковы. Среди них есть честные и преданные. Вы должны надеяться, что однажды встретите такого человека… Человека, который будет любить вас больше всех на свете. Он есть, где-то там, и он ищет вас.

– Нет, нет, – сказала Рона, глотая горькие слезы. – Я не верю в это.

– Вы должны поверить.

– Знаете, что меня мучает? – сдавленным голосом спросила Рона. – Я не остановила его, когда он меня целовал.

– Не думаю, что у вас был выбор, – ласково произнес Арлекин. – Никто вас в этом не упрекнет.

– Но мне ненавистно воспоминание об этом. Я больше не буду целовать мужчин. Никогда в жизни.

Арлекин прикоснулся к ее плечу, но она отпрянула и бросилась от него прочь. Однако в тяжелом платье и на каблуках далеко не убежишь, и он без труда догнал ее.

– Подождите, прошу вас…

– Отпустите меня! – с надрывом воскликнула Рона. – Я хочу спрятаться куда-нибудь и больше никого не видеть.

– Но вы не можете так поступить, – сказал Арлекин, удерживая ее крепко, но нежно. – Вы не сможете убежать от всего мира, хотя я знаю, у вас хватит мужества попытаться это сделать. Вы должны, несмотря ни на что, продолжать жить и найти мужчину, которого полюбите по-настоящему.

Говорить Рона не могла, поэтому лишь покачала головой. Арлекин взял ее за подбородок и поднял его так, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Вы прекрасны, – сказал он. – Я вижу только ваши губы, но они изумительны, и я знаю, что все ваше лицо прелестно. Эти губы созданы для того, чтобы их целовали, и вы должны принять это как должное, а не помнить всю жизнь только о поцелуе этого человека.

– А разве что-то может этому помешать?

– О да. Я помешаю этому.

Прежде чем Рона успела понять, что он собирается сделать, Арлекин наклонил голову и прижался губами к ее устам.

Когда первое потрясение миновало, Рона поняла, что этот поцелуй был совершенно не похож на поцелуй лорда Роберта.

Мужчина в костюме Арлекина обладал какой-то обезоруживающей мягкостью. Его руки крепко прижимали ее к себе, пока губы ласкали так нежно, что сердце в груди у Роны замирало и таяло.

Ужасно было осознавать, что она могла никогда не узнать этого, могла скитаться по миру, не подозревая, что мужчину и женщину способны соединять подобные чувства, могла навсегда остаться в уверенности, что все мужчины такие же, как лорд Роберт.

Словно сквозь сон Рона ощутила, как положила руки ему на плечи, чтобы прижать его к себе сильнее и испытать новое, еще неизведанное наслаждение, которое она чувствовала, но еще не понимала. Вдруг ее руки оплели его шею и душа воспарила к невиданным высотам, когда он ответил на ее призыв.

Это безумие, позор, женщины не должны так поступать! Но она поступила правильно. Все внутри нее кричало об этом.

Наконец Арлекин отпустил ее. Рона подняла на него глаза, всем сердцем желая увидеть его лицо. Ей было необходимо увидеть его, чтобы понять, чувствует ли он то же, что и она. Ее сердце неистово билось.

– Что вы сделали? – словно зачарованная спросила Рона.

– Я сделал так, чтобы вы не могли думать о нем, не вспоминая обо мне, – ответил Арлекин со странной улыбкой.

– Кто вы? Я должна об этом знать.

Но он покачал головой:

– Вам лучше этого не знать. Мы не должны видеть лиц друг друга, ведь после этого вечера мы можем никогда больше не встретиться. А как бы мне хотелось, чтобы было иначе! Я хочу быть рядом с вами, хочу, если нужно, защищать вас. Но моя стезя ведет меня в другом направлении. Я всегда буду помнить о вас.

– А я о вас, – сказала Рона, зная, что это правда.

Могла ли она забыть его, если он уже сейчас жил в ней, в ее памяти, в ее сердце, в ее душе?

Он снова поцеловал ее, быстро, легко, и сразу отпустил.

– Нам нужно вернуться в дом, – сказал Арлекин.

Он взял Рону за руку и повел за собой.

Вскоре они услышали звуки музыки и увидели в ярко освещенных окнах танцующие пары. В любое мгновение он мог оставить ее, и она была просто обязана его остановить. Для нее было жизненно важно узнать, кто он.

На каменной лестнице Арлекин остановился и повернулся к ней.

– Дальше идите без меня.

– Подождите! – взмолилась Рона. – Хотя бы секунду.

Арлекин покачал головой, но, прежде чем она успела что-то сказать, у нее за спиной раздался мужской голос:

– Привет, Арлекин! Это ведь ты, Питер, верно?

Рона обернулась и увидела в нескольких ярдах веселую компанию. Люди махали им руками.

– Эй, Питер… Давай к нам…

Она повернулась к Арлекину со словами: «Значит, вас зовут…»

Но он уже исчез.

– Я очень недоволен тобой, – горячился папа. – Чтобы моя дочь оказалась такой невоспитанной! Выставила меня перед всеми… Как ты посмела уйти, не сказав мне ни слова?

– Я оставила записку, что вернусь домой пораньше, папа, – устало ответила Рона.

Поскорее бы родители оставили ее в покое. Она сбежала из Вестминстер-хауса, потому что никого не хотела видеть, а дома сразу же легла в постель. Но не заснула, а лежала, прислушиваясь и ожидая, когда вернутся родители – Рона знала, что они сразу направятся к ней.

– Ты понимаешь, как это выглядит? – сердито спросила мать. – Ты ни с того ни с сего бросаешь своего жениха!

– Мама, пожалуйста, не называйте лорда Роберта моим женихом. Я не выйду за него замуж.

– Ты сделаешь так, как скажу я! – загремел отец.

– Я ему совершенно безразлична, как и он мне. Ему нужны только ваши деньги, я сама слышала, как он об этом говорил.

Мистер Траффорд оторопел.

– Что ты имеешь в виду?

– Я слышала, как он разговаривал с кем-то…

– Чушь! Тебе показалось.

– Папа, я…

– Ни слова больше. Завтра я даю объявление о свадьбе в «Таймс».

До сих пор Рона думала, что, когда она откроет родителям правду, все изменится, но оказалось, они предпочитают закрывать на это глаза. Да и рассказывать более подробно она не могла, потому что не хотела компрометировать Дорин.

Когда родители ушли – отец в гневе, мать в слезах, – Рона долго не могла уснуть. Она ворочалась и металась в кровати, обдумывая случившееся.

«Нужно бежать, – говорила она себе. – Или же я и оглянуться не успею, как они отправят меня к алтарю. И тогда всю оставшуюся жизнь я проведу с человеком, которого не люблю и даже презираю. Но как мне сбежать? И что будет потом?» Эти вопросы, казалось, пульсировали у нее в голове.